Спасти СССР. Манифестация II (СИ) - Большаков Валерий Петрович
Sapienti sat.
Вторник, 30 мая. День
Ленинград, Павловский парк
Карл и Синти сходу растворились в человечьем приливе – электричка вынесла на перрон шумливую волну ленинградцев, жаждавших слиться с природой. Рассеянно вслушиваясь в гулкие жестяные голоса динамиков, оставляя за плечами восходящий вой пригородного поезда, Карл не спеша зашагал к парку.
Девушка то и дело забегала вперед и поджидала его, нетерпеливо постукивая носком кроссовки, но спутник лишь добродушно улыбался, хотя и не без ехидцы.
Подходы выверены до минуты, торопиться незачем. Толпа народу рассеялась по аллеям, взыскуя пасторали, а Карл наметил усмешку – в одиночестве они с Синти точно не останутся! Парни из 7-го управления пасли их трудолюбиво и незримо, как духи.
Он даже испытывал к ним уважение – не за изощренное мастерство «наружки», а за верность. Не всякий чекист устоит перед манящим хрустом доллара, но вот из «семерки» не предал никто.
Поправив рюкзачок, Карл вышел к прудам.
- Покормим уточек?
- Да ну их… - сморщила носик Фолк. – Жадные, жирные – и воняют!
Хохотнув, оперативник покрошил кусок черствой сдобы, и птицы сплылись, возбужденно крякая.
- Кушать подано, пташки! – заворковал он. – О, как хапают… Синти, ты все помнишь?
- Наизусть.
- Ну, тогда… Начали.
Карл потоптался, считая до десяти, кинул объедок булки водоплавающим, и зашагал к схрону. Фолк шла рядом, изображая не то подругу, не то взрослую дочь.
Впрочем, парни из «наружки» давно срисовали парочку. Их вокруг десятка полтора, если не больше. Разбившись на двойки, наблюдают сзади, крадутся параллельно, лидируют впереди – привычная, будничная работа. Скучноватый долг.
Заметить пригляд можно, но вот как разобрать, кого ты видишь – следящих за тобой или простых гуляющих?
Вон тот бодрый старичок с палочкой у пруда, под ручку с молодой женщиной – он кто? Ленинградец, выбравшийся на природу? Или оперативник КГБ? А вон девушка с букетом – она то подтрунивает над студентом-очкариком, что вышагивает рядом, то нюхает цветы, опуская лицо… Или докладывает руководителю в замаскированный микрофон?
Впрочем, «топтуны» спокойны – «шпиёны» взяты в «коробочку», в отрыв не уйдут!
«А мы попробуем!» - возбужденно улыбнулся Карл.
Аллея сквозила безлюдностью, и русским операм пришлось отпустить наблюдаемых на пару сотен метров вперед.
- Пора!
Синти демонстративно удалилась «в кустики», что разрослись слева, а ее попутчик, сложив руки за спиной, неторопливо прохаживался, дожидаясь, когда же девушка «попудрит носик».
«Кажется, занервничали!» - усмехнулся он.
Оперативница средних лет, изображавшая одиноко гуляющую женщину, пошла на сближение и продефилировала мимо.
Минуту спустя Фолк выбралась из зарослей, поправляя юбку, и Карл смешливо воскликнул:
- Моя очередь!
- Только по-быстрому! – капризно молвила Синти.
- Ой, а сама-то!
Шмыгнув в подлесок с правой стороны аллеи, цэрэушник почти сразу набрел на забытую тропу.
Поваленная беседка… Где-то тут должна быть поваленная беседка… Да вот же она!
«А теперь удивим их!» - осклабился Карл, вытаскивая велосипед из схрона. «Турист»? Подходяще…
Карта? На месте. И куда ему путь? Ага… Знакомая дорожка. Вот досюда они с Фредом и Синти доходили, а место встречи – дальше, в лесополосе.
- Great! – выдохнул оперативник.
Не медля, он закинул ногу, усаживаясь. Поелозил, оттолкнулся – и завертел педалями. Что-то не то…
Велосипед был тяжеленный – Советы в изделиях металла не жалели. Сидеть в широком, из натуральной кожи седле было комфортно, но все равно Карла поматывало из стороны в сторону, и руль нервно гулял в руках.
«Под гонщика форсил…», - буркнул он, и поменял наклон руля. Посадка сразу стала удобнее.
«Horosho poshlo! - весело ощерился Карл. – Poshlo-poehalo!»
Велосипед выкатился на пустынную аллею – спицы сверкали на солнце, сливаясь в серебристую пестрину, а тень листвы мельтешила по лицу, мгновенными высверками жаля зрачки.
«Догоняйте!» - азартно подумал американец, хохоча в душе.
По горбатому мостику, мимо каменного кентавра, на взгорок и под гору – тонкие шины весело шелестели по опавшей хвое.
Попетляв в зарослях кустарника, он выкатился к насаженному ольшанику, и скрылся в чересполосице стволов, будто занавес задернул за собой.
«Оторвался!»
А вон и купа дубков… Агент вышел из тени, но к себе не подзывал, осторожничал. Еле крутя педали, Карл пристально разглядывал сухопарого мужчину в возрасте, сравнивая с фото в досье.
«Он!»
Оделся «спящий» в дачной манере – поношенные штаны и куртка, но нелепая пародия на бейсболку с ярко-оранжевым пластмассовым козырьком, да кеды на ногах выдавали склонность к туризму – как его понимали в СССР.
- Здравствуйте! – включил цэрэушник опасливое обаяние. – У вас, случайно, ключика на «четырнадцать» не найдется?
- Нет, но есть разводной, - выдал отзыв Щербина, и ухмыльнулся: - А неплохо с великами придумали!
- Воистину, Богдан Алексеевич! – хохотнул американец, малость расслабляясь. – Я – Карл Фостер!
- Польщен, - усмехнулся агент, пожимая протянутую руку. – И рад знакомству.
- Взаимно! – Фостер уложил велосипед в тень, рядом с новеньким черным «Уралом», и снял рюкзак. Ширкнув «молнией», достал серую коробку из-под ботинок фабрики «Скороход». – Ваш оперативный псевдоним – «Сталкер». Здесь две тысячи рублей на непредвиденные расходы, таблицы связи с нами, шифроблокноты… Мы предусмотрели весь, так сказать, набор нелегала! Теперь немного о постановке меток. Вы успели… м-м… ну, не то, чтобы изучить город, а хотя бы ознакомиться с вашим районом?
- Побродил, - кивнул Щербина. – По Лермонтовскому проспекту… Или по Лиговскому? Вечно я их путаю! Но гуляю каждый день.
- О`кей! А приемник у вас есть?
- Радиола «Симфония».
- Отлично… И на память не жалуетесь?
- Она у меня тренированная, - усмехнулся агент.
- Тогда запомните несколько адресов. Техника вызова на безличную связь проста. На левом углу фасада дома номер одиннадцать по улице Пестеля рисуете черным фломастером цифру «2». Мы «снимем» знак, передадим по радио подтверждение, что сигнал принят, и укажем место закладки. Второй адрес – перекресток улиц Горького и Кронверкской. Оттуда хорошо видна телефонная будка. Там будете ставить «двойку», если готовы заложить материалы в тайник. И каждый раз после закладки ставите метку на стене проходного двора по улице Добролюбова, номер один дробь семьдесят девять.
- «Двойку»? – уточнил «Сталкер».
- Да. А если вы готовы принять сигнал о закладке тайника нами, ставьте цифру «2» на фасаде дома номер шестнадцать по Кронверкской.
- Понятно, - энергично кивнул агент. – Примерно представляю, где это все – пройдусь и уточню.
- O`кей! Теперь о сути вашего задания…
По привычке оглядывая живописные виды, Карл испытал затруднение. С ним разговаривал старый битый волк с паленой и наверняка дырявой шкурой. Щербина знает толк в шпионском ремесле, умеет рисковать и, не дрогнув, полезет хоть на борт сверхсекретной атомарины «Тайфун». А тут – «Источник»…
- Нужно найти одного… м-м… человека, - медленно проговорил он. – Мы получали сообщения от неизвестного, но сверхинформированного источника, очень точные, детальные, причем по вопросам высшей секретности. Получали отсюда. Мы долго изучали «Ленинградский феномен» и пришли к выводу, что это не группа, а один человек. Его так и назвали – «Источник»…
- Простите, Карл, но я не понимаю… – насупился Богдан Алексеевич. - Если это инициативник, расположенный к вам, то зачем тогда скрываться? Хотя… Возможно, ему трудно оставить высокий пост?
- Всё куда хуже, - криво усмехнулся американец. – Можно считать доказанным, что «Источник» - подросток. Скорее всего, ученик старших классов. Но при этом он обладает множеством умений на высоком уровне – от знания китайского языка или фарси до стрельбы из лука. Возможно, «Источник» - телепат или жертва опытов на мозге. И учтите – КГБ тоже ищет этого экстрасенса!
