Рядовой. Назад в СССР. Книга 1 (СИ) - Гаусс Максим

Мозги буквально кипели — да в чем же причина? Чего этому драндулету нужно?

— Так, а что если там бензина нет? — спросил я.

— Как это нет? Стрелка же показывает, что есть.

И верно. Только даже я не сразу допер, что стрелка почему-то не падает на ноль, а все время «висит» в одном и том же положении.

— Да ну, чушь это! — неуверенно возразил Степанков. — Лось же сказал, что залил полный бак.

— И все же, давайте проверим?

Уже не помню, один бак у БТР или два, главное, что он мог заправляться сразу с двух горловин. В общем, полезли мы в бак, а там… Сухо, как в желудке у верблюда! Вот вообще в ноль!

— Как это так? — искренне удивился Колян. — Куда делись двести девяносто литров бензина?

В общем, в отдельном закрытом боксе отыскали мы пару канистр, залили туда бензина АИ-76, судя по сделанной там надписи. И вуаля, этот бронированный монстр завелся. Нашей радости не было предела, пусть и прошло все через задницу. Первое, что нужно было проверить это как раз наличие топлива в баке, а мы на стрелку полагались.

— Это что же получается, мы полдня разбирали этот аппарат, потом собирали, а у него просто топлива не было?

Посмотрели, посмеялись. А когда подошел прапорщик Лось проверять работу, мы ему рассказали очень страшную историю о том, что там были намертво забиты бензонасосы и как мы все это дело доблестно чистили.

— Да? — тот почесал щетину на подбородке. — Ну, в итоге-то что?

— Валера, продемонстрируй! — скомандовал я.

Гордый как павлин Кольский, полез внутрь. Спустя несколько секунд БТР-60ПБ завелся. Зафырчал, задымил.

— Ну что, товарищ прапорщик! — радостно заявил Степанков. — Урчит, как котенок! Говорил же я вам, что разница между мотоциклом и бронетранспортером не велика.

— Угу… Ну, хорошо. Кольский, выгоняй его из бокса!

И это его решение стало критической ошибкой!

То ли Валера никогда не ездил, то ли еще что… В общем, реанимированный нами монстр проехал буквально два метра, а затем внезапно вздрогнул. Где-то сзади что-то душераздирающе лязгнуло и машина вновь заглохла. И больше не завелась.

Я прикрыл глаза ладонью. Вот нутром чувствовал, мы что-то там доломали.

— Твою налево, Кольский! — воскликнул старшина. — Что ты там сделал?

У того глаза были по пять копеек. Сидел и смотрел куда-то в сторону столовой.

В общем, БТР в тот вечер так никуда и не поехал. Старшина в итоге поехал на «Шишиге». Хотя я так и не понял, зачем гонять БТР на птицеферму?

Это уже потом выяснилось, что мы забыли внутри машинного отделения ключ на тридцать два, который случайно завалился куда-то «не туда». Ротному влетело от командира части, тот дал люлей старшине. Старшина Степанкову и Кольскому. Ну а я грамотно отмазался, что к сборке-разборке никакого отношения не имел.

В общем, было и было…

Глава 12

На стрельбах и не только

А из грандиозного впереди планировалось принятие воинской присяги.

Присяга, это священный ритуал, торжественная клятва, которую дает гражданин, вступая в ряды Вооруженных Сил СССР. Ее проходили все без исключения, даже те, кто по состоянию здоровья находился в госпитале. Только позднее.

Если подумать, то присягу я уже принимал ранее, поэтому для меня в этом мероприятии не было чего-то особенного, но пройти его я все равно был обязан. Остальные мои сослуживцы относились к этому по-разному, кто-то готовился и ждал, а кому-то было все равно. И хотя сержанты проводили беседы, объясняли и отвечали на вопросы, до некоторых все равно не достучались.

Тем, кто был физически покрупнее, не терпелось приступить к обучению, с использованием боевого оружия и боеприпасов, пострелять из автоматов, пулеметов. А кто-то вообще был недоволен, что мы торчим здесь и занимаемся всякой ерундой, а не участвуем в боях… Ну, тут у каждого свое!

Нас тренировали, готовили. Каждого заставили заучить текст военной присяги, хотя по факту требовалось лишь прочитать его.

В конце концов, этот день настал.

Нас, побритых и постриженных, построили на строевом плацу, в чистой выглаженной и подшитой форме, с оружием в руках. По распоряжению командира части, каждый солдат перед строем громко зачитал текст принятия присяги, затем расписался в специальном бланке. Командир части поздравил личный состав с этим торжественным днем, затем мы хором спели гимн СССР и прошлись по плацу строевым шагом. Оркестра тут естественно не было, поэтому пели под запись, из двух больших колонок какой-то неопознанной модели «Электроники». Их откуда-то старшина Лось притащил.

В субботу, девятого августа тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, вся наша рота стала полноценными солдатами советской армии. Все пролетело быстро, слаженно и без каких-либо срывов. Ну, разве только Валера Кольский на жаре шлепнулся в обморок. Его быстро привели в чувство нашатырным спиртом и доставили в лазарет, где он и остался. Не потому, что было со здоровьем плохо, а потому, что ему там нравилось. Ну и нужно же было кому-то полы мыть⁈

Спустя несколько дней, отправили меня в медчасть — взять активированного угля для Лаврова. Тот умудрился схватить дизентерию.

Пришел я в приемную, а там никого. В кабинете начмеда тоже пусто.

Побродил я по пустым кабинетам и только в процедурной случайно обнаружился… Кольский! Формально, больным он не числился, но находился там, как часть персонала. Ответственного за уборку и прочее.

— Валера, где медсестра? — спросил я.

— О, Громов, привет. — обернулся тот, наградив меня своим козырным взглядом. — Не знаю, вроде тут была. Поищи в палатах.

— А что это ты там что делаешь? — с некоторым подозрением в голосе поинтересовался я, заметив, что тот вертится у открытого шкафчика со стеклянной дверцей, в которых обычно медикаменты хранят.

— Пыль вытираю. Медсестра сказала, чтобы было чисто, вот я и убираю.

— Ты бы сначала все достал, а потом уже убирал. И осторожнее, стекло же.

— Угу!

Едва он это сказал, как из-за неосторожного движения, на пол полетел какой-то темно-коричневый пузырек. Звякнуло. Осколки стекла полетели в стороны.

— Ой! Фу-у! — он неловко отпрянул и замахав перед лицом руками, случайно зацепил дверь шкафчика, отчего все заходило ходуном. На пол покатились еще какие-то пузырьки. Что-то разбилось.

С противоположной стороны, на столе у медсестры стоял маленький вентилятор, который тут же разнес флюиды по всей комнате. Даже на расстоянии нескольких метров, до меня долетел сильный запах нашатыря. Уж его-то ни с чем не спутаешь.

Кольский выпучил глаза, закашлялся. Поскользнулся и потеряв равновесие и рухнул прямо на плитку — отравиться аммиаком проще простого.

Я бегом рванул к Валере и за шиворот оттащил его в сторону. Тот едва смог прокашляться, весь покраснел. Из глаз текли слезы — он никак не мог вдохнуть воздуха.

— Валера, твою мать! — выругался я. — Ты точно своей смертью не умрешь!

Помог ему встать и вывел на свежий воздух. На самом выходе столкнулись с начмедом. Тот остановился как вкопанный, глядя на Кольского.

— Это еще что за новости?

— Товарищ капитан, там Кольский полку с нашатырем перевернул. Чуть не отравился. Вот, веду его проветриться!

Валера для убедительности кивнул и покашлял.

— Твою мать! — с досадой выдохнул капитан, хлопнув себя по лбу. — Тебе хоть что-то можно доверить?

— БТР можно… — пискнул тот.

Я только улыбнулся, вспомнив про анекдот из двух шариков от подшипника.

— Как себя чувствуешь? Жжение в носу, горле?

— Нет, вроде. Жить буду, товарищ капитан!

— Дать бы тебе по рукам, да что толку⁈ А, ну… Марш на свежий воздух! Где медсестра?

Я пожал плечами.

Начмед еще раз убедился, что Валера не пострадал и отправился в процедурную, осматривать последствия уборки нерасторопного бойца.

Бесспорно, Кольский был одним из самых нелепых персонажей с неординарной внешностью. Но не единственным. Степанков составлял ему хорошую компанию, и таких было еще человек пять. И смех и грех.