KnigaRead.com/

Ашер Лод - Призмы

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ашер Лод, "Призмы" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Из двух сторон лишь одна считается у нас оплотом мира, дружбы и прогресса. Какая — говорить не надо. Две стороны левая и правая отличаются, как медаль от палки, еще со времен светлой памяти самодержца императора Павла. Павел высочайше указал вязать новобранцам на левую руку сено, на правую солому, и каждого, кто не отличит один пук от другого и повернется не туда, бить шпицрутенами нещадно.

С тех пор на родине императора наломали много палок, а его наследники даже совершили всемирно-историческую революцию, чтобы распространять условный рефлекс на сено и солому по почте и по радио туда, куда шпицрутены покамест не доходят.

Теперь уже все человечество категорически отличает левую сторону от правой.

Вот и у нас, в глубокой нашей провинции, каждый новобранец знает: хорош тот лагерь, который утверждает, что он с левой стороны. А на тот лагерь, который поневоле торчит на неприличном месте, просто жалко смотреть. Как ни хорохорится он, сам себя стесняется — ничего не может поделать с условным рефлексом.

Но, стесняйся — не стесняйся, все поместиться слева не могут: Израиль — страна маленькая. Может, если присоединят Иудею с Самарией, положение исправится, но пока и справа довольно тесно. Трения дошли до того, что молодые люди двух наших лагерей уже и любовь между собой не крутят без учета сена и соломы.

Подобная обстановка, по-видимому, и надоумила Маргалита организовать турнир двух команд, прибывших из заграницы недавно, но немедленно разбежавшихся налево и направо. Ведь это же в самом деле любопытно: еще не успев составить себе никакого представления об израильских делах, репатриант сразу же встревает в политику да еще занимает в ней самые крайние позиции.

И вот квартет милых молодых репатриантов из Аргентины и квартет милых молодых репатриантов из Союза скрещивают свои шпаги на экране. Как всегда в таких случаях, Маргалит теряет вожжи. Противники беспрепятственно исторгают из себя негодующие вопли. И тут выясняется, что негодуют они друг на друга по причинам, никакого отношения к Израилю не имеющим.

Интернационалисты из Аргентины клеймят националистов из Союза. Как могут интеллигентные люди в наши дни придерживаться махровой правой идеологии? Правые в Аргентине убили без следствия и суда

— тысячи — вы слышите! — тысячи своих политических противников. А тайная полиция, а режим слежки и стукачей, заведенный аргентинской военной хунтой? А обыски с изъятием запрещенной литературы в Буэнос-Айресе? Знаете ли вы, что вам может быть там за одну-единственную статью Троцкого?

Превозмогая отвращение к Троцкому, националисты из Союза разражаются ядовитым смехом. Как можно терпеть дурь западных социалистов? Нашли кому рассказывать о тысячах! А замученные миллионы? Это у них тайная полиция? Подумаешь, полтора стукача! А за самиздат в лагерь не хотите? Короче, выяснилось (правда, не для самих борцов, которые ушли с ковра несгибаемыми, как и пришли), что одни стали интернационалистами потому, что в их стране расстреливали националисты. А другие стали националистами потому, что в их стране расстреливали интернационалисты.

Команды с тем и приехали в Израиль.

А в Израиле, где никто никого не расстреливает, вопрос национализма и интернационализма стоит, как мы видели, остро.

Кусочек немецкого сала

Израильское телевидение показало фильм своего корреспондента в Западной Германии Михаэля Карпина под названием "Евреи и немцы". Двадцать минут отличной кинопублицистики. Два центральных эпизода: монолог Гельмута Шмидта на встрече с руководителями еврейской общины и монолог Михаэля Карпина на кладбище в Вормсе, старейшем еврейском кладбище Европы.

Канцлера пригласили в синагогу по случаю очередной годовщины нацистской "хрустальной ночи". Ермолка на голове канцлера Западной Германии смотрится хуже, чем на других высокопоставленных головах, в число которых не входит голова Брежнева, избавленного от необходимости отмечать годовщины избиения еврейской интеллигенции визитом в Большую московскую синагогу. Евреи во все века жаждали аудиенций у разных великих калифов, и атмосферу встречи со Шмидтом создают не ермолка или другие ритуальные аксессуары, а сам факт свидания спецменьшинства с его высокопревосходительством.

В каждой черточке самоуверенного канцлера, в каждой нотке его менторского голоса проступает вельможа, не сомневающийся в непререкаемости своих суждений. Большинство его нынешних соотечественников, говорит канцлер, не запятнаны преступлениями нацистов, но в качестве народа и они не свободны от ответственности за эти преступления; с другой стороны, имена от Мендельсона до Эйнштейна не оставляют сомнения в том, что немецкие евреи всегда чувствовали себя в Германии немцами.

Это свое резюме канцлер роняет в почтительную тишину, которая услышала именно то, что и надеялась услышать.

Кадр меняется, перенося зрителя на луг, поросший немецкими маргаритками. Но нет, это не луг, маргаритки цветут вокруг замшелых надгробных плит со стертыми надписями на древнем языке евреев. Михаэль Карпин выбирает эту съемочную площадку, чтобы вежливо поспорить с успокоительными словами канцлера.

Карпин замечает, что канцлер не случайно начал перечисление плеяды знаменитых немецких евреев с Мендельсона - духовного отца еврейской эмансипации: Мендельсону в Германии предшествовало шестнадцать веков зверских гонений на евреев, о чем Шмидт деликатно умолчал. Я нахожусь в Вормсе, говорит Карпин, стою на древнейшем еврейском кладбище Европы и кое-что вам расскажу о нем.

Он обращается к своим сверстникам и соотечественникам сабрам, которые, по его словам, сладко дремлют на уроках еврейской истории.

А что знаем о своей истории мы — бывшие и настоящие советские евреи? Скажем, о той же Германии. Что нам известно, кроме того, что был Гитлер, а "теперь это уже не та Германия"? В Вормсе поработали крестоносцы, и, чтобы не принимать смерти от их меча, евреи сами накладывали на себя руки. Но чернь надругалась даже над трупами, давно истлевшими под ковром немецких маргариток. Однако почитаем страничку из счастливой эпохи Мендельсона. В Дрездене в 1882 году был созван международный конгресс антисемитов, потребовавший изгнания евреев из Европы. В Берлине Марр организовал антисемитскую лигу; его брошюра "Победа еврейства над Германией" выдержала несколько изданий. Трейчке, известный историк, рекомендовал возврат к временам бесправия евреев.

Дюринг призывал к вытеснению евреев из государственной и общественной жизни и предостерегал от смешанных браков, могущих привести к "ожидовлению крови". Евреев выталкивали из ресторанов, били на улице и в вагонах. В Нейштетине, Гаммер-штейне, Конице, Бублице, Ястрове начались погромы. В Скурце, в Ксантене, Сконице шли процессы по обвинению евреев в ритуальных убийствах. Придворный пастор Штеккер основал партию юдофобов. Правительству подавались петиции с требованием ограничить переселение евреев из других стран, убрать евреев с государственных должностей, не допускать к преподаванию в немецких школах.

Эту страничку я выписал из книги молодого философа Марка Вайнтроба об антисемитизме, изданной в Риге в 1927 году. Четыреста страниц этой книги, проникнутой идеей ухода евреев из галута как единственного средства спасения, убеждают, что французы, испанцы, итальянцы, англичане обращались с нами не лучше немцев. Автор, однако, не мог предвидеть, что ему самому уготована судьба евреев Вормса, и ровно через пятнадцать лет после выхода его книги он, Вайнтроб, проглотит цианистый калий, чтобы не унизить себя смертью от руки палачей.

Михаэль Карпин, израильтянин, отрекшийся от диаспоры, и потому довольно безучастный к ней и слегка ее презирающий, внезапно вспыхивает, когда видит — и показывает нам — кадры чествования немцами их любимого юмориста — еврея Кишона. Книги Кишона расходятся в Германии миллионными тиражами; Кишон приезжает в Германию и участвует в карнавальном банкете с шутовской короной на голове, увеселяя присутствующих остроумным спичем на отличном немецком языке. Кишон — израильтянин, Кишон — бывший венгерский еврей, спасшийся из немецкого концлагеря.

Так что фильм Михаэля Карпина не о немцах, а о евреях. О нас, чьи предки после изгнания из Испании, наложили на нее "херем"[*], оставшийся в силе четыре столетия. Нашего же уважения к своим мертвым и к самим себе не хватило и на одно поколение.

Карпин показывает аэропорт в Кельне, превратившийся в главную плодоовощную базу Израиля в Европе. Не называя жертву жертвой, а преступника — преступником, он изучает их противоестественную тягу друг к другу. Немецкие города стали побратимами израильских городов. Израильские школьники регулярно ездят в гости к немецким школьникам и принимают их у себя. Коммерция процветает. Я разъезжаю на немецком "фольксвагене", а мой сосед, бывший польский еврей, отказавшийся от репарационных немецких марок, по мнению одних, — чудак, а по мнению других, — и вовсе дурак.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*