Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 4 (СИ)
Но они уже подошли к дому, и заводиться Тим не стал. Да и не из-за чего, если всерьёз подумать. Он хмуро попрощался и ушёл к своему подъезду. Андрей покосился на Эркина и улыбнулся.
— Ничего, братик, всё будет в порядке.
— Раз выжили, то и проживём, — ответно улыбнулся Эркин.
Поднялись по лестнице, так же не спеша прошли по коридору к своей двери. Женя встретила их обычным:
— Ну, молодцы, мойте руки и за стол.
Чай, картошка с жареными сосисками, печенье, хлеб, масло…
— Женя, умереть, как вкусно.
— На здоровье, Андрюша. Эркин, ещё?
— Спасибо, Женя, — Эркин покачал головой, облизал и отложил вилку, вздохнул. — Женя, я с диктантом сегодня… — и снова вздохнул. — На двойку написал.
— Я тоже, — сразу кивнул Андрей и недоумевающе пожал плечами. — Как затмение нашло.
— Ничего страшного, — Женя налила Эркину чаю, подвинула ближе к Андрею вазочку с конфетами. — Бывает. Вы просто у стали.
— Да, Полина Степановна тоже так сказала, — Эркин тряхнул головой. — Женя, что Алисе ещё нужно? Ну, для утренника?
Женя улыбнулась.
— Да вроде всё. Туфельки я ей купила, белые, под платье.
— Это рождественское? — уточнил Эркин.
— Ну да. В матроске жарко уже.
— А я его не видел, — усмехнулся Андрей и тут же сам себя утешил: — Ну, на утреннике и посмотрю, — допил чай и встал. — Кто куда, а я баиньки. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — почти в один голос ответили Эркин и Жене.
Когда они остались вдвоём, Эркин виновато посмотрел на Женю.
— Женя, я… я сам не понимаю, как это получилось. Ну, с диктантом.
— Ничего, — улыбнулась Женя. — Всё будет хорошо, Эркин.
— Да?
— Ну, конечно.
Женя потянулась к нему и погладила по плечу. Эркин перехватил её руку, поцеловал и встал.
— Я уберу.
— Нет, ты устал, — встала Женя. — Я всё сделаю, а ты иди, ложись.
Эркин кивнул и вышел. Что-то он очень устал, даже как-то… чересчур. И хотелось одного: лечь и заснуть. Он дотащил себя до душа, быстро и без обычного удовольствия обмылся и уже во сне добрался до спальни и лёг.
И когда Женя пришла в спальню, он уже спал и даже не проснулся от её поцелуя в висок. Только вздохнул, как всхлипнул. Женя погасила лампу и вытянулась рядом с ним. Пусть спит, смешно, конечно, что он так переживает из-за случайной двойки, смешно и трогательно. Она даже тихо засмеялась, засыпая. Эркин не мог её услышать её смеха, но его лицо просветлело.
Громовой Камень, выйдя из дома, с наслаждением всей грудью вдохнул по-утреннему свежий и по-летнему тёплый воздух. До чего же хорошо! К утреннику, правда, он ничего не приготовил. Но это не страшно. Задел у него есть: почти вся дошкольная группа идёт в трёхъязычный класс. И в средней школе не с нуля начнёт. А со взрослыми… Две субботы вылетают: сегодня — утренник, а в следующую у них устный экзамен. Летом занятий не будет. Ладно, в сентябре продолжим. Тим, может, и бросит, но Морозы — оба — не отстанут. Из какого всё-таки племени Эркин. Редкое имя, практически, да, только читал, но с таким именем не встречал, даже не слышал, легенда… уж очень похожа на правду, а правда — она страшная. Имя обречённых. Как такое могло получиться? А сам он говорить об этом явно не хочет. Совсем обрусел, даже язык как заново учит, но ведь пришёл же. Видно родители очень рано увезли из племени…
Он шёл быстро, почти не хромая. Сегодня он опять в форме, при полном параде. Без пиджака в одной рубашке торжественности нет, а в куртке жарко. Но тогда на вечеринке у Джинни она произвела впечатление. Громовой камень улыбнулся воспоминанию…
…Собирались в семь, и он вышел из дома без десяти минут. Когда он, уже во всём новом и в племенной куртке спустился вниз, Ефимовна громко ахнула.
— Господи Исусе, каким ты красавчиком, Гриша. В гости никак?
— Да, — улыбнулся он. — В гости.
— Ну, в добрый час тебе, с богом.
И Капитолина Алексеевна вышла как раз в переднюю, и тоже ахнула, восхищаясь курткой, и пожелала удачи. И на улице смотрели ему вслед, но без насмешки, только с удивлением. А уж дома у Джинни…
… «Беженский корабль» — смешное и точное название — встретил его вечерними огнями в окнах, а у подъезда его вдруг окликнули:
— Хей! Я тебя вижу, кутойс.
Это был младший Мороз, Андрей.
— Хей, и я тебя вижу, — ответил он.
Андрей явно тоже направлялся куда-то в гости, но остановился поговорить. Сказал пару слов о погоде и перешёл на русский язык.
— Это, — и показав глазами на его куртку, — это… своё, ну, племенное, да?
— Да, — кивнул он с улыбкой.
— И со значением, как имя?
— Да.
Он понял, что Андрей и хочет расспросить его, и не решается задерживать, а потому пообещал:
— На уроке расскажу.
— Спасибо, кутойс, — обрадовался Андрей и попрощался, совсем правильно, даже акцент слабо заметен.
И, поднимаясь по лестнице, он улыбался: вот и тема следующего урока определилась. В коридоре второго этажа ему опять встретились его ученики из дошкольной группы. Но те только здоровались, изумлённо разглядывая его куртку. У дверей квартиры Джинни он остановился, перевёл дыхание и позвонил. Ему открыла Джинни и ахнула.
— Как хорошо! Здравствуй, заходи! Мама, посмотри, кто пришёл!
Он вошёл, и его сразу окружили, ахая, рассматривая и восхищаясь. Все собравшиеся были ему знакомы, и всё было хорошо, как на любой вечеринке…
…Ну, вот и дошёл. Сегодня в Центре многолюдно, как на открытии. Дети, их родители, знакомые, учителя. В фойе по стенам развешаны рисунки и вышивки, на столах расставлены поделки. И все с аккуратно надписанными табличками.
И вместе со всеми Громовой Камень ходил, рассматривал. Его то и дело окликали, чтобы он подошёл, посмотрел именно этот рисунок, или вылепленных зверюшек, или вышитую салфетку. И все называли его кутойсом. Дети, а за ними и их родители.
— Это я нарисовала, — гордо показывает ему Алиса на свой листок. — А ещё я петь буду. И…
— Алиса, — строго останавливает её Женя.
Громовой Камень, соглашаясь, кивнул и сказал на шауни:
— Перед боем не хвастают, — и по-русски: — Переведёшь?
— Ну-у, — протянула Алиса и посмотрела на стоявшего рядом Эркина. — Ну… себя не хвалят… перед боем. Так?
Громовой камень и Эркин кивнули одновременно.
— Кутойс, а это я вылепил, — влез Дим. — И Катька.
Алиса покосилась на него, но промолчала. Всё равно она успела первой.
Зазвенел звонок, и все потянулись в зал. Валерия Иннокентьевна, в белой кофточке с кружевным бантом и длинной чёрной юбке, слепо наткнулась на Громового Камня у входа в зал. Он поддержал её под локоть.
— Всё будет хорошо, Лера.
— Спасибо, Гриша.
Она улыбнулась ему и тут же побежала вперёд по центральному проходу к сцене.
— Дети, хор, сюда, на первый ряд. Алевтина Алексеевна…
Алевтина Алексеевна уже сидела за роялем и с улыбкой смотрела с высоты сцены, как рассаживаются участники и зрители.
Джинни усадила Норму.
— Мама, я пойду к детям.
— Конечно, Джинни, всё в порядке.
Норма ободряюще похлопала по руке. И Джинни убежала к детячм.
Андрей, сидя рядом с Эркином и Женей, изо всех сил удерживался, чтобы не скорчить рожу то и дело оглядывающейся на них Алисе. Эркин, будто почувствовав что-то, покосился на него, и Андрей сразу стал очень серьёзным.
Вела концерт Василиса Васильевна. Она была в длинном нарядном платье и ткфлях на высоких каблуках. Но все учителя сегодня оделись очень нарядно. Даже те, кто не работал с детьми. Мирон Трофимович все свои ордена надел. И Аристарх Владимирович тоже. Два ордена и медали. А так никогда не подумаешь.
Эркин видел знакомых по «Беженскому Кораблю», по Старому городу, но осбо оглядываться и озираться было уже некогда. На сцену поднимался хор доршкольников. И среди н их Алиса. В белом, с оборочками и кружевами платье, что ей на Рождество подарили, в белых гольфах и новых белых туфельках. Женя сделала ей два чуть подвитых на концах хвостика-локона и вывязала пышные белые банты. И остальные девочки тоже в новых нарядных платьях, а мальчики, все как один, в белых рубашечках.
Валерия Иннокентьевна переглянулась с Алевтиной Алексеевной, и та начала играть. Двое или трое малышей начали петь невпопад и немного раньше, но в целом «Во поле берёзонька стояла» получилась очень стройно. Зал хлопал, не жалея ладоней. Потом спели ещё про солнышко и лето. И вперёд по знаку Валерии Иннокентьевны вышли трое. Маленький круглолицый негритёнок — Эркин знал, что он из той же башни, что и Миняй, а отец у него трёхкровка и работает на стройке, весной приехали, — смуглая кудрявая девочка из Старого города и Алиса. Они спели по-английски. Джинни перевела дыхание и захлопала вместе со всеми.
