Сергей Артюхин - На прорыв времени! Российский спецназ против гитлеровцев
— Товарищ майор, что… — Вопрос застыл на языке Вонтешвили, когда он увидел глаза Антонова. Они явно не обещали ничего хорошего любому, кто попытается его остановить.
Сознание медленно возвращалось к Владимиру Данилину. Последнее, что он помнил, это звук открывающейся двери в комнате, в которой он ожидал конца совещания.
Открыв глаза, он вдруг обнаружил себя привязанным к стулу в каком-то темном подвале, освещенном лишь тусклой лампочкой.
«Что за…» — мысль даже не успела сформироваться, когда он почувствовал сжавшую горло руку и увидел сидящего перед ним Антонова. И сразу все понял.
— Знаешь, урод, я в детстве очень любил разные истории. — Заметив приход в сознание Данилина, Антонов начал говорить: — В том числе истории об агенте Джеке Бауэре. Можно сказать, был его настоящим фанатом. Мечтал стать таким, как он. Эдакий герой, способный на что угодно для спасения своей страны.
— Товарищ майор, я не понимаю… — задыхаясь, с трудом выговорил Владимир. — Что вы делаете, мне нечем дышать!
— Не боись, скоро сдохнешь, и это не будет тебя волновать… — неприятно улыбнулся майор и, отпустив горло, с силой ударил его в живот, после чего как ни в чем не бывало продолжил: — И знаешь, что мне в нем больше всего нравилось? То, что, когда он знал, кого надо допросить, он его допрашивал. Несмотря ни на что. В одной из историй он даже президента США допросил, представляешь? Приставил пистолет к его башке. Только подумай, а? — Антонов зло хохотнул. — Так вот, мой тебе совет. Рассказывай про то, когда тебя завербовали, с кем здесь работал — в общем, про все. И тогда у тебя есть малюсенький шанс остаться в живых. На случай, если ты собираешься поупрямиться, я тебе кое-что скажу. От того, что я могу с тобой сделать и сделаю, если ты будешь изображать хрен знает что, покроется холодным потом любой товарищ на Лубянке.
Очередной удар под дых на мгновение выбил из Данилина сознание.
— Товарищ майор, вы меня с кем-то спутали, я не в чем не виноват! — Голос Данилина предательски дрогнул.
— Ну, ты сам выбрал. — И майор сломал предателю палец. Тот заорал.
— Последний шанс, гнида? — Не дождавшись вразумительного ответа, Антонов кивнул подручным: — Абдулов, снимай с него штаны. Береза, тащи паяльник, а ты, Леня, давай сюда спички.
— Что вы собираетесь делать?! — От чувства нереальности происходящего Данилин сорвался на визг.
— Тварь, из-за тебя погибли отличные пацаны. И за это, мразь, я тебя буду медленно убивать. Для начала немножко поработаем с твоей системой воспроизводства. Видишь эту замечательную спичечку? Знаешь, куда я тебе ее засуну? Если ты после паяльника не заговоришь, урод. Что лично мне представляется сомнительным. Знаешь, почему? Потому что паяльник я тоже буду засовывать. В одно отверстие. Можешь угадать, какое. Хочешь подсказку, сука? Это не рот.
Наверное, именно то, с каким спокойствием Антонов рассказывал про методы, которые собирается применить, сломало Данилина. Хотя, может быть, сыграл свою роль вид паяльника, вносимого лейтенантом Березой в комнату, или сквозняк, обдувавший не раз означенную в рассказе Антонова «систему воспроизводства». В общем, радист стал, захлебываясь, рассказывать обо всей глубине своего падения.
Некоторое время спустя уже переодевшийся Владимир в сопровождении Лисова двигался к штабу. Зайдя внутрь и кивнув вскочившему сержанту, до сих пор не знающему, что ему делать — так и дежурить или бежать к местному особисту, — майор спокойно прошествовал к лестнице.
Совещание было в самом разгаре, поэтому офицеры, никуда не торопясь, отправились к местной контрразведке. В первый момент после получения информации от Данилина Антонов хотел уже мчаться в штаб и на месте пристрелить «большого» предателя. Но вовремя сдержался, объяснив самому себе, что от этого будет больше вреда, чем пользы. Поэтому, оставив ребят охранять радиста, он отправился к местному смершевцу — полковнику Коломийцеву.
Тот, как ни странно, в рассказ радиста поверил сразу же, в отличие от Антонова, сломавшего еще пару пальцев предателю для, так сказать, уверенности. Ну не может быть полковник Тережко шпионом! Как оказалось, может. Украинский национализм — штука нехорошая, а если к ней добавится кучка компромата немцев, то смесь получается очень действенная.
Что послужило причиной уверенности особиста — местная паранойя, глаза Данилина или он просто не любил Тережко, но этот мрачный мужик татарского, несмотря на русскую фамилию, вида не сомневался ни секунды.
В итоге получасового совещания и пары звонков куда-то наверх полковник и два майора пришли к соглашению. Немецкого шпиона будут «играть».
Тарас Тережко вышел с закончившегося несколько раньше совещания со смешанными чувствами. С одной стороны, он получил доступ к более чем ценной информации, которая может оказаться критичной для срыва планов РККА. С другой стороны, он уже не был так уверен, что немцы справятся. Скорее даже наоборот. Но работа на абвер в любом случае велась уже скорее из чувства страха за свою шкуру. СМЕРШ ведь не посмотрит, что он раскаялся или еще чего-нибудь в этом роде, нет. Расстреляют у ближайшей стенки за шпионаж и все. И черт его тогда, в тридцать восьмом, дернул попасться.
Идущий по светлому коридору полковник покачал головой и грустно вздохнул. Похоже, что надо валить. Был бы он один здесь — еще ладно. Но радист, тварь, его в любой момент сдать может. Вон в последний раз чуть ли не пистолет пришлось доставать, чтобы диверсантов немцам сдать.
Спустившись по лестнице и выйдя из штаба, Тережко отправился к машине.
— Эй, Тарас, подожди! — Полковник вздрогнул и медленно обернулся, почувствовав неладное.
— Тут такое дело… — Коломийцев не успел договорить. Поворачивающийся полковник краем глаза зацепил лейтенанта Березу, сидящего на грязной скамейке и пытающегося делать вид, что ему ни до чего нет дела. И, едва увидев осназовца, а также заприметив парочку солдат из подопечных особиста, мгновенно понял, что произошло. В голове словно щелкнул выключатель, и нервозность сразу прошла.
Одним движением выхватив пистолет, он выстрелил в Коломийцева и бросился к машине. Куривший рядом с ней водитель, полноватый парень с едва пробившимися усами, даже не понял, что произошло. Тережко, выстрелив и в него тоже, уже садился за руль, когда ему в колено прилетела пуля из ТТ одного из смершевцев. Дикая боль затмила собою все, не позволив завести машину.
Еще несколько секунд спустя полковника вытаскивали из машины несколько дюжих ребят. Подошедший Коломийцев, с гримасой боли держащийся за раненое плечо, бросил скулящему шпиону:
— Ну что, мразь, допрыгался? Мудила. — И добавил, обращаясь уже к держащим предателя солдатам: — Тащите его в лазарет. К дверям охрану. В палату и под окно тоже. И давайте быстрее, а то этот ублюдок сдохнет тут еще от потери крови.
Шпионская игра закончилась, не успев начаться.
18 марта 1942 года. Москва, Кремль
— Так что вы можете мне сказать, товарищ Устинов? Как у нас дела с новыми производствами? — Лучший друг физкультурников энергично расхаживал по кабинету с дымящейся трубкой в руке, посматривая на напряженно застывшего наркома.
— Все отлично, товарищ Сталин. Работы идут даже со значительным опережением плана. Хотя не без проблем, конечно, но люди работают без передышки.
— Это хорошо, что все отлично. И хорошо, что наши трудящиеся столь полноценно отдаются столь важному дэлу. Но давайте все же поподробнэй, товарищ Устинов. Чем можэт нас порадовать новая промышлэнность? — Сталин показал на толстую папку с документами в руках Устинова. — И вы присаживайтесь, Дмитрий Федорович. А то как там в пословыце? В ногах правды нэт? — Вождь улыбнулся.
Усевшийся Устинов достал из папки несколько листов бумаги.
— Здесь основные тезисы, товарищ Сталин. Подробнее по каждому направлению — в данных документах. — И нарком пододвинул папку в сторону севшего в кресло Сталина.
— Хорошо, товарищ Устинов. Давайте пока по сути.
— Очень хорошая обстановка у нас сразу в нескольких направлениях. Радиотехника совершает огромный, можно с уверенностью сказать даже революционный, скачок. Мы уже наладили производство полупроводниковых диодов и модернизацию радиостанций с их использованием. Активно ведутся работы по полупроводниковым триодам, но они значительно сложнее в изготовлении и потому пока получены только лабораторные образцы — проявили себя товарищи ученые из ЛФТИ. Однако уже идет разработка технологического цикла, так что вскоре мы однозначно справимся и с этим вопросом. — Нарком замолк и заглянул в один из «тезисных» листов. После чего продолжил: — Внедряем новые технологии, например печатные платы. Благодаря этому, а также переводу радиозаводов на трехсменную работу нам удалось добиться оснащения всех вновь выпущенных танков и самолетов радиооборудованием. — Услышав это, вождь улыбнулся:
