Юрий Валин - «Мы одной крови». Десант из будущего
Шведова все так же молча сложила телефонограмму, убрала в карман гимнастерки.
– Старшина, я вам еще полчаса вольной жизни даю, – вкрадчиво сказал Попутный. – По истечении, будьте любезны, разговаривать со старшим по званию как рекомендует устав. Или проваливайте на все четыре стороны. Ясно?
– Так точно.
Машина катила мимо сквера с какими-то проплешинами. Минные поля, что ли? Женька смотрел, потом догадался – огороды. Господи, что с городом стало. В смысле, было…
За спиной Торчок осторожно спросил:
– Товарищ майор, если не секрет, куда мы движемся?
– Объявлю перед строем, когда сочту нужным и возможным. Вы, Торчок, из роли не выходите. Как ботали по своей «фене» заскорузло-селянской, так и продолжайте, – отрезал Попутный, вновь глотнул воды, принялся полоскать рот. Ну да, он же не курит, а там сколько дымить пришлось. Тяжела клоунская жизнь.
Остановились у опустевшего дота: смотрели амбразуры в сторону Невы, зеленели старые гильзы. Дальше дорога была отремонтирована, спешили в обе стороны грузовики. Вроде тыл, но ближний…
– Становись! Смирно! Отставить! Смирна-а-а!
Командный рык у майора в арсенале тоже имелся.
Никакой не клоун: крепкий мужик, обтертый, пыльный, настоящий фронтовик, даром что без наград.
Женька стоял рядом с Коваленко. Пятки вместе, носки врозь, ППШ непривычно оттягивает плечо. Шведовой с зачехленной финской снайперкой, наверное, тоже тянуться непривычно. Посапывает Торчок…
Попутный ставил боевую задачу.
– …силами органов контрразведки тыла Ленинградского фронта обнаружен законспирированный аэродром подскока противника. Располагался в нашем тылу, точные силы авиагруппы не известны, но не менее двух истребителей с советскими опознавательными знаками, транспортный самолет и около десяти человек. Обосновались буквально через два дня после перебазирования нашего авиаполка ближе к линии фронта, – внимания на «новеньких» никто не обратил. Вражеская группа работала по перехвату наших транспортных самолетов. Велась ли охота наугад или противник имел четко поставленную задачу, еще предстоит установить контрразведке. Наша группа работает в тесном контакте с подразделениями УКР СМЕРШ фронта и имеет целью взять непосредственных исполнителей и соучастников пиратской вылазки фашистов. Взять живыми, с документами и доказательствами. На данный момент с места базирования противник ушел. Есть основания полагать, что перекрашенные самолеты сейчас на аэродроме Нурмолицы. Наша задача – взять летчиков, документацию, желательно организаторов диверсии. Порядок выполнения задачи:
Первое. Следуем в Новую Ладогу, к средствам доставки во вражеский тыл…
– В десант идем? – ляпнул Коваленко.
– Старший лейтенант, рот закрыть! Три наряда вне очереди. Еще кто-то умничать желает?
В тишине по шоссе урчали машины…
О Тулоскинском десанте Женька, конечно, знал. Но еще двое суток это будет полнейшей тайной. Хотя подготовку четырех тысяч человек и кораблей скрыть сложно, но…
– Второе. Анархию и базар изжить на этом самом месте. Штрафбатами и штрафными ротами грозить не буду. По месту разберемся, – рявкнул Попутный. – Младший сержант Трофимов, старший лейтенант Коваленко – по прибытии проверить работу радиопередатчика совместно с представителями местных подразделений связи. Приказ у них уже есть. Сейчас даю тридцать минут для переодевания, подгонки обновок и прочей пудры рисовой. Иметь вид бодрой, обученной, дисциплинированной разведывательно-диверсионной шайки. Все. Время пошло.
Все спешно занялись обмундированием. Новые галифе на Женьке, естественно, пузырились на манер дирижаблей, впрочем, под маскхалатом все не так было заметно. И вообще непривычный двухцветный «лягушачий» камуфляж выглядел недурно. Сводная следственная группа начала напоминать спецподразделение. Разнокалиберное по росту и весу, но единое. Хм, а Женька еще голову ломал, какая-такая «жаба» Попутного подпихнула маскхалаты вытребовать. Вообще-то, это вовсе и не халаты, а костюмы балохонистые, но здесь их именно маскхалатами называют, и возражать неуместно. Коваленко справился первым, но старшина вроде не заметила – помочь с завязками попросила Женьку с Торчком. Прогрессивный пятнистый костюм-комбинезон Шведовой шел куда больше форменной запачканной юбки и помятой гимнастерки – сразу видно, спецстаршина. Зашла за машину, вышла – иной человек. Правда, бледная она была ужасно – то ли нервничала из-за неясности нового задания, то ли оказаться под официальным командованием Попутного было не слишком-то приятно. А скорее всего, довели девушку эти споры идейно-бессмысленные. Дурит Валера, да и майор к глупостям дискуссионным личный состав упорно подталкивает.
Вообще-то Попутный сейчас иным был занят. Орал:
– Нет, какого хрена, а, Земляков?! Носом не ткнешь, никто и не почешется? Погоны он выпросить не мог. Я в этих мятых тряпочках как корнет какой-то. И звездочки коцанные…
– Под маскхалатом не очень заметно, – пытался оправдаться Женька.
– Что ж, мне его вообще не снимать, что ли? Я вообще не по жабьей части…
Ну, на жабу майор похож не был. Скорее, на поджарого Винни-Пуха, от которого одна круглолицесть осталась: пятнистость в очередной раз разительно преобразила клоуна от спецслужб.
Остальной личный состав общими усилиями подгонял костюм на тощем Трофимове. Радист кряхтел и норовил запутаться в широченной размахайке.
– Терпи, Леха. Теперь как настоящий контрразведчик.
– Всю жизнь мечтал, – простонал младший сержант.
– Время, время, – торопил Попутный, слегка примирившийся со своими облезлыми знаками различия. – Нас ждать не будут. С деталями и бретельками на ходу разберемся.
Личный состав полез в кузов. Женьку придержал за ремень старший лейтенант:
– Земляков, ты что старшине сказал?
– Я?! – изумился задерганный переводчик.
– Ну, не знаю. Что-то она бледная.
– А я бодрый-розовый, что ли? Это вы все дискуссии разводите, нервы треплете. Мне-то некогда.
– Там иное. Они вообще-то правильно нас матерят. Хотя мне и обидно. Значит, обо мне ничего не говорил?
– Да с какой стати?
– Значит, майор что-то ляпнул. Вот же заноза, – Коваленко нехорошо глянул на сидящего в кузове начальника. – Слушай, зачем вообще мы девушку с собой тащим?
– Не знаю. Может, ее просто девать некуда?
– Десант, даже озерный, это не шутки… – начал бубнить старлей.
– Трогай, Трофимов, – заорал сверху майор. – Пусть болтуны на пердучем форсаже догоняют.
«Диверсантка» медленно покатила по обочине – запрыгивать оперативникам пришлось на ходу.
* * *К десанту на Ладоге готовилась 70-я отдельная морская стрелковая бригада: около трех тысяч шестисот человек, при тридцати орудиях, шестидесяти минометах (это если считать и 50-мм хлопушки), семидесяти одной машине и двухстах пятидесяти повозках и двуколках. Да, такие вот десанты высаживались в наступательном 1944-м в тех забытых богами войны северных местах.
Женька конкретные детали помнил плохо – глянул документы для общего развития, ведь совсем на другом фланге комариного Карельского фронта группа собиралась действовать. Но задача десанта помнилась: высадиться на восточном берегу озера, кажется, в районе озера Линдоя[64], перерезать железную и грунтовую дороги, не допуская отхода противника от города Олонца. Еще какие-то частные задачи десанту ставились, но главная – это удержаться до подхода основных сил 7-й армии, которая ударит с юга.
Десант тактический, но готовились к нему основательно. Канонерские лодки, «малые охотники», тральщики, тендеры, мотоботы и несамоходные баржи. Для Ладоги мощная сила. Вот только белые ночи: разве полной скрытности добьешься? Да и от главной базы Ладожской флотилии – Новой Ладоги, до места высадки – 120 километров. От линии фронта вдвое меньше, но это ведь как те версты 7-я армия будет пробивать?
Авиацией десант прикроют: три штурмовых полка, два бомбардировочных, истребители, разведчики. Вот что финны ответно успели предпринять, рядовой переводчик Земляков вспомнить не мог, хоть что делайте. В озеро десант не скинули, это точно. Но много ли от зацепившихся за берег в живых осталось?
А до финского аэродрома Нурмолицы от места высадки действительно рукой подать. Правда, та рука будет через финнов взбудораженных тянуться. И на аэродроме не два гадских истребителя, а вовсе истребительный полк на американо-немецких машинах[65]. Ну, у скользкого Попутного на этот случай какой-нибудь фокус непременно припасен…
21 июня
Вечер. В наступление перешли 7-я и 32-я армии, поддержанные Ладожской и Онежской флотилиями. Нашим войскам противостояли финские оперативные группы «Олонец» и «Массельская» общей численностью 11 дивизий. Значительного перевеса в живой силе не имеем (190 тысяч наших бойцов против 168 тысяч финнов и их союзников). Но в артиллерии и самолетах советская ударная группировка превосходит противника в 5 и 17 раз соответственно.
