Андрей Величко - Экзамен на профпригодность
Вот и сейчас Саломатин был слегка под мухой.
- Совсем вы себя не бережете, - для порядка заметил Новицкий, - а ведь подобное в вашем возрасте может плохо кончиться. Как, например, у попа, что вас в свое время венчал. Вот помрете раньше времени, и кто меня тогда консультировать будет по особым вопросам?
- Ничего, поучишься своей головой думать, это полезно. И вообще, мне иногда надо расслабиться. Наверняка и тебе тоже, ты просто этого не понимаешь.
- А может, лучше просто зря не напрягаться? Тогда и в подобном расслаблении нужды не будет. Ну, а к вам я сегодня заглянул вот зачем. Скажите, Яков Николаевич, вам такое имя - Василиос Комнин - ни о чем не говорит? Мне оно почему-то кажется русским. Ведь Василиос - это адаптированный под греческое произношение Василий, а Комнин - фамилия с первого взгляда явно русская.
Саломатин смеялся минуты две, а потом снизошел до объяснения:
- Увы, мой дорогой, систематического образования не заменят никакие ускоренные курсы ни в каких Центрах. Василий есть русское звучание греческого имени Василиос, он же Базилиос, переводится как «царственный». А Комнины - это одна из династий византийских императоров. И, кстати, с чего это вдруг тебя заинтересовали подобные вещи?
- Да так, завелся недавно один такой в Греции. Просто удивление берет, какой прыткий тип! - пояснил Сергей. - Опять же излишней скромностью человек явно не страдает. Пожалуй, не помешает сделать так, чтобы его кто-нибудь узнал в лицо. Нашел, так сказать, фамильные черты.
- Последний Комнин умер в начале тринадцатого века, - счел нужным просветить императора Саломатин.
- Ну и что? Апостолы жили гораздо раньше, а мой новый духовник их почти всех в лицо знает. Ничего, маленько напрягутся и подтвердят полное сходство как миленькие.
Вскоре новость достигла Франции - королю, как почти всегда, ее преподнесла маркиза де Помпадур. В полученной ей радиограмме кроме сведений о событиях в Морее содержалась и краткая подборка по династиям византийских императоров, так что Александра, в отличие от императора, в вопросе не плавала.
- Неужели это потомок тех самых? - так она закончила свое выступление. - Ах, как романтично!
- Скорее всего, он просто самозванец, - предположил Людовик, но какое-то небольшое сомнение у него все-таки осталось.
Несмотря на существенно меньшее расстояние до места событий, в Стамбуле узнали о них практически в то же время, что и в Париже.
К началу лета тысяча семьсот пятьдесят седьмого года султан Осман Третий уже не понимал, чем же он так прогневил Аллаха. Ужасные новости шли одна за одной!
Ладно, когда поздней осенью русские напали на Крым и за счет внезапности своей вероломной агрессии добились каких-то успехов. В конце концов, османы били русских всегда, побьют и сейчас - сразу после того, как прояснится ситуация с Персией. Однако великий визирь Коджа Мехмед Рагып-паша вдруг ни с того ни с сего заявил, что теперь все не так и выбить русских с Крыма будет очень трудно, если вообще возможно, и для этого придется привлечь все имеющиеся в наличии силы, сняв их со второстепенных участков. Естественно, визирь был немедленно смещен, и султан только-только начал раздумывать, посадить ли его на кол или просто по-тихому удавить, как пришли новости из Египта. Откуда только взялся этот сын шакала, взбунтовавшийся против него, повелителя правоверных? И как у него хватило наглости объявить себя султаном? Осман пребывал в такой ярости, что придворные старались не попадаться ему на глаза. И вот, как только султан начал хоть чуть-чуть успокаиваться, какой-то авантюрист и самозванец поднял восстание в Морее. От таких новостей с повелителем правоверных случился обширный инсульт, и через двое суток он, не приходя в сознание, предстал перед Аллахом.
- Вот ведь как волноваться-то вредно, - заметил русский император жене, получив сообщение о событиях в Стамбуле. - Ему бы жить да жить, помереть он должен был только в ноябре, а тут - на тебе.
- Зато я за твое здоровье спокойна, - усмехнулась императрица. - Чтобы тебя взволновать, нужно что-то не менее масштабное, чем второе пришествие. Да и то если оно приключится где-то поблизости, не дальше километра от дворца. В общем, кто там вместо покойного сесть на трон-то должен?
- По идее Мустафа Третий, и Бестужев тоже так считает, а вообще-то хрен его знает. У них там сейчас в Стамбуле прямо-таки натуральный террариум.
Глава 19
Если встать на путь мелочных придирок к словам, то следует уточнить, что в ответе на вопрос супруги император дважды допустил небольшую неточность. Во-первых, султаном все-таки стал именно Мустафа, хоть он и совершенно не желал для себя подобной участи. Другой кандидатуры, выдвижение которой не привело бы к немедленному бунту, просто не имелось, в силу чего император зря помянул корнеплод под названием хрен. А во-вторых, сравнение с террариумом было довольно некорректным. Ведь так называется нечто вроде стеклянной клетки, в коей живут змеи. Они находятся под неусыпным наблюдением и вырваться на волю, дабы покусать всех попавшихся под зубы, не могут.
Так вот, наиболее полно соответствовал упомянутой картине только двор Людовика Четырнадцатого - там никакой герцог не смел даже испортить воздух без специально на то королевского дозволения. При его преемнике, Людовике Пятнадцатом, высшее дворянство уже слегка распоясалось, хоть мадам де Помпадур и старалась по мере сил контролировать оный процесс. А двор Петра Второго не попадал под определение по иной причине - слишком уж мало там было постоянных обитателей, да еще и с ядовитыми зубами. То есть на нормальный террариум он никак не тянул. Максимум - на уголок юного натуралиста в районном Доме пионеров советских времен. А место, где змеи кучкуются в огромных количествах и никто их свободу не ограничивает, по-русски называется гадючником или кублом. Вот эти слова наиболее близко к истине описывали текущую политическую обстановку в Стамбуле.
Будь его воля, Мустафа, сын Ахмета Третьего, в султаны бы не пошел. Но перед ним открылись всего два пути - или на тот свет, или на трон, и он, повздыхав, выбрал второй. И первое, что он сделал, став новым повелителем правоверных - осведомился о судьбе великого визиря Рагып-паши. Оказалось, что Осман таки успел его посадить, но, к счастью, не на кол, а всего лишь в Семибашенный замок. Понятное дело, узника оттуда немедленно извлекли, помыли, слегка постригли, переодели, обработали благовониями и представили пред светлые очи нового султана. Беседа сразу пошла в деловом ключе, без всяких отвлечений на традиционные славословия, столь ценимые султаном предыдущим.
Оба собеседника прекрасно понимали, что сейчас позарез необходима хоть какая-то громкая победа, причем желательно с богатой добычей, ибо денег в казне кот наплакал. В противном случае султана или зарежут янычары, или живьем сожрут имамы, и еще неизвестно, что окажется хуже. Да, но где же и над кем такую победу одержать?
- Да простит повелитель мою дерзость, - осторожно начал визирь, - но я считаю, что попытку прямо сейчас отбить Крым предпринимать не стоит. Ибо она имеет шансы на успех только в том случае, если будет задействована большая часть нашего флота, но, увы, Османская империя не может себе этого позволить, пока в Средиземном море бесчинствует Обшивная эскадра русских.
- Но неужели наши моряки ничего не могут сделать с горсткой неверных?
- Смогут, если будут атаковать большими силами, а не как в недавно произошедшем бою. Один линейный корабль и три галеры утоплены, еще один линкор сильно поврежден, а русские потеряли только маленькую яхту! Нет, бить врага следует не растопыренными пальцами, а могучим кулаком.
- Хорошо, пусть так, но сейчас-то что делать?
- Учиться у наших противников. Я не верю, что беспорядки в Египте и в Морее возникли сами по себе. Нет, тут наверняка приложили руку русские. Почему бы нам не поступить подобным образом?
- Организовать восстание татар в Крыму?
- Нет, повелитель, в ближайшее время это невозможно, некому там восставать. Но в перспективе - вполне допустимо. Однако ведь нам нужна просто победа, и не обязательно именно над русскими? Тогда повелителю следует обратить свой взор в сторону еще одного врага Османской империи - Австрии. Сейчас она ведет тяжелую войну с пруссаками, и выделить войска еще на один театр военных действий просто не сможет. А в ее состав входит Венгрия, коя уже не раз поднимала восстания с целью обретения независимости. Вот пусть и сейчас снова поднимет - момент очень подходящий. Если же мы поможем венграм войсками, то успех, можно сказать, предопределен.
Особых восторгов от планов визиря султан пока не испытывал.
- Даже если можем одержать победу над Австрией, то откуда взять денег? Ведь поначалу потребуются траты, война - дело дорогое. А в казне не хватит даже на месяц боевых действий.
