Михаил Дулепа - Господин барон
Поставив на камень чашку с остатками ледяного кофе я потянулся и, осторожно обогнув уснувшего в обнимку с копьем волонтера, пошел вниз. Завтра я бы за такое разбудил его пинком, но сегодня пусть хоть так покемарит. А наказанием станет чудовищно затекшее все.
На стене у ворот горел огонь. Романтики, так вас, электричество они экономят, а покупных дров не жалко. Хотя живой огонь да в такой обстановке…
Я остановился в тени – начальник стражи, красиво сидя на камне, с безупречными интонациями бывалого вояки втирал что-то рассевшимся вокруг оруженосцам.
– Вообще-то мы с бароном старые знакомые, довелось, знаете ли… – Изя задумчиво посмотрел куда-то в море, глаза его словно видели давно ушедших боевых друзей, лицо стало каменным и самую малость жестоким. – Да, прозвище для него не пришлось искать, у него фамилия есть. Говорящая, если кто понимает.
Ну да, как же. Прозвище у меня с самого приезда в столицу за счастьем было Шустрик. Это когда я однажды при выезде на дачу со знакомыми девчонками сожрал кролика, назвали, наконец, Могилой – ну кто же знал, что это околевший домашний любимец, декоративный и породистый, которого везли похоронить на природе? Я еще удивился, чего это его не выпотрошили. Кроль как кроль, на вкус самый обычный.
Оруженосцы слушали, словно завороженные, даже Сато прислушивался к «господину хатамото». Изя говорил медленно, весомо, но очень туманно, намеками. Написать все на листе – одна вода получится, но вот так, в дрожащих тенях, на стене древнего замка, перед боем, сжимая в руках всамделишное оружие. Внушает, да.
– Исабель.
– Я, господин барон! – Изя подпрыгнул, нервно сложив руки.
– Молодым спать, завтра будет много дел. Ты дежуришь до восхода, потом тебя подменит Фиск.
– Да, господин барон. – Он хотел спросить еще что-то, но я уже прошел мимо, величественно и безразлично. Не только гасконцы умеют делать суровые лица, румынские бояре им ничуть не уступят.
Уже почти рассвело, когда я рухнул на свою скрипучую кровать.
И тут же меня разбудили.
Фон Шнитце-младший с грохотом сгрузил на тумбочку перед зеркалом груду железа, извинился, молодой паренек-слуга поставил рядом подносик с едва теплым завтраком, и оба принялись меня наряжать. Спустя полчаса я наконец прогнал их обоих и смог оглядеть свою милость в зеркале.
Тяжелая двойная кольчуга до колена, начищенный полупанцирь, наплечники, наручи, поножи, перчатки и укрепленные железом сапоги. Итого четверть центнера лишнего веса, зато сколько внушительности! Приняв подобающую позу, я процитировал переделанное под момент:
– Одни боялись Артура, другие – Галахада. А меня… меня боялся сам Персиваль!
– В самом деле? – Я резко обернулся. Все шестеро пажей смотрели на меня от дверей с каким-то непонятным восторгом. Ну, мужик в доспехах, и что? Сами-то они еще не обмундировались, пока бегая налегке, поэтому рядом с металлическим мной смотрелись именно пажами.
– В самом, самом. – Подумав, снял с пояса нож и положил на столик. Меньше искушений воспользоваться им, значит, и меньше последствий. Булава, алебарда с двухметровым древком, и еще щит, которым тоже можно не слабо приголубить, вот и все мое оружие. Да и вообще полководцу лезть в драку западло, его место позади, на командном пункте! Вот и буду соответствовать. – Бойцы, пора. Помогите друг другу с доспехами.
– Да, господин барон! – Молодежь исчезла мгновенно. Подхватив шлем, я двинулся за ними. Ох, не загреметь бы с лестницы, лязгом весь Эскенланд перебужу!
Внизу, у двери, меня ждали.
– Э-э… Александэр, вы не поможете? Там опять этот… – Фон Шнитце-старший страдальчески потыкал в мою сторону растопыренными пальцами. Я, вздохнув, открыл дверь и сделал шаг, ожидая нападения. После короткого, но полного жажды крови «Меее!» козел подпрыгнул, ударил с лету прямо в середину кирасы и уже с негодующим меканьем уселся на задницу, тряся башкой. Я, покачнувшись, ответил ему «факом» с двух рук. Броня – вещь! Теперь все работы по хлеву, пока Зверя не увезут (или пока я не оторву его тупую головенку), будут вестись только в полной экипировке!
– Заберите его!
Не оглядываясь на ошарашенного столкновением козла и боязливо подступающих к нему слуг, я вышел за угол и остановился, едва удержавшись от матюка. В углу двора стояли человек сорок и внимательно слушали одного из волонтеров.
– Эгельберт! А это еще кто?!
– Туристы, господин барон. – В голосе вынырнувшего из-за спины управляющего слышалось вежливое недоумение.
– Каким макаром они здесь оказались?
– У них заказана экскурсия, и в соответствии с расписанием они…
– Вас не беспокоит, что у нас тут война?
– О, нисколько, господин барон! Я предупредил осаждающих, они без проблем пропустили всех по списку.
– Фон Шницель, тут скоро начнется мордобой и резня!
Туристы, внимательно слушающие наш диалог, дружно зааплодировали.
– И чего вы радуетесь? Сейчас ворота сломают и ворвутся, всех захватят, ограбят и изнасилуют!
Туристы от таких известий неожиданно обрадовались еще больше, причем не только женщины, но и мужчины. Европа! Впрочем, спустя минуту выяснилось, что я был не прав – большинство мужиков туристской национальности собиралось принять участие в драке. Не все еще, видать, потеряно для Федерации.
Все же пришлось потратить еще несколько минут на то, чтобы удалить всех посторонних из предполагаемого района боевых действий. Теперь из каждого окна, выходящего на стену, торчали оживленно галдящие экскурсанты, то и дело сверкающие вспышками фотоаппаратов.
– Александэр! Скорее сюда! – Эгги махал со стены руками, привлекая мое внимание. В голосе его слышалось беспокойство.
Броня, конечно, хороша, но быстро забежать по лестнице в ней… меняю баронство на халифат, пусть меня в паланкине носят! Но все-таки то, что я увидел отсюда, было гораздо хуже: по длинной узкой улице, поднимавшейся мимо городских домов к замку, гнали три легковушки, а из окна первой высовывалась знакомая мне фигура, размахивая бейсбольной битой.
Фон Виндифрош спешил на помощь!
Люди фон Веллешварма быстро поставили поперек улицы одну из своих машин (не забыв тут же поставить рядом предупреждающие сигналы) и стали строиться двумя группами, готовясь принять неожиданное подкрепление пока-еще-не-осажденным нам.
Черт… черт! Черт! Черт бы его подрал!!!
– Открыть ворота! Воины, ко мне!
Как бы мне ни хотелось выходить на открытый бой, но деваться некуда. Не настолько я средневековый, чтобы спокойно смотреть со стен, как хорошего человека и единственного моего союзника будут мордовать у меня на глазах.
Тут же стала понятна разница в обучении. Полсотни полицейских и пожарных с одной стороны, обученных работать командой, наряженных в «противодемонстрантную» броню, с пластиковыми щитами и дубинками, противостояли полутора десяткам псевдосредневековых бойцов с моей стороны (остальные подтягивались по одному, теряя на ходу части экипировки) и девяти молодым парням в спортивной экипировке и шлемах у фон Виндифроша.
– Александэр! Бьем с обеих сторон, встретимся на середине!
Головастик резко опустил забрало байкерского шлема и кровожадно взмахнул битой, едва не задев стоящего рядом с ним пацана лет пятнадцати.
Отморозок!
– Становись! Работаем щитами… – Я оглянулся, в стенке было ровно восемь бойцов – я сам, пажи и Фиск, остальные хаотично кучковались вокруг, Изя вообще гордо и воинственно сидел на стене. – Так, слушать меня! Отжимаем их, толкаем щитами, даем виндифрошцам пробиться к нам, потом уходим в замок. Готовы?
– Да!
– Кто мы?
Молчание… ладно, подскажу:
– Гравштайн!
– Гравштайн!!!
– Виндифрош!
– Веллешварм!
Три воинства двинулись навстречу друг другу.
Я встал в середине, на правом фланге возвышался Эдгар, левый подперли Дэн и Роберт. Мелькнула мысль послать куда-нибудь в тыл слишком неповоротливую в своей броне Марти, а с ней быстрого, но щуплого Сато, раздобывшего где-то комплект самурайских доспехов, но уже было поздно. Два десятка веллешвармцев решительно и осторожно двигались в нашу сторону. Ну а теперь…
Автомобильный сигнал, доносящийся из города, я слышал давно, только не придавал ему значения, гудит и гудит, не до него. Но когда машина гравштайнского полицейского отделения вынырнула из переулка, этот пронзительный гудок удивительным образом остановил все три группы, только что готовых драться людей.
Заклинив чем-то клаксон, полицейский выскочил, замахав руками, кинулся было к нам, остановился, быстро поискал по карманам и, вытащив что-то, замахал каким-то белым клочком, а потом кинулся ко мне, не обращая внимания на коллег-веллешвармцев.
– Господин барон! Господин барон – нападение! Сэр Ульфрик прислал меня предупредить вас!
