Возлюбленный враг (СИ) - Грез Регина

А потом началась война, потом пришло известие о гибели Ганса - лучшего друга, и Отто возненавидел русских, и даже захотел поехать с ними воевать, но отец этого, конечно, не допустил, и с помощью высокопоставленных старых друзей пристроил сыночка поближе к бумагам.

Таким образом, Грау стал кем-то вроде адъютанта при штабе командования вермахта на территории оккупированной Польши, а чуть раньше ему присвоили звание лейтенанта. Вот и вся история.

— А Вальтер? - спросила я.

— Что Вальтер?

— Где он закончил войну? Что стало с Францем? Ну, почему молчишь…

— Я тогда… Понимаешь, я не был тогда близко знаком с Вальтером, да - он друг нашей семьи, но мы не пересекались все те годы, про его жену и сына я вообще ничего не знаю. Кажется, он даже не был назначен в Польшу… видишь, Ася, все идет по-другому.

Поняла я, куда он клонит. Но напрасно надеется на реванш.

— Это мелочи и нюансы, а результат будет одинаков при любом раскладе. Историческая справедливость.

— Ты в этом уверена? Наш мир по своей сути - одни большие джунгли, здесь действуют те же самые законы. Прав тот, кто сильнее, у кого мощнее клыки и когти. Тигру не пристало жалеть лань, иначе он останется голодным, птенцы орла умрут, если отец не принесет им рыбу.

Грани потянулся, закинув руки за голову, насколько позволяли габариты машины. Похоже, ему дико нравилось рассуждать на тему своего расового превосходства.

— Чтобы развиваться и расти, мы должны пожирать других, занимать все большую территорию, и в этом я полностью согласен с фюрером. Вы - русские, имеете слишком много пространства и неэффективно его используете, у вас есть все - леса, луга, поля, реки, полезные ископаемые. Но ваш народ живет во вшах, в грязи и лжи советской пропаганды, это неправильно. Мы могли бы вас научить как жить лучше, мы построили бы на вашей земле новый мир, новый - идеальный порядок… мы замечательно умеем строить...

Я шумно выдохнула, подобравшись, словно перед стартом на большой забег.

— Превратив нас в своих рабов, так? Ведь этот лучший мир вы же создадите для себя, верно? А нас - славян и прочие народы, загоните в концлагеря и резервации… на родной-то земле. А я вот не хочу повторить судьбу индейцев в Северной Америке.

Нет уж, лучше смерть на поле боя, чем вечное рабское унизительное существование. Так думали все те советские люди - татары, чуваши, грузины, армяне, украинцы и русские, - все, кто поднялся против вашей орды. «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой…»

— Ты слишком примитивно мыслишь! - снисходительно хмыкнул Грау. - Те, кто примут наши идеи и разделят наши убеждения, будут тоже хорошо жить, это же очевидно.

— Бедный, бедный, наивный Отто! А если мы хотим попытаться сами построить на своей земле свой «идеальный мир», если мы не нуждаемся в помощи извне… А что касается права сильного… ты, кажется, не в восторге от того, что на вашем Рейне когда-то всем заправляли наместники Рима, когда германских девушек насиловали легионеры, а потом продавали в рабство на потеху ожиревших патрициев.

А из ваших мужчин делали гладиаторов, которые убивали друг друга на кровавых аренах под вой толпы. Как тебе такое право сильного?

— Итальяшки ответят за все! - пригрозил Грау. - Они уже пресмыкаются перед нами. Они уже на коленях!

— Может, когда-то и советские солдаты будут так же говорить про вас - немецких захватчиков: «Они ответят нам за все. За разоренные деревни, за разрушенные города, за миллионы замученных женщин и детей! За разорванные алые паруса…»

Все возвращается на круги своя, Отто, ни один удар не останется без ответа. А если какой-то народ и стоит на коленях… Возможно, в это самое время он всего лишь потуже затягивает военные ботинки, чтобы распрямившись, дать отпор любому агрессору. Об этом ты не думал, лейтенант Грау?

— Ты просто чудовище! Я больше не хочу с тобой говорить.

— Взаимно!

Мы сидели в машине и молчали, Грау мял в руках новую сигарету и меня это опять разозлило.

— Ты весь пропах дымом, а теперь и от меня будет зельем нести за километр. Ты совсем слабовольный? Не можешь и полчаса без своей отравы обойтись? Все-таки с девушкой сидишь… где твоя элементарная культура, "истинный ариец"? Дождь стал тише, может, пора уже ехать хоть куда-нибудь?

Грау сердито засопел носом в знак несогласия, но послушно спрятал сигареты и завел мотор. Мы медленно ехали по мокрой дороге, вскоре небо чуточку посветлело, дождь прекратился. Грау свернул у какого-то неприметного кафе под высокими кленами, и мы зашли внутрь.

Видимо, заведение не пользовалось спросом, а, может, причина в недавнем ливне, но посетителей было мало и нам без труда нашли столик в укромном уголке. Я насчет «уголка» сообразила, когда Отто шепотом что-то сказал официанту и сунул ему в ладонь мятую купюру.

Теперь мы сидели в уютной отдельной нише, откуда была видна маленькая сцена, на которой сейчас скрипач выводил заунывную мелодию. Наверно, его тоже вдохновил дождь. Отто вел себя безупречно, отодвинул для меня стул, заказал кучу всякой ерунды и даже цветы, простенький букетик фиалок в вазочку на столе. Я сказала, что ничего не хочу, но он только махнул рукой.

— Мне все равно не на что тратить деньги, отец присылает регулярно, а еще платят хорошее жалованье. Я очень богат, Ася. Учти это, ведь девушкам нравятся не только генералы, но еще и богачи!

Он так комично произнес две последние фразы, что я чуть со смеху не покатилась.

— И что будешь делать, если я кинусь к тебе на шею?

— Ммм… прямо сейчас…

Он будто бы растерянно запустил пальцы в свои волосы, прищурился на меня:

— Ну, тогда… черт! Тебе же не понравится то, что я скажу, ты опять начнешь меня учить, что хорошо, а что плохо. Мне это надоело. Просто давай посидим как… как почти что друзья или как…

— … возлюбленные враги? - весело съязвила я. Меня охватил странный кураж.

— Да, примерно! Вот так будет правильней всего.

Я ела мороженое и бельгийский шоколад, слушала тоскливую мелодию и даже не разрешила Грау пойти и заставить скрипача играть что-то более веселое, хотя он уже встал со своего стула. Сегодня удивительный вечер. Я вынуждена признать - сегодня затишье, короткая передышка… привал… А что принесет нам завтрашний день?

Об этом мы, будто сговорившись, решили пока не думать. Зато всласть обсудили эпизоды античной истории вплоть до фирменного построения римских легионов, коснулись боевой экипировки скандинавских викингов.

— Грау, а ты в курсе, что их рогатые шлемы всего лишь миф, рожденный после театральной постановки?

— Ну, да, помню, отец был в восторге от "Нибелунгов", а меня больше поразила драма Ибсена "Пер Гюнт". От песни Сольвейг и сейчас душа трепещет. Вот слушай...

Ко мне ты вернёшься, полюбишь ты меня, Полюбишь ты меня; От бед и от несчастий тебя укрою я, Тебя укрою я. И если никогда мы не встретимся с тобой...

— Божественная музыка Грига! - поспешно перебила я, пока он не запел куплет о любви, - мне тоже нравится "Утро" и "Марш гномов". А ты читал Германа Гессе? Мне понравился "Нарцисс и Гольдмунд", а до "Игры в бисер" я еще не добралась.

Мы долго болтали о чем-то философски- возвышенном, не касаясь болезненных тем, ни о чем не спорили. Отто все больше открывался как остроумный и находчивый собеседник, у него был широкий кругозор для человека его времени, хотя, должна признать, многие фамилии, особенно немецких философов, писателей и музыкантов мне были совершенно не знакомы.

Грау часто бывал в Опере, неплохо разбирался в классической музыке, Вагнера слушал, читал Шопенгауэра. Я попыталась не упасть в грязь лицом и поддержала серьезную тему:

— Меня тронуло высказывание о том, как люди в своем желании общаться похожи на дикообразов, которые хотят согреться в холодную ночь, тесно прижавшись друг к другу. Намерения-то у них благие, а в результате уколы и боль…