Евгений Сапронов - Черный сокол
Когда сильные кони разносили всадников после первой сшибки, чаще, выигрывал тот, кто раньше успевал осадить и развернуть своего скакуна. Олег опередил монгола. Но не потому, что был таким уж крутым кавалеристом, тут как раз все преимущества собрались на стороне, выросшего в седле, противника. Просто, промахнувшись с выпадом, Горчаков, рванув поводья, сильно откинулся назад и успел хлестнуть концом меча плашмя вражеского жеребца по крупу. От этого удара конь монгола резко рванулся вперед, совершив два гигантских скачка, и визгливо заржал. Пока его всадник пытался удержаться в седле и успокоить напуганного внезапной болью скакуна, Горчаков развернул своего мощного половецкого жеребца и погнал его на врага. Он наехал на монгола справа, держа меч в высоко поднятой руке, словно собирался рубить сверху. Кочевник приготовился бить наотмашь. Он отвел руку, коснувшись широким лезвием облитого железом плеча, и при этом, задрав локоть, чего Олег и добивался. В последний момент он дернул левый повод, и его жеребец прошел впритирку у хвоста вражеского коня, а сам Горчаков резко уронил руку, приподнялся на стременах, подался вперед и, навалившись на лошадиную шею, вогнал почти на треть свой длинный полуторный клинок в незащищенную доспехом подмышку монгола.
Покончив с противником, Олег сразу же оглянулся: "как там Вадим?". Но его оруженосцу уже пришел на помощь Учай, а за ним ещё двое дружинников. Они наскакивали на закованного в железо монгола с разных сторон, но тот ловко вертелся на коне и, размахивая длинным палашом, не подпускал их близко.
- Некогда мне в эти игры играть, - проворчал Горчаков, беря меч в левую руку.
Что-то такое он предвидел и поэтому не надел перед боем одну латную перчатку.
Олег направил коня к месту схватки и вытащил из, болтавшейся на поясе, самодельной кобуры мощный восемнадцатизарядный "СР-1 - Вектор".
Этот пистолет был специально разработан для стрельбы по защищенным целям. С сотни метров его бронебойные пули прошивали бронежилеты третьего класса, а в упор дырявили листы стали толщиной в шесть миллиметров.
В связи с этим, Олег опасался, что пуля пробьет монгола навылет и ранит кого-то из своих.
- Учай, Вадим! В сторону! - рявкнул Горчаков, подняв забрало. - И вы тоже! - обратился он к вертевшимся у него на пути дружинникам.
Его воины разъехались, освобождая место господину, и в это самое время "нарисовался" Берислав, с трепещущим на длинном древке, белым стягом в руках, на котором монгол разглядел чёрного сокола и точно такого же он увидел на кирасе, подъезжавшего воина.
"Наверное, страшненькие слухи по монгольскому войску все же пошли" - решил Олег, когда кочевник рванул повод и, колотя пятками коня, погнал его на север. У него был реальный шанс скрыться за деревьями и уйти, тем более что дружинники Горчакова освободили ему путь к отступлению.
- Не, мужик, так не пойдет, - сказал ему Олег, - мне твои доспехи нужны и палаш. Сабли половецкие, что сейчас у моих ребят - это такая, фигня!
С этими словами он выстрелил монголу в спину. Неприученный к подобным вещам конь от грома над головой шарахнулся так, что Горчаков едва не вылетел из седла.
Успокоив жеребца, Олег быстро огляделся. Но вовсе не потому, что искал: кого бы еще грохнуть? Ему срочно надо было оценить обстановку.
Вадим, соскочив с коня, стал рыться в снегу в поисках своей сабли. Горчакову хотелось его отругать за то, что полез в драку, да времени не было. В этом бою задачей оруженосца было возить за ним карабины, которые могли понадобиться в любой момент. Он вообще, старался беречь дружинников.
В селе Спасском, при разделе трофеев, новгородцы попросту "обжали" мокшан. Но не от жадности. Парни находились в ранге военных слуг да, к тому же, и несвободных, таких позднее назовут боевыми холопами. Поэтому их доля принадлежала господину, который, разумеется, мог их как-то вознаградить за службу, но мог ничего и не дать. Вот и решили хитрые новгородские мужики, что коломенский князь и так перебьется, а требовать что-то с них и суздальцев, ему честь княжеская не позволит. Так оно и вышло.
Олег на свою долю получил пятнадцать длинных стеганых халатов, похожих на тегиляи русский поместной конницы, только без стоячего воротника и потоньше. Еще ему досталось сорок четыре кожаных бронежилета, из которых только дюжина имела на груди железные пластины, шестьдесят один шлем и шесть половецких кольчуг с короткими рукавами. Это не считая щитов.
Горчаков взял с собой только тех дружинников, кого смог более или менее прикрыть доспехами. А, кроме того, кому-то надо было стеречь оставшихся у него пятнадцать пленников, с переводчиком и сотниками включительно.
Князья, наслышанные о европейских порядках, на его пленных пока не покушались.
После удачного рейда Олег ушел из ватаги новгородских "охотников". Разумеется, сделал он это не втихаря. Просто объяснил мужикам, что теперь, когда у него есть кони и дружина, в пехотном полку ему, в общем-то, делать нечего. Новгородцы отпустили Горчакова без проблем и обиды не затаили.
Вот только, выйдя из состава полка, Олег сразу лишился ночлега в теплом шатре. Но эта небольшая проблемка разрешилась быстро и прямо-таки удачно. Денежки у Горчакова теперь водились, и ему повезло, арендовать целиком весь двор у одного из коломенских купцов. Этот "негоциант" решил, что сейчас самое время, посетить с семьей и слугами Великий Новгород и помолиться в его знаменитой Софии. В итоге, Олег с дружинниками комфортно разместились в просторном купеческом доме.
Перед атакой Горчаков тоже поставил своих ребят продуманно - одной колонной на правом флаге. А сотня врезалась в монгольский отряд наискось левым флангом. Суздальцы развернулись к врагу, и дружинники Олега оказались в тылу в последнем ряду. В бою успели поучаствовать только Вадим, Учай и двое воинов, скакавших впереди колонны. Но теперь и они остались без дела. Монголов оказалось, наверное, вдвое меньше, чем опытных дружинников Всеволода Юрьевича, которые спокойно и расчетливо нападали на врагов с разных сторон и валили их одного за другим ударами мечей и боевых топоров.
Горчаков видел, как среди деревьев кружились всадники, их кони храпели и ржали, выдыхая густые клубы пара, глубокий снег плескался под копытами, как вода. В морозном воздухе носились крики, лязг клинков и глухой стук от ударов по щитам. Такие же звуки доносились из глубины леса, там, ближе к реке Прорве тоже шел бой. И все это почти заглушали: гул, грохот и рев со стороны Оки. По поводу этого шума у Олега промелькнула ассоциация с футбольным стадионом, на котором только что забили решающий гол.
В обстановке Горчаков разобрался сразу, поскольку все это он предполагал заранее. По законам Монгольской империи жизнь потомков Чингисхана была священной, посему, в критической ситуации, всем, оказавшимся поблизости от попавшего в беду чингизида, рекомендовалось забыть о себе и спасать хана ценой собственной жизни. Если потомок "Потрясателя Вселенной" погибал в бою, или как-то еще, то все, находившиеся в данный момент по близости, и допустившие такое непотребство приговаривались к смерти.
Впрочем, из "своей" истории Олегу был известен только один подобный случай, когда хана Кюлькана русские убили в битве под Коломной. Сама эта битва по сообщению Рашида-ад-Дина длилась три дня. Ни в Китае, ни в Хорезме, ни в Европе монголы чингизидов не теряли.
- Значит, охранные сотни остались задержать противника, - рассудил Горчаков, - а ханы с избранными нукерами ударились в бега. Этот отряд мы рассекли, и большую его часть сейчас кончают суздальцы.
Олег поднял забрало.
- Виряс, Рузава, Москай, Чамза! - назвал он имена своих дружинников-мокшан. - Сейчас, вы поскачите к Прорве, туда, где я свалил двух первых ворогов. Снимите с них оружие и брони. Если увидите их коней, то изловите и приторочите к седлам монгольское добро. Там, наверное, один еще жив, так вы его добейте!
Горчаков хотел одеть всех своих ребят в хорошие доспехи и не собирался упускать случая, пополнить дружинный арсенал. А еще, ему приглянулись монгольские палаши. Фактически они представляли собой прямые мечи с метровым лезвием, коротким перекрестьем и длинной рукоятью без навершия. Концы их клинков были обоюдоострыми, а дальше заточка шла только с одной стороны.
Конь, доспехи и оружие поверженного противника по средневековым законам принадлежали победителю. Олег оставил еще пятерых бойцов для сбора своих трофеев и, взяв с собой только Учая и Вадима, поскакал по следам вырвавшихся из окружения монгольских ханов. Горчаков признал, что решение передвигаться по лесу со знаменосцем, было не самой удачной его идеей, поэтому Берислава он тоже оставил с остальными.
Проехав, где-то, с пару километров, по широкой полосе размешанного копытами снега, и не догнав противника, Олег всерьез начал опасаться, что приговоренных заочно чингизидов, он бездарно упустил. Но тут конь вынес его на лед Прорвы, которая текла здесь параллельно Оке.
