Константин Костинов - Джип, ноутбук, прошлое
Они прошли мимо ворот.
– Собак наверное просто гоняют, – предположила Юля.
– Мама, как ты ее прогонишь из парка? Все кусты вытопчешь, пока будешь гоняться.
– Наверное, – решил Руслан, – имеется в виду "С собаками нельзя".
– И с солдатами? А если солдат сам по себе?
– Солдатам просто нельзя.
– А почему?
– Аня, честное слово, не знаю.
* * *
Они прошли мимо огромного страшно пыльного поля, огороженного деревянными столбиками, между которыми была натянута толстая веревка. На верхушках столбиков были медные шары, некоторые из них свинтил кто-то, кому такой шар был позарез нужен.
Дальше, дальше, вдоль набережной – уже неизвестно чего – мимо домов со странными закругленными углами…
– Здесь как в старинном европейском городе, – произнесла Юля, – так и кажется, что сейчас из-за угла выйдет толпа японских туристов с фотоаппаратами.
Из подворотни выскочил дворник в белом фартуке и замел в совок кучку конских катышков, оставленных проезжающей повозкой, в которой куталась в шаль строгая дама.
– Папа, смотри! Василий Блаженный! А что он здесь делает?
В проеме между домами виднелись расписные купола собора.
– Это не Василий Блаженный, – уточнил Руслан, – Это храм Спаса на Крови…
Юля фыркнула. Руслан после поездки привез магнит на холодильник, на котором руками трудолюбивых китайцев был изображен именно этот собор. Вот только тот конкретный китаец, который делал магнит был не только косоглазым, но и косоруким. В итоге собор захлихватски перекосился, и Юля прозвала магнитик "Храм Спаса во хмелю".
– А можно подойти поближе? – запрыгала Аня.
Через пару мостов они были у собора.
– Красивый, – оценила зрелище Аня, – А почему он называется так странно?
– Он был построен на месте, где народовольцы взорвали бомбой царя Александра Второго.
Девочка подпрыгнула, как будто опасалась, что увидит под ногами следы крови.
– Папа, давай пойдем дальше.
Дальше они прошли вдоль узкого канала и вышли на Невский.
Самый известный проспект Санкт-Петербурга трудно было не узнать даже тому, кто его никогда не видел.
* * *
Движение на проспекте было… Оно было. Казалось, что все, что попадает на проезжую часть – тут же вовлекается в вихрь бесконечного течения.
По центру улицы, звеня, проехал маленький трамвайчик, красный с желтым. По обе стороны от него катились коляски, кареты, извозчичьи пролетки, иногда обгоняемые автомобилями. Поперек, ловко уворачиваясь от конских морд, перебегали или даже степенно переходили улицу люди.
– Папа, смотри, – хихикнула Аня, – гастарбайтеры.
Действительно, в одном месте мостовая была снята и над ней сидели на корточках и стучали молотками рабочие. Казалось, они укладывают плитку… А, нет, не плитку: шестиугольные деревянные шашки, залитые то ли смолой, то ли асфальтом. Так вот почему здесь не цокают копыта у лошадей! Удобно.
Впрочем, тут и без цоканья хватало шума: разговаривали многочисленные прохожие, в шляпах, цилиндрах, кепках, кричали газетчики с объемистыми сумками на боку и в кожаных кепках. Повсюду висела броская реклама. Неподалеку от них, к примеру, находился огромный плакат с изображением веселого толстяка и надписью "Папиросы "Дядя Костя".
– Руслан, смотри, – хихикнула Юля.
По другой стороне проспекта шла цепочка людей, держащих в руках бамбуковые рамки на высоких палках. В каждой рамке была натянута бумага и написана одна-единственная буква. Буквы на рамках складывались во фразу "Идите в…". И никто не обращал внимания.
Впрочем, загадка быстро разрешилась: сзади к цепочке присоединились отставшие и фраза закончилась словом "цирк".
– Нет, как-то гулять мне здесь не хочется, по такой движухе, – решила Юля.
Движуха была уж никак не больше московской, но Руслан тоже устал.
– Как?! – Аня не устала ни капельки, – А Медный всадник?
– Пойдем, – они повернули направо, – Сейчас, как я помню, выйдем на Дворцовую площадь, а оттуда налево и как раз к Медному всаднику.
* * *
На Дворцовой у огромной махины Александровской колонны стояла будка в крупную черно-белую полосу. Возле нее торчал высокий старик с седой бородой, в высокой медвежьей шапке, черной шинели и с ружьем. Сверху блестел угрожающе-широкий штык.
– Это, – указал Руслан, – Зимний дворец…
– Архитектор расстрелян.
– Правда?!
– Юля!
– Ладно, молчу.
– Здесь живет император Николай Второй…
– А с ним что случилось? – подозрительно спросила Аня.
– Пока ничего, жив-здоров и прекрасно себя чувствует, – Руслан оглянулся, – А потом его свергнут во время революции и расстреляют.
Аня вздохнула:
– Пойдем посмотрим на Всадника.
* * *
Они свернули налево, прошли мимо золоченой иглы Адмиралтейства, мимо зеленого парка и вышли к Исаакию.
– А где Всадник? – Аня была обижена в лучших чувствах.
– Руслан?
– Эмм… Вот тут где-то был…
Вместо собора должен был стоять памятник Петру Первому. Но так как шансы на то, что злые люди накрыли статую собором, были невелики, то оставалось предположить, что что-то путает он, Руслан.
– А вот и наша гостиница, – увидел он, – Девочки предлагаю сегодня уже идти в номер, а завтра разыскивать Всадников, хоть медных, хоть железных.
Аня вздохнула, но привычки спорить с папой у нее не было.
* * *
Они поужинали в гостинице и сидели в номере.
– Ну что, Аня, как тебе Питер?
– Хороший город, мама. Очень красивый. Только тут много мостов и постоянно где-то убивают императоров. А так понравился.
Аня покрутила в руках огромное желтое яблоко, которое они получили на десерт, сравнила его с яблоком отца:
– Папа, а давай поменяемся яблоками?
– Зачем? У тебя яблоко, у меня яблоко, если мы ими поменяемся, у нас так и останется по одному яблоку…
Стоп.
Глава 21
– Мне кажется, Петр Александрович, я знаю, как найти определенную сумму денег для Вашей фабрики.
Руслан улыбался, довольно, как сытый кот.
– Ну и каким же образом вы рассчитываете это сделать, господин из будущего?
Улыбка померкла:
– Петр Александрович, я бы не хотел…
– Я понимаю. Но мы сейчас в моем кабинете одни.
Руслан и Фрезе на самом деле были одни в кабинете фабриканта: девчонки Лазаревича после вчерашней экскурсии по Питеру объявили выходной и засели в гостиничном номере.
– Так вот, деньги… Мы сделаем следующее…
Руслан выдержал паузу.
– Мы возьмем мой автомобиль, разберем его на части и каждую отдельную часть ПРОДАДИМ.
Фрезе погладил бородку:
– Думаете, мы сможем на этом выручить больше, чем за целый автомобиль?
– Несомненно. Ведь сам автомобиль мы продавать не будем.
– Продать части, не продавая целое?
В глазах фабриканта мелькнуло непонимание, тут же сменившиеся работой мысли.
Этим умный человек отличается от глупого. Глупец, услышав что-то непонятное, ждет, пока ему объяснят. Умный – сам пытается найти ответ.
Фрезе откинулся на спинку кресла и щелкнул пальцами:
– Патенты.
* * *
По Садовой улице, весело насвистывая, шагал молодой человек. Светловолосый, с аккуратной короткой бородкой, в котелке, в модном костюме – слегка провинциальном, но не будем портить ему настроение – он шел, улыбаясь встречным дамам и жмурясь от неяркого осеннего солнца.
Все получилось. Все получилось.
Пусть пока получилось далеко не "все", но Руслан – а это был, разумеется, он – не унывал.
Да, Фрезе заинтересовался идеей патентов. Но только заинтересовался. Да, это долго и не решает всех проблем фабрики – а Руслан уже начинал считать ее своей родной – да, нужно обдумать и решить еще многое и многое. Но кто обещал, что все получится без труда? Тут главное: уцепиться за предоставленный судьбой шанс, хоть пальцами, хоть зубами и потихоньку подтянуть его к себе. Начнем с малого, а там…
А там такое количество пока не решенных проблем, что просто страшно. Взять хотя бы бензин.
В УАЗе осталось от силы литров десять. Где взять? Автомобиль без бензина – куча металла. Большая, но малополезная.
Где в 1910-ом году можно найти бензин Аи-92? Или хотя бы А-76, машина съест.
Вот задачка…
Нет, бензин тут разумеется есть. Те же автомобили, которые проезжают мимо, задевая стимпанковские струнки в душе, они же не чем-то ездят. Вот только насколько их бензин подойдет?
Какое у здешних бензинов октановое число, сиречь детонационная стойкость? И где взять бензин, если то, на чем ездят здешние, не подойдет?
Кто ищет – тот найдет.
Руслан резко остановился и повернулся к круглой афишной тумбе. Закрутил в пальцах тросточку и ткнул набалдашником в висящую афишу.
"Всероссийский праздник воздухоплавания".
Цепочка была проста. Воздухоплавание-самолеты-авиация-авиационный бензин. Здешние этажерки летали со скоростью меньшей, чем в наши дни горячие головы носятся по улицам города, так что можно предположить, что авиационный бензин – то, что нужно.
