Глеб Бобров - Эпоха мертворожденных
Снизу нитки — как ждали! Три танка хвоста открыли огонь по позициям «ПТУР». Забухало несколько минометов. Это — значительно хуже. От прямого орудийного выстрела мои ракетчики уйдут за скаты своих холмов. От навесного огня тяжелых минометов не спрятаться нигде, даже в нишах.
— Семерку!
— Есть Седьмой!
— Седьмой! Что у тебя? — В трубе сквозь свист и шипение прорывались обрывки Петиных матюгов.
— Говорит: «По плану»! — Как Костя что-то разбирает в этой какофонии?
— В жопу план! Три полковых — на САУ! По десятке фугасов на каждый «самовар». Три остальных «сто двадцатых» и все «Васильки» на колонну — от грунтовки до трассы. «Подносы» остаются на брусчатке. Давай! — и, развернувшись, к связисту: — Четверку!
— Есть Четвертый!
— Четвертый, что у тебя! — На удивление, в каком-то провале шумов, сам расслышал голос Гирмана:
— Стоим!
— Стой, дорогой, стой! Потери?!
— Есть потери. Справляемся! — Вот мужик, а?!
— Четвертый, допаливай свой сектор и дай десяток — по направлению колонны в глубь дымовухи… — Ответа уже не услышал, но Костя опять утвердительно опускает подбородок.
Теоретически Гирман мог примерно бить по длине нитки. Не так, как Штейнберг, у которого каждый сантиметр дороги цифирями в блокнотик записан, но — все же. Гирмановский отряд сидел за своим холмиком ниже и на полсотни шагов ближе к брусчатке, чем все остальные. Кроме того, при подготовке такой сценарий отрабатывался. Результатов, понятно, особо никаких от беспокоящего огня ждать не приходится, но чуть сбить спеси СОРовцам — дело нужное. Пусть и там маленько подергаются, не на учениях, поди.
Минометы свою часть работы уже делают. На позициях САУ загрохотали разрывы, и через секунды — первый результат: рванула или машина с боеприпасами, или выложенные на грунт снарядные ящики. Можно было потешить себя мечтой, что с перепугу перед кумулятивными «Корнетами» артиллеристы открыли свои люки и туда угодила тяжелая минометная мина. Ресурс везения на сегодня нами исчерпан сполна, и такую возможность я даже в расчет не беру. Тем паче, что главного добились — две «Зюзи» схлопотали по «ПТУРу», правда, с неясными результатами — из-за дымовухи не разобрать, но остальные — голоса не подают.
Петя оперативно переключился, и на основную нитку посыпались пудовые осколочно-фугасные болванки уже с шести полковых минометов. Туда же поочередно нырнула пара «Корнетов». И правильно — незачем было Дэна с Малютой орудийным огнем драконить, позиции заставлять менять — поди, поползай с их тяжеловесным добром по грязи промоин! Парочку жертвенных бычков, раз сразу не накрыли расчеты, теперь — на кострище!
Техника, не дожидаясь очередных сюрпризов, с началом боя пришла в движение — машины стали разворачиваться во всю ширину. Некоторые двинули назад — к трассе. Многие врубили дымовые завесы. Молодцы! По бутылке — каждому! Я и мечтать не мог о такой помощи. Успевшая перевалить мосток Белой часть брони оказалась взаперти. Там наверняка пытались развернуться или еще как-то сманеврировать, но «восемьдесят девятая» штука жестокая — рассчитана на танк. Представляю, что она с легким транспортером или тягачом сделает, не говоря уж о бортовухе. Пехоте вообще туго — сиди под минометным огнем и крестись — шаг вправо-влево, и уже молиться будешь — без ног.
Основной дымовой вал стремительно набирал объем и плотность. Теперь только броня у самой трассы могла относительно четко видеть вершины бугра, и то временно: сейчас Петя туда еще из «сто двадцатых» чуток дымовых мин положит — для полного комплекта. Единое непросматриваемое облако разлеглось на пару сотен метров вширь, и лишь чуть меньше — ввысь. Если к позициям Гирмана дым только подбирался белесыми щупальцами, то в низине, перевалив за мост, плотно накрыл всех.
Отлично! Все, что нужно для стрельбы, можно рассмотреть в РЛС, только попробуй, сидя в башне, отличи с двух-трех километров — своих от чужих, если все основные участники жертвенного причастия расположены на полосе в триста метров шириной.
Насколько смогли разобрать мои по жизни контуженные уши, за грунтовкой все же сработала, как минимум, пара противотанковых мин. Скорее всего там пытались либо объехать затор, либо развернуться и нарвались. Можно считать, что свою роль минное поле исполнило на «пять с плюсом». Слава тебе господи, что еще одного трала под рукой не оказалось, или не сообразили танкисты в горячке боя. Сейчас, пригнувши экранированные лбы, выползла бы парочка красавцев да врезала вдоль промоин — сами не знали бы, куда деваться.
И связь — великое дело. Нет связи — нет ничего. Такая армада, настолько мощная и грозная техника, какое неисчислимое преимущество! И, что слепые котята — либо бестолково тычутся в дыму да на мины напарываются, либо, бросив своих товарищей на растерзание «федерастам», вообще тупо стоят — что наш «монумент» на въезде.
То — знак вам был, камрады, а вы — не поняли…
Мои пацаны добивают бронетранспортеры. Тоже отработано заранее. Тут Василь Степанычу — земной поклон. Третьи номера гранатометных расчетов занимаются личной охотой — обвешавшись «Мухами», коротко выглядывая на мгновение, курсируют по своим секторам промоин вверх-вниз и, засекая «живые» машины, лупят на поражение вне зависимости — стреляет та или нет. Они же и отвлекают уцелевшую броню от основной нашей «артиллерии».
У этих — все чинно, серьезно и размеренно. Второй номер подносит гранаты и вычисляет цель. Первый, изготовившись, подбирает момент переноса огня противника подальше. Потом спокойно лупит наверняка. Тандемка «Вампира» при попадании в любую точку корпуса или башни валит все наименования легкой бронетехники с одного раза — наповал и без шансов.
Вдобавок два «Утеса» группы Жихаря, один Никольского и пять «Кончаров» снайперского отделения Антоши — может, не так эффективно, но зато очень быстро — дырявят крупным калибром противопульную броню БТР и БМП.
К концу второй пятиминутки боя выжившие экипажи, трезво оценив шансы, под прикрытием дымов покидают машины. Пехота, спустившись с насыпи, пытается окапываться с нашей стороны — по правую руку от брусчатки. К Саламу полезли единицы. Чего-то, как психолог, я все же стою. Там — гладкое поле. Тут — все в буграх и холмах, а впереди заманчиво блестит змеиными кольцами объездная. Первый залп опять же — почти сорок плюх вылетело разом от Ильяса — хочешь не хочешь, а призадумаешься.
Добровольцам — совсем туго. Два «АГСа» Жихаря и один Борюсика не вырубаются ни на секунду. Причем не сплошняком поливают шестьсот метров обочины, а прицельно бьют по любому движению. Три «подноса» товарища Петерса методично, раз за разом, как костыли в шпалы, всаживают под тридцать мин в минуту — причем прицельно — именно туда, куда сичевикам меньше всего хотелось бы. Уже не тот первоначальный кошмар залповой работы всей батареи, но «мазепанцы» выкашиваются с очевидной последовательностью.
Тут еще третьи номера, израсходовав весь запас «восемнадцатых» и оставшись без работы, нашли себе новое занятие — шлепают с подствольников. Пристрелявшись, со ста пятидесяти получается — плюс-минус метр максимум. Считается, что наши «ВОГи»[89] по осколочному действию на цель превосходят автоматическую пушку БМП. Правда, сейчас зима, все в ватниках и толку от них… но, чтобы служба медом не казалась, пусть долбят.
Ни вначале, ни сейчас «мазепанцам» так и не удалось выполнить своей главной миссии — завязаться с нами и тем самым прикрыть свою технику. Постреливают, конечно, но ни о каком сосредоточенном огне или подавлении огневых точек и речи не идет. Их броня тоже своей роли не отработала — не прикрыла пехоту. Теперь всем миром — тушите свет. Труба эсэсовцам — никакой надежды. Добьем всех — без вариантов.
Осознали. Пошли какие-то крики, сбивчивые, истеричные команды. Костя вопросительно глянул: что такое?
— Последняя атака самураев, видать. Пятого давай!
— Есть Пятый!
— Борек! Сейчас сичовики в атаку рванут. Ты гранатометчиков посади на дно — пусть с подствольников навесными пробивают. Под пули не лезьте. Кончарам, «Утесу» и «АГС» — приготовиться! — Увидев утвердительный кивок связиста, добавил: — Второго!
— Есть Второй!
— Второй! Быстро — перекинь «АГС» на мою сторону!
Внизу раздался нестройный рев: «Сла-ва-а-а!!!» — около ста добровольцев, пригибаясь, ринулись от брусчатки к спасительному разрезу первой промоины. Многие, если не большинство, ранены — кто хромал, кто придерживал руку, большая часть «мазепанцев» не бежала, а шла. С пяток пулеметов ударило с импровизированных окопов и рытвин, в которых они до этого отсиживались, — оставшиеся прикрывают последнюю атаку братьев по оружию. Нет, что ни говори — сильно. Мужики — не отнять…
