Я – Товарищ Сталин 5 (СИ) - Цуцаев Андрей

Геринг хмыкнул:

— Пусть японцы с Советами грызутся и дальше! Нам это на руку — Сталин увязнет в Азии.

Гитлер махнул рукой:

— Пусть дерутся. Это сковывает Сталина. Наблюдайте за ними, но не лезьте. Наш приоритет — это Испания.

Канарис закрыл папку:

— Абвер сосредоточится на Испании. Франко получит данные и координацию. По Абиссинии и Дальнему Востоку — только наблюдение.

Гитлер встал, его тень легла на карту.

— Если Франко проиграет, красные хлынут через Пиренеи. Дайте ему всё: «Юнкерсы», «Панцеры», пилотов.

Гитлер, ткнув пальцем в карту, продолжил:

— Красные танки, где они, Канарис?

Адмирал уточнил:

— Пятьдесят Т-26, в основном под Мадридом. Их склады — в 20 километрах от города. Мы передали Франко их координаты.

Гесс, отложив перо, добавил:

— Риббентроп должен убедить нейтралов, что Франко не агрессор, а защитник порядка.

Гитлер, сев, сжал кулаки:

— Порядок будет наш! Красные не пройдут. Канарис, сколько людей Франко нужно против интербригад?

Канарис ответил:

— Интербригады составляют пока 3000 человек. Франко нужно 5000, чтобы их задавить. Мы можем отправить инструкторов и оружие.

Гитлер кивнул:

— Сделайте это. Франко должен ударить, пока красные не готовы.

Канарис, отдав честь, развернулся к двери. Его каблуки щёлкнули, звук эхом отозвался. Гитлер, стоя у карты, провёл пальцем по Испании, его взгляд был прикован к красным линиям. Сев на стул, он сказал:

— Это только подготовка. Настоящая война впереди.

Глава 2

Шанхай просыпался под серым небом. Утреннее солнце, пробиваясь сквозь пелену смога, отбрасывало тусклые лучи на Французскую концессию. Узкие улочки, вымощенные потрескавшимися серыми плитами, гудели от суеты: рикши, скрипя бамбуковыми повозками, протискивались между торговцами, которые тащили корзины с трепещущей рыбой, связками мандаринов и пучками сушёных трав. Велосипедисты, звеня звонками, лавировали в толпе, их колёса подпрыгивали на неровностях.

На улице Фошан, где облупившиеся фасады домов с деревянными ставнями и потемневшими от времени балконами соседствовали с вывесками чайных и лавок, стоял чёрный «Паккард» генерала Чжан Вэйгуана. Автомобиль, массивный, с полированным кузовом, хромированными ручками и широкими крыльями, блестел под утренним светом, припаркованный у ворот его особняка — двухэтажного здания с черепичной крышей, резными балконами и тяжёлыми железными воротами. Тротуар, выложенный серыми плитами, был испещрён трещинами. Вдоль него стояли двое охранников в тёмно-зелёных мундирах с винтовками Маузера, перекинутыми через плечо. Их лица, неподвижные, словно вырезанные из камня, следили за прохожими: торговцами, таскавшими корзины с продуктами, и женщинами в длинных ципао, спешившими с корзинами белья.

Чжан Вэйгуан, крупный генерал Гоминьдана, вышел из ворот, поправляя чёрный китель с золотыми пуговицами и высокой стойкой воротника. Его широкое лицо с резкими скулами было гладко выбрито, тёмные глаза внимательно осматривали улицу, задерживаясь на каждом движении. За ним шёл адъютант Линь Фэн, худощавый, в сером мундире с аккуратно застёгнутыми пуговицами, с кожаной папкой под мышкой, где лежали отчёты и карты. В «Паккарде» на переднем сиденье ждал водитель Ван Цзинь в чёрной фуражке с блестящим козырьком. Его руки в кожаных перчатках сжимали руль, взгляд был прикован к дороге. Рядом с машиной стоял охранник Хуан Юй, держа винтовку Маузера у бедра, его пальцы слегка постукивали по прикладу. Второй охранник, Чэнь Лун, с квадратной челюстью и широкими плечами, проверял мотоцикл с коляской, который должен был следовать за машиной. Улица Фошан, обычно бурлящая, в этот ранний час была почти тиха. Лишь издалека доносились звон трамвая, крики торговцев и скрип колёс рикш.

Чжан остановился у машины и бросил взгляд на Линь Фэна.

— Линь, доклад по гарнизону готов? В штабе ждут точные цифры.

Линь, открыв папку, ответил с лёгкой ноткой напряжения:

— Да, генерал. Всё здесь, с разбивкой по подразделениям.

Чжан кивнул, ткнув пальцем в папку. Его брови сдвинулись.

— Хорошо. А что с поставками из Нанкина? Нам обещали артиллерию к концу недели.

Линь, перевернув лист, где чернила отпечатались неровными строчками, ответил:

— Два орудия, 75-миллиметровые, прибудут через три дня. Но Нанкин требует отчёт о боеприпасах и их распределении.

Чжан нахмурился, буркнув. Его пальцы сжали край кителя.

— Пусть ждут. Сначала я увижу пушки. Если задержат, я сам поеду к Чан Кайши. Ван, заводи машину.

Ван Цзинь повернул ключ зажигания и кивнул. Двигатель «Паккарда» заурчал, выпуская тонкую струю дыма из выхлопной трубы, которая заклубилась над плитами. Хуан Юй, стоя у двери, открыл её для Чжана. Его глаза пробежали по улице, задержавшись на рикше, который медленно тащил повозку в ста метрах, едва выделяясь в утренней дымке.

— Генерал, всё чисто, — сказал Хуан низким голосом с лёгкой хрипотцой, крепче сжав винтовку.

Чжан, садясь на заднее сиденье, ещё раз посмотрел на тротуар.

— Проверь ещё раз, Хуан. Не люблю сюрпризы.

Линь, усевшись рядом с Чжаном, закрыл папку. Его пальцы слегка дрожали, когда он поправлял ремень. Хуан занял место впереди рядом с Ваном, положив винтовку между колен. Его глаза продолжали сканировать улицу. Чэнь Лун, закончив проверку мотоцикла, завёл двигатель. Коляска, покрытая потёртым брезентом, загудела, готовая следовать за «Паккардом». Машина тронулась, её колёса зашуршали по плитам. Мотоцикл Чэня, урча, держался в десяти метрах позади, его фара мигала в утреннем свете.

— Линь, — сказал Чжан, листая бумаги в папке, — сколько людей в резерве на случай беспорядков в порту?

Линь, глядя в окно, где мелькали вывески лавок, ответил:

— Две тысячи, генерал. Но половина без винтовок. Нанкин обещал прислать триста стволов, но пока только шлют бумаги.

Чжан ткнул пальцем в лист, его голос стал резче.

— Бумаги мне не нужны. Если через три дня винтовок не будет, я разнесу их канцелярию. Хуан, что впереди?

Хуан, повернув голову, ответил, фиксируя движение на улице:

— Улица Сычуань, генерал. Там трамваи, рынок, толпа. Может быть тесно.

Чжан, отложив бумаги, стукнул пальцами по подлокотнику.

— Ван, держись центра дороги. Не хочу застрять среди телег и рикш.

Ван кивнул, повернув руль, и направил машину к середине улицы, где поток был реже. Мотоцикл Чэня, подпрыгивая на неровностях, следовал за ними, его двигатель издавал низкий гул, заглушаемый шумом толпы.

«Паккард» выехал на улицу Сычуань, широкую, с блестящими трамвайными рельсами, где утренний свет отражался от витрин лавок. По обеим сторонам тянулись деревянные вывески: чайные, где подавали жасминовый чай в фарфоровых чашках, лавки с рулонами шёлка, лотки с сушёной рыбой, корзинами мандаринов и связками зелёного лука. Велосипедисты, звеня звонками, огибали машину, их колёса скрипели на плитах. Прохожие в длинных халатах и соломенных шляпах расступались, бросая любопытные взгляды на чёрный автомобиль, чей хромированный бампер сверкал в солнечных лучах. Хуан, держа винтовку между колен, внимательно следил за толпой. Ван вёл машину ровно, объезжая выбоины и уклоняясь от тележки, которую торговец с корзиной угля толкал прямо перед ними.

Чжан, листая бумаги, спросил:

— Линь, что с портом? Грузы для гарнизона прибыли?

Линь, перевернув лист, ответил:

— Десять ящиков винтовок, пять тысяч патронов. Но таможня задерживает — требуют подписи и три экземпляра накладных.

Чжан нахмурился.

— Подпишу сегодня в штабе. А топливо для танков? Без него «Виккерсы» — просто железо.

Линь, глядя в папку, ответил:

— Двадцать бочек бензина, но только половина в порту. Остальное будет через неделю, если не задержат в Нанкине.

Чжан ткнул пальцем в карту, лежащую на сиденье.

— Неделя — слишком долго. Напиши в Нанкин, пусть отправляют сейчас, или я приеду сам.