Идальго (СИ) - Номен Квинтус

Но Эверетту я верю, а писателям — нет. Поэтому прежде всего нужно разобраться, что за рояли мне достались — и вместо того, чтобы под парусом мчаться навстречу приключениям, я изучил содержимое яхты. И начал с самой яхты: жуткого чудища, больше похожего на вывернутый наизнанку католический собор. Даже не так, наверное, если вывернуть наизнанку какой-нибудь собор в Кастилии, то и в этом случае получившееся выглядело бы поскромнее: на яхте даже опоры поручней палубы были изготовлены в виде крестов (хорошо, что не распятий с висящим на них Христами — впрочем, с первого взгляда казалось, что опорами поручней именно распятия и служат). А в промежутках между иллюминаторами невысокой рубки были нарисованы копии популярных фресок из Ватикана…

Впрочем, все остальное было как на обычной (но очень хорошей) яхте: тиковая палуба, две мачты из углепластика, корпус… Корпус тоже, по словам Мигеля, был углепластиковый, но снаружи чисто в декоративных целях был покрыт каким-то ценным деревом: да уж, баловал свою старшую дочь дед Пабло… В машинном отделении стояли два тысячесильных двигателя (понять, зачем яхте в сорок тонн водоизмещения такая мощь, я так и не смог), а к этим моторам в двух танках запасено почти четыре тысячи литров солярки. Из приятных довесков — крошечная, буквально одноместная шлюпочка, висящая на корме (Мигель сказал, что она «для высадки на необорудованный берег, усеянный битыми бутылками», потому что рядом в двух рундуках имелись две надувных лодки. То есть уже одна: вторая как раз водолазным ботом и послужила…

В камбузе имелся набитый мороженой готовой едой морозильник — и еды там было на шестерых членов экипажа запасено недели на две, там же в рундуке был и запас быстрорастворимой лапши в пенопластовых стаканчиках, а в холодильнике почему-то одна полудюжина пива и два десятка коробок с соком, причем только яблочным. То есть жить уже можно, а вот оружейный шкафчик, в который Игнасио запихнул свой огромный пистолет, меня разочаровал: кроме этого пистолета из оружия там имелось две бутылки бурбона (ну а что, вполне себе химическое оружие!), а грозно выглядящий пистолет Игнасио оказался вообще не оружием, а ультразвуковой пугалкой для акул, на пистолет даже внешне не похожей: инструкция в том же шкафчике лежала вместе с запасной батареей. Зачем этот Игнасио её с собой таскал, было тоже не ясно: Мишель говорил, что когда работают сонары на яхте, акулы близко не подплывают, а в кобуру положил… наверное ради понта. Но оружия не было, вообще никакого — поэтому жить требовалось ну очень осторожно…

А в шкафчике в «ничьей» каюте почему-то было напихано очень много верхней одежды, причем мужской — и вся она была черного цвета. Еще в ящичке этого же шкафа были… я бы назвал это «блузами», с завязками-бантами вместо воротника, и они были белыми. Я не большой специалист но выглядели они шелковыми.

Список материальных богатств яхты на этом закончился, но еще оставались богатства каракки. И они были уже именно богатствами: в отданном мне Мигелем мешочке лежали двадцать три монетки, серебряные мексиканские песо первых годов девятнадцатого века чеканки. И две монетки золотые, принадлежность и номинал которых я определить не смог — но монетки были по-настоящему мелкие, вряд ли их можно было назвать «златыми горами». В ящике того, что можно было бы назвать «столом» в каюте Мигеля лежал странный свинцовый лист с плотно подогнутыми краями и еще две монетки по одному песо — но на них и список «морских богатств» закончился — и ничего интересного я не обнаружил. Хотя…

Странный свинцовый лист меня заинтересовал, и я как мог аккуратно края его развальцевал. Оказалось, что это был «водонепроницаемый чехол» для какой-то бумажки, даже настоящего пергамента — и бумажка показалась мне интересной. Поэтому что на ней было написано, причем на латыни (а испанцу по крайней мере понять латинские слова не так уж и трудно), что какой-то там Лев, причем двенадцатый по счету, «не пытаясь решать мирские дела» кого-то там куда-то посылает «во славу божью». Детали посыла разобрать было уже невозможно, все же герметичность упаковки слегка подкачала…

Из того, что было у меня с собой, упоминания заслуживала лишь сумка с парой белья (новенького, из местного магазина, стопроцентно хлопкового, «made in Chile». Плавки, тоже новые, ненадеванные. Ну и та одежда, что была на мне.

Ах да, еще у меня в кармане делало то, что бабулина сестра завещала передать нашей семье: документ о крещении бабули. В котором было написано, что звали бабулю полностью не абы как, а «Paloma Elena de Vera y Figueroa de la Vega y Ulloa y Estrella, III Condesa de la Roca». Понятно, почему Стефания требовала реликвию лично в руки передать: сама она в начале девяностых упокоилась, а как в СССР относились к графиням (да хотя бы и к третьим графиням), она знала очень неплохо…

Да, непростая у меня бабуля была: тройная фамилия для испанца — уже редкость невероятная, а уж обе фамилии каталанские, да для графини… хотя ну что я про эту Испанию-то знаю? И про Мексику тоже — а узнать уже очень хочется, причем — по возможности — без риска для жизни. Подумав, я решил плыть не к ближайшему берегу: море очень мелкое и народу живет крайне мало, а сразу в знакомый мне уже Канкун. Да, лишних пара сотен километров — но яхта-то огого какая, Мишель хвастался, что легко и тридцать узлов перекрывает. Так что я, еще раз глубоко вздохнув, отправился в рубку…

Глава 2

Честно говоря, отсутствие какого бы то ни было оружия меня расстроило. А ведь Мигель и этот, Игнасио — служили, как я понял по некоторым намекам, в отряде по борьбе с контрабандой наркотиков и с оружием точно были «на ты». Но, с другой стороны, яхту же не просто так охранял катер береговой охраны, а на нем этого оружия точно хватало.

А вот отсутствие выпивки меня вообще не напрягало: ну не люблю я это дело. Да и Мигель сказал, что «никакой выпивки в море», так что наличие на борту бурбона, да еще в оружейном сейфе, я для себя объяснил как «запас на случай внезапного схода на необорудованный берег». Так что я спокойно позавтракал (размороженным продуктом неизвестного происхождения), посетил гальюн — и отправился в зал управления этим плавучим недоразумением. Спокойно отправился, уже не шарахаясь от изображенных на дверях кают физиономий разных святых. Зашел в зал, плюхнулся в капитанское кресло и принялся вдумчиво изучать пульт управления.

Вообще-то про пульт мне Мигель почти все объяснил, а я почти все сразу и понял: все же будущий «тыжпрограммист», а яхта полностью управлялась бортовыми компьютерами. И интерфейс был вполне себе дружественным, например, чтобы указать желаемый маршрут, требовалось лишь в экран пальцем ткнуть. Ну я и ткнул — а затем, весь из себя гордясь, выбрал опцию «под парусом» и нажал кнопку установки этих самых парусов. А затем — просто смотрел, причем не на экране имитатора, а в окошко, как паруса поднимаются из толстых рей. Два паруса, бермудские, как их назвал Мигель. Они в эти реи просто вкручивались при уборке и раскручивались при выпуске — и происходило это довольно быстро. А когда произошло, то яхта, набирая скорость, сразу же завалилась на бок градусов так на пятнадцать, а на двух экранах комп начал показывать куда мы движемся и как.

И я сначала подумал, что что-то я не туда где-то ткнул — потому что яхта пошла вообще в сторону открытого моря, а вовсе не к берегу, но на экране и планируемый маршрут прорисовался и я сообразил, что программа просто просчитала все нужные маневры и «решила» поменьше лавировать: ветер-то дул прямо на берег, а яхте нужно было примерно двести пятьдесят километров вдоль берега проплыть. Вот программа и выбрала оптимальные углы плаванья по отношению к ветру, а вот насколько оптимальные… Надеюсь, что программу все же не индусы писали.

Вот только эта программа внезапно совершенно человеческим (женским) голосом мне сказала, что «рекомендуется поставить стаксели». Ага, щяззз! То есть что это такое, я знал уже (мне Мигель рассказал): это такие тоже треугольные паруса, которые не к мачте и рее привязаны, а висят на веревках. На двух, которыми мачта к носу привязана и на двух, которые к борту и основанию мачты прикреплены. Вроде тяги от этих стакселей чуть ли не больше, чем от бермудских парусов — но стаксель сам ни в какую рею не сворачивался, его нужно было ручками из рундука вытащить и ручками же к веревке передней прикрепить — а в одиночку это проделать было невозможно в принципе. Мигель сказал, что стаксель нужно втроем ставить, в критической ситуации и вдвоем можно — но я думаю, что для этого потребовались бы два слона вроде того же Игнасио. Потому что этот стаксель весит (я не взвешивал, но слова Мигеля запомнил) чуть больше полутора центнеров. Ну да, передняя мачта у моей (да, уже моей — хотя, возможно, и временно) яхты высотой в тридцать пять метров, тряпка для паруса («штормового», Мигель говорил, что с другими в море ходить нельзя) весил фунт на квадратный метр, потом к парусу всяких крепежных финтифлюшек приделано овердофига — я такой не то, что из рундука ровно не вытащу, я его даже приподнять не смогу… Так что я смело ткнул в появившуюся на экране кнопку «Cancel request» и увидел внизу этого экрана еще одну кнопочку, с надписью «обоснование выбора и корректировка маршрута». То есть человек все же может сам управлять яхтой!