Виталий Ольховиков - Ченч-2.0. Зазеркалье
Наконец приехали. После нудной пресс-конференции очень захотелось расслабиться и ни о чём больше не думать: ни о погодных катаклизмах, ни о пресловутой революции достоинства в соседней Пуповине, ни о приближающейся Олимпиаде. Пройдя в бассейн, президент скинул с себя одежду и с разбегу нырнул в изумрудную воду. Солнечные блики успокаивающе ласкали белое кафельное дно, но не думать о делах он не мог даже здесь, под водой. Бунтующий Киевград нигде не давал ему покоя – мысли крутились вокруг пресловутого майдана непрестанно, а дым от горящих покрышек уже снился по ночам, и от всего этого становилось на душе тревожно и неуютно.
Глава четвёртая
Олимпиада между тем приближалась неотвратимо. И, как бывает при осуществлении грандиозных проектов, приходилось лично вмешиваться в процесс, корректируя графики и перенаправляя денежные потоки. Увы, итоговые суммы, затраченные на эту стройку века, оказались впечатляющими, что конечно же негативно сказалось и на бюджете. Но затраты эти были всё же во благо, чего не скажешь о внешней политике – там деньги просто утекали в песок. Бездарь Янусевич проедал кредиты и тотчас просил следующие. Уподобляясь ласковому телёнку, сосущему попеременно двух тёлок, он сталкивал лбами две части света, балансируя на гребне противоречий. Однако, синекура вскоре закончилась, и пришло время платить по счетам. Стороны потребовали определиться с приоритетами – геополитическая игра вступала в завершающую фазу.
«Лёгок на помине», – подумал президент с раздражением, поднимая трубку телефона.
– Беда, брат! – услышал он в трубке взволнованный голос Янусевича. – Ситуация выходит из-под контроля! Всё рушится, всё трещит по швам! Революция на пороге, помогай, одна надёжа на тебя!
– Что такое? – недовольно спросил президент. – Что случилось? А ведь я тебя предупреждал! Делиться надо было… Как это – ввести войска? Ты в своём уме? Значит, так – ты такого не говорил, а я не слышал! Понял? Что? Денег? Я же не дойная корова, в конце концов! Кредиты, кредиты… Ну, сколько можно злоупотреблять? Не в коня корм, не в коня…
– В коня, не в коня – потом разбираться будем! Не об этом нам надо с тобой сейчас думать – ведь революция на пороге! У нас же общая пуповина. А дурной пример заразителен: у меня разгорится – к тебе перекинется. Век воли не видать! Ты же и сам боишься, я знаю…
– Вот весь ты в этом – шантажист-вымогатель! Ну да ладно, – немного поостыв, смягчился президент. – я постараюсь разрешить часть твоих проблем. Часть! В силу своих возможностей, конечно… А что касаемо смуты, то я её, как и любой здравомыслящий политик, естественно опасаюсь. Не допустить "майдана" в своём отечестве – вот наиважнейшая задача каждого ответственного руководителя. В чужом – можно… А порой даже и нужно… Шучу, не напрягайся старина… Но в вопросах касающихся базовых устоев, компромиссов вообще быть не может. И здесь приемлемы любые методы. Любые, вплоть до крайних, вплоть до применения оружия против смутьянов. И это уже не шутки. Это как – раз тот случай, когда средства оправдывают цель. И чем больше средств на это потрачено, тем стабильнее цель! Но заметь, я призываю тебя действовать исключительно своими силами. Своими, и никак иначе! Так что, про мои войска ты забудь, приятель, давай – ка сам разбирайся со своим майданом! Есть у меня правда некие соображения… Мне думается, что я знаю как помочь тебе переломить ситуацию. Но время пока ещё не пришло. Посмотрим, как будут развиваться события.
– А денег?
– Денег я тебе дам, так и быть, но в последний раз выручаю, учти!
– Спасибо, брат! Должник я твой по жизни, и видит Бог, я тебе ещё пригожусь, попомни моё слово. А эти? Завтра же их разгоню!
– Не поминай имя Божье всуе! Бог не выдаст – свинья не съест! Кстати, ты как насчёт жареного молочного поросёночка? – уже смягчившись, спросил президент. – Бросай-ка все дела, майдан никуда от тебя не денется, да подъезжай к нам в Сочи – завтра мы туда с премьером на инспекцию выезжаем. Лыжи, баня, преферанс…
– Спасибо, брат, выручил! Непременно подъеду! Ах, спасибо! Ох, выручил…
– Кстати, Лукавый тоже подъедет – обещал молочных поросят к столу. Уверяет, что свиноматок специально откармливали норвежским лососем.
– Так на какую сумму я могу рассчитывать? – начал было Янусевич…
Но президент уже повесил трубку.
Наконец, принесли аппетитного поросёнка, увенчанного флагами трёх государств. Один флаг был воткнут в туловище, другой в место, называемое у свиней шейкой, а третий в голову.
– Лукавый! Ты на что это намекаешь, а? – с хитрым прищуром спросил президент. – Значится, ты – это голова! Этот, – президент не глядя ткнул согнутым пальцем в сторону Янусевича, – шея! А я кто тогда? Потроха?
На скулах бывшего председателя колхоза заиграли желваки. Его рот превратился в куриную гузку, а усы устремились вниз.
– В каждой шутке есть доля шутки. Я понял тебя. Да, у нас в стране нет нефтяных скважин. Тем не менее, мы не пошли по миру с протянутой рукой. Вы посмотрите только: сельское хозяйство, дороги, промышленность – всё это развивается! А вашу нефть мы покупаем за валюту, – с обидой в голосе сказал он. – И, в отличие от некоторых присутствующих тут демагогов, я не гнушаюсь перетрахивать своё правительство лично, чтобы оно работало как следует. Все они вот у меня где! – показал он свой трудовой кулак. – И в стране у меня порядок был, есть и будет. Как в армии. Мы же не по понятиям живём, как некоторые, а по уставу! – кинул он свой укоряющий взгляд в сторону Янусевича.
– Да уж, куда нам! – промычал Янусевич пришибленно, ломая зубочистку за зубочисткой. – Это вы сейчас все такие умные. Посмотрел бы я на вас в другой ситуации… Когда за вами придут. От тюрьмы и от сумы, как известно, не зарекаются.
– Это вы о чём сейчас, уважаемые? – удивлённо спросил президент. – Шуток, однако, вы оба не понимаете. А приходят, как правило, за теми, кто так и не сумел наладить обратной связи со своим народом, кто брезгует работать с населением и гнушается СМИ.
Наконец, приступили к трапезе. Какое-то время все молча поглощали пищу, политика ушла на второй план.
Поросёнок удался на славу. Нежнейшее мясо с хрустящей золотой корочкой просто таяло во рту. Ели руками. Ароматные, ещё горячие узбекские лепёшки с белым кунжутом просто разрывали на куски. Запивали сухим красным вином.
– Что вы там у себя всё миндальничаете? – продолжил разговор Лукавый, насытившись. – Власть употребить, что ли, не в состоянии? Один с клоуном Нахальным разобраться не может, второй вообще страну свою в унитаз слил. А вот мне, скажу я вам откровенно, что на Европу эту, что на Америку – глубоко насрать! Пусть они интегрируются, сколько хотят, – мне плевать! Ну, называют они меня последним диктатором Европы, что с того? А я всё равно буду делать то, что считаю полезным для моего народа. Потому-то народ меня и уважает! И понимает! И боится! – закончил Лукавый, ловко откручивая румяное поросячье ухо.
Президент с завистью посмотрел на Лукавого.
А ведь он, пожалуй, прав. Игры в суверенную демократию, как показал опыт Пуповины, до добра не доводят – у нас особый путь.
Нахальный… Банный лист! При упоминании о последнем настроение у президента испортилось. Вот же слепень, а? Рука давно зудела прихлопнуть самозванца. Придёт время – закрою его лет этак на пятнадцать. А пока пусть покуражится. Он умел ждать и не умел прощать.
– Ну, вы тут пообщайтесь, а я, пожалуй, пройдусь немного, прогуляюсь по свежему воздуху, – промолвил президент, вставая.
Предстояла большая аналитическая работа. Новый геополитический ребус ждал своей разгадки. И ребус этот был не из лёгких.
Глава пятая
Ну до чего же тяжко было так рано вставать! Для лейтенанта Шмидта это было просто пыткой. По природе своей сова, он долго привыкал к подобному распорядку дня. Молодость требовала развлечений. Молодость протестовала. Она кипела, бурлила и бунтовала внутри него. Она требовала общения, приключений, любви и секса. Однако… Однако опаздывать на работу было ни в коем случае нельзя! Начальство категорически не принимало опозданий, не говоря уже о прогулах, поскольку он, офицер ФСБ, был причастен к секретнейшей операции, когда-либо проводимой его отделом, где ему отводилась самая что ни на есть ключевая роль – манипулятора-оператора команд.
Заходя в отдел, Шмидт столкнулся с капитаном Ягодой, шутником и балагуром. Тот был ветераном проекта, большим специалистом своего дела, неизменно пользующимся авторитетом у коллег, и большим патриотом организации, в которой он служил. Но карьера его почему-то складывалась не совсем удачно. Такая, видно, у него была планида. Хотя в целом он был человеком позитивным, незлобивым.
