Митрополит Вениамин (Федченков) - О вере, неверии и сомнении
Прежде чем подписать “декларацию”, владыка Вениамин отслужил сорок литургий – для “прояснения ума и подкрепления сил”, разумеется, духовных. И весь этот отрезок времени ежедневно и ежечасно прислушивался он к малейшим душевным движениям, размышлял над прочитанным за богослужением Евангелием, ища ответа в пламенной молитве. Размышления епископа Вениамина по поводу “декларации” нашли отражение в его книге “Святой Сорокоуст”. Приводим несколько фрагментов из нее.
“Вчера читал на трапезе жизнь св. Александра Невского, который, спасая душу народа, спасал этим и государство; для этого и смирялся перед ханами.
Но наше дело, духовенства, – думать хотя бы об одной душе народа. А все прочее предоставить на волю Божию, – и самый народ с его властью”.
“Родной народ! Только страждущий и упавший. Уныл духом. Ждет ласки и помощи. Бедный!”
“Здесь же христианство приводится в жертву политике; а наоборот: мы должны быть лояльными, лишь бы иметь свободу Евангельской проповеди”.
“Ну хорошо… Мне будет мирно, удобно… И эмиграция успокоится.
А там? А в самой-то России? А что с народом-то? Мое смирение не окажется ли укрывательством от подвигов? Не стыдно ли будет от своего покоя?
…Нет! Нужно, хотя и с крестом, “служить народу” своему (слова п[атриарха] Тихона во сне).
Припомнилось мне из сновидения, как п[атриарх] Тихон сказал мне: “Послужи народу!”
Закончился “Сорокоуст”, епископ Вениамин присоединился к “декларации”. И для него, архиерея, оставшегося верным Московской Патриархии, патриаршему местоблюстителю митрополиту Сергию, началась полная суровых испытаний и многих скорбей жизнь среди враждебно настроенных соотечественников. Вскоре (в 1931 г.) ему пришлось оставить профессорство в Православном Богословском институте в Париже, с которым он был связан с 1925 года, переехать в Америку, устраивая почти в одиночку церковную жизнь православных, сохранивших связь с Москвой, с митрополитом Сергием. Но среди всех вынужденных тягот (у него не было постоянного пристанища, приходилось ночевать у знакомых, сносить насмешки и издевательства враждебно настроенных эмигрантов и даже, по рассказам, подметать улицы) архиепископ (с 1933 г.) Вениамин не отступал от принятого в результате внутреннего опыта решения, оставаясь верным священноначалию Русской Православной Церкви.
Извести о начале войны с Германией владыка встретил в Соединенных Штатах. “От судьбы России зависят судьбы мира” – так сказал он однажды о событиях, развернувшихся на востоке Европы. С первых же дней Великой Отечественной войны митрополит Северо-Американский Вениамин, экзарх Московской Патриархии в Америке (в сан митрополита он был возведен в 1939 году), стал активным участником патриотического движения, охватившего значительную часть русской эмиграции, и можно даже сказать, одним из вдохновителей этого движения. Он выступает на митингах американской общественности, выступает с лекциями о России, о Русской Церкви; участвует в сборе средств; и вот уже первые грузы для Красной Армии (оборудование для госпиталей, медикаменты, продовольствие) отправляются в Россию.
Владыке за шестьдесят, он уже пожилой человек; понемногу его начинают одолевать немощи. Но на все просьбы своих сотрудников поберечь здоровье он отвечает: “Сейчас болеть некогда”; и вновь, преодолевая недуги, работает, не щадя сил.
Митрополит Алеутский и Северо-Американский Вениамин – почетный председатель русско-американского Комитета помощи России – имел право в любое время дня и ночи входить с докладом к президенту США.
“Все кончится добром”. Эти слова владыка произнес в самом начале войны, когда, казалось, не было никаких оснований для счастливых прогнозов. Но была надежда. Были молитвы и труд. О даровании победы русскому оружию молились тогда в Америке даже в храмах, не подведомственных Патриархии. И в этом тоже сказывалось влияние митрополита Вениамина.
Удивительно! Казалось, что русских, живущих в Америке, отделяет от Родины не только океан, – между ними и их соотечественниками пролегла за эти два с половиной десятилетия бездонная пропасть: революция, не знающая взаимного снисхождения братоубийственная война, годы изгнанничества, горечь потерь и идеологические разногласия. Родную страну и народ скрывал “железный занавес”. Но, несмотря на все это, через океан, через прошлое, через неприятие и ненависть к режиму потянулись нити помощи и нелицемерной любви к соотечественникам. Сегодня, впрочем, как и всегда, дело совести каждого оценивать этот порыв наших зарубежных соотечественников. Говорят разное. “Попались-де белые эмигранты на удочку Сталина, игравшего в патриотизм. Помогали, а кому?” На это можно сказать одно: и митрополит Вениамин, и все жившие за рубежом русские, откликнувшиеся на зов страждущего Отечества, были людьми искренними; и в отличие от многих наших современников не путали страну и народ с режимом и его преступлениями. Русские помогали русским, соотечественники – соотечественникам, братья – братьям. Разве это не лучше ненависти и братоубийства?
В самом конце войны, в конце января – начале февраля 1945 года, впервые после 25 лет разлуки, владыка Вениамин побывал на Родине. Он принимал участие в Поместном Соборе Русской Православной Церкви, проходившем в эти дни в Москве. Митрополит Сергий, избранный патриархом в сентябре 1943 года, скончался 15 мая 1944 г. И теперь на вдовствующий патриарший престол членами Собора был избран митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Симанский). Дни работы Поместного Собора вылились в настоящее церковное торжество. Присутствовали предстоятели трех поместных Церквей: Александрийский, Антиохийский и Грузинский патриархи, представители других православных Церквей, многочисленные гости.
Митрополит Вениамин представлял на Соборе свою американскую паству, а также выступал от имени митрополита Евлогия (Георгиевского) и так называемых “феофиловцев”, раньше не имевших общения с Патриархией, а теперь пожелавших его восстановить. На заседаниях Поместного Собора шла речь о восстановленных духовных школах, об издании богослужебной литературы, рассматривались другие насущные вопросы церковной жизни, о которых еще вчера нельзя было и помыслить. Но главное, что произвело впечатление на владыку Вениамина, – народ Божий. Долгие годы за границей не раз задавался он вопросом о том, сохранилась ли вера в русском народе. В конце 30-х годов, в Нью-Йорке, он написал:
Так было прежде, Русь родная:
Ты верила… А что теперь?
Умом давно тебя я знаю:
А сердце говорит мне: верь!
Сердце не обмануло…
“Я достаточно мог наблюдать родной народ и понять его. И скажу прямо: впечатление от народа – самое сильное, самое важное, что я увожу с собой с Родины за границу. И прежде всего скажу о верующих. Боже, какая горячая вера в них!” – писал митрополит Вениамин в своей статье, опубликованной в “Журнале Московской Патриархии”. И еще: “Горяча вера у русского православного народа… Русь и теперь святая. Да, и теперь я могу без всяких сомнений утверждать: жива православная вера в русском народе… И вообще пришел к несомненному утверждению, что не только в отдельных личностях, но и в широчайших толщах народа – вера жива и растет” (Митрополит Вениамин (Федченков). Мои впечатления о России.//Журнал Московской Патриархии. 1945. № 3. С. 21-24).
В 1947 году владыка Вениамин вернулся на Родину. Во время своей поездки в 1945 году он воочию убедился в самом главном – “вера жива и растет”. А значит, он нужен дома. В Америке же он оставлял епархию, объединяющую 50 приходов Московской Патриархии (а не было ни одного!).
Русская Церковь выстояла в страшных гонениях, сохранив неприкосновенными свои догматы и каноны. Оживала церковная жизнь, и люди, открыто исповедующие свою веру, сами того не зная, даже не помышляя об этом, были победителями. Они сохранили сердце народа – Святое Православие.
Конечно, возрождение проходило в очень трудных условиях. Еще свежа была боль утрат, и контроль властей не давал забыть о себе. Налаживание церковной жизни, еще перед самой войной едва теплившейся, приговоренной к уничтожению, проходило теперь на фоне послевоенных трудностей. И радость, и скорбь шли рука об руку: потеря близких, разбитые судьбы, неустроенность быта. Одним словом – скорби…
И владыка Вениамин, назначенный на Рижскую кафедру, обратился к своей новой пастве с такими словами: “Радуйтесь, всегда радуйтесь, и в скорбях радуйтесь!” Так возобновилось его служение в пределах Отечества, прерванное более четверти века назад. Возобновилось с обращения, в котором ключевым было слово “радость” – неотъемлемая черта веры.
В 1951-1955 гг. митрополит Вениамин управлял Ростовской епархией. В эти годы он встречается и поддерживает дружеские отношения с архиепископом Лукой (Войно-Ясенецким) – замечательным иерархом и богословом, мужественным исповедником, прошедшим через горнило страшных испытаний. В то время владыка Лука управлял Симферопольской епархией.
