Митрополит Вениамин Федченков - Два сорокоуста
Обзор книги Митрополит Вениамин Федченков - Два сорокоуста
Два сорокоуста
Предисловие
Среди увидевших за последнее время свет множества книг, принадлежащих перу митр. Вениамина (Федченкова, 1880 †1961), настоящая занимает совершенно особое место. Ценность ее заключается не только в строгой ее документальности. Перед, нами не просто поденные записи, сделанные для себя. Это, прежде всего, плод взятого на себя вольною волею тяжкого молитвенного подвига, нелегких размышлений (“Святый сорокоуст. Мысли по поводу указов Митрополита Сергия”). Главная тема этих записей — взаимоотношения Церкви и государства (причем государства в крайнем его проявлении: не просто безбожного, а воинствующе-богоборного, стремившегося всеми доступными средствами уничтожить Церковь). Ясно, что сделать это было невозможно, ибо обетовано Самим Господом, что и вратам ада не дано одолеть Церковь (Мф. 16, 18). Но священноначалие, служителей и верных чад ее уничтожали. И нужно было в этой тьме кромешной постараться увидеть свет, тот Евангельский свет, который и во тьме светит (Ин. 1, 5), тот, что привел бы к Истине, ко Христу. Владыка мучительно искал, верил, что нашел, смог, наконец, оценить обретенное, когда после долгих лет изгнания оказался среди “советской действительности” (“Сорокоуст на Родине”). Небезполезен этот опыт и для нас, боголюбивый читатель.
Публикация, составление, комментарии – С. В. Фомин
СЛОВО ОБ АВТОРЕ
Митрополит Вениамин (в монашестве с 1907 г., в мiру — Иван Афанасьевич Федченков) родился 2/15 сентября 1880 г. в Кирсановском уезде Тамбовской губернии. Отец его — Афанасий Иванович, бывший крепостной, был дворовым человеком помещиков Баратынских, мать же — Наталия Николаевна — происходила из “духовных” — дочь диакона.
Будущий Архипастырь учился в духовном училище, затем в Тамбовской Духовной семинарии и Санкт-Петербургской Духовной академии. После окончания последней, в 1907-1908 гг. он — профессорский стипендиат на кафедре Библейской истории, а в 1909-1911 гг. —личный секретарь архиепископа Финляндского и Выборгского Сергия (Страгородского) — будущего Патриарха.
В 1911 г. о. Вениамин, будучи возведенным в сан архимандрита, занимает должность ректора в Таврической (1911-1913) и в Тверской (1913-1917) Духовных семинариях. От Тверской епархии его избрали членом Поместного Собора Православной Российской Церкви (1917-1918), в работе которого он принимал деятельное участие.
В феврале 1919 г. архимандрит Вениамин был хиротонисан во епископа Севастопольского, примкнул к Белому движению, войдя в состав Временного Высшего Церковного Управления епархий Юго-Востока России
После исхода Врангелевской армии из Крыма епископ Вениамин участвует в организации в Константинополе Временного Высшего Русского Церковного Управления за границей, которое позже перебралось в Сербию, найдя приют у Сербского Патриарха Димитрия в Сремских Карловцах.
В 1925-1927 и 1929-1931 гг. владыка Вениамин преподает в Парижском Православном Богословском институте во имя Преподобного Сергия Радонежского.
В 1930 году произошел разрыв управляющего православными приходами в Западной Европе митрополита Евлогия (Георгиевского) с Московской Патриархией. Епископ Вениамин оставляет Богословский институт и вместе с двумя своими бывшими студентами — иеромонахами Феодором (Текучевым) и Стефаном (Светозаровым) основывает первый приход Московской Патриархии в Париже — Трехсвятительское подворье.
С 1933 г. Владыка, возведенный к тому времени в сан архиепископа — временный Экзарх Московской Патриархии в Северной Америке. В 1945 году он принял участие в Поместном Соборе Русской Православной Церкви, избравшем Патриархом митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Симанского), а в 1947 г. окончательно вернулся в Россию. Ему было вверено управление Рижской и Латвийской епархией. В 1951-1955 гг. он служил в Ростове-на-Дону, затем — в Саратовской епархии, а в 1958 г., согласно прошению, переведен на покой в Псково-Печерский монастырь, в библиотеке которого доныне хранятся рукописи его трудов. Владыка отошел ко Господу 4 октября 1961 года у упокоен в “Богом зданных пещерах” обители.
Святый сорокоуст. Мысли по поводу указов Митрополита Сергия
1927, 2/15 сентября
ПЕРВАЯ ЛИТУРГИЯ
День моего рождения (48-й год) и мiрского ангела — святого Иоанна Постника, Патриарха Царяграда, имя которого я носил до иночества. Недостойно носил, ибо постником не был и не смог быть. С нынешнего дня начал служить святой сорокоуст Литургий, ибо время переживаю чрезвычайно ответственное (1943.17.XII. Прочитывал в гор. Чикаго[1]).
†
Во время служения Литургий бывали у меня особенно хорошие и ясные мысли. Буду записывать наиболее существенное и назидательное.
†
Как радостно и необычайно сильно и удивительно действует Святое Евангелие, когда читаешь его именно в храме, за Литургией! Жду обычно я этого момента, как прямой беседы с Богом, точнее — слушание Его слова, как Мария при ногах Иисусовых. Даже намеренно не просматриваю заранее, чтобы не ослабить заранее и интереса и силы действия Божьего Слова. А когда начинаешь читать, то в душе отрадно и сила приходит! Дивное дело! Слава Слову — Христу Богу!
†
Ныне — об изгнании легионов бесов. Бедный бесноватый! Как он страдал: “день и ночь” вопил, бился о камни!.. Представил это на себе. Когда увидел Господа, то бес погнал несчастного к ногам Его с воплем: “Что Тебе до нас? Не мучь нас!” Странно, мучаются от Христа, и в это же время что-то тянет их к Нему.
Так и Апостол Петр: “Выйди от меня, Господи: я человек грешный...” А сам ухватился за ноги Его (Лк. гл. 5).
А другие бесноватые не только не тянутся, но и не боятся “ни святых, ни Божиих” людей... А Божиих и чтут, и влекутся, хотя, по-видимому, они противоположны друг другу... В чем дело? Во Христе и святых есть Богоподобное царственное (или по отеческому выражению — “владычественное”) величие, красота и сила; ее и чувствуют бесы и злые духи, как сами бывшие богоподобные существа. Правда, они могут и разорвать сию красоту, но тоже по злой ревности.
Да! Святая красота (подлинная) привлекательна и для злых натур. А греховного или подделывающегося человека не любят и единомысленники его.
Должно молиться: да будет во всем, Господи, Твоя Воля, яко же на небеси и на земли. Это первое, — “хлеб насущный” уже после проси.
†
Ныне впервые почувствовал сердцем, что в принятом мною важном решении есть смирение... А обратное решение (в той или иной редакции) было бы не смиренно... И от одного представления их сжалось больное сердце. Слава Богу!
†
И любовь почувствовал я (в своем решении) к теперешнему главе Русской Церкви. Иначе, что же это за любовь к отцу, когда его действиям не веришь, заподозреваешь их в дурных побуждениях и отворачиваешься... Как это должно быть больно отцу... И Митрополиту Сергию [2] больно, вероятно... А нужно молча переносить это поношение от родных (“по плоти”), но не родственных еще по духу детей. Лишь от Господа нужно ждать оправдания, да история, может быть, со временем скажет свое слово правды... И даже если бы допустить, что он и погрешил (по неведению, или даже по недостатку сил), и тогда нехорошо быть тем неблагодарным сыном, который открыл наготу своего отца. А лучше своею одеждою, т. е. лишением своей чести вследствие передачи части ее обнажившемуся отцу, покрыть ее... Но и покрывать-то не придется; а придется услышать послушному святой голос благословляющего отца.
И невольно припоминаются слова Господа: “И оправдана премудрость от чад своих” (Мф. 11, 19). Я не очень давно понял смысл этих слов: центр тяжести в слове “своих”, т. е. премудрость (истину) оправдывают (признанием и действием) только ее, и притом “дети”, т. е. сродные ей по духу. И наоборот, кто не признает ее, тот показывает этим, что он не сроден ей, не от нее.
“От нас вышли, но не были наши!”, — говорит св. Иоанн Богослов. Потому не признают и Митрополита Сергия: не сродны по духу. Не могут принять — чужие.
И русский народ нужно любить, особенно живущий там, в России. И это Бог помог мне ощутить ныне снова.
†
Мирно на душе от принятого решения. И даже твердо. И чувствую, как было бы мне трудно, если бы я предпринял иное решение. Это ясно чувствую.
А ведь Господь учит даже врагов любить. О, как безконечно далеки мы от этого специального христианского отличительного признака! Даже и подумать об исполнении “не желаем”. А потому мы, современные христиане, и далеки от действия на мiр, потому противоположные люди и не слушают нас. Нечего слушать. Мы омiрщились.
