Павел Алашкин - Времени.net. 1977 год
— Левшин, доставить задержанного в камеру предварительного заключения.
— Э, — начал я, — а зачем в камеру-то? Я что, преступник? И мобильный телефон с паспортом отдайте!
— Ты, главное, не беспокойся, все будет очень хорошо. Все мы тебе отдадим.
— А в камеру зачем? Давайте я в коридоре до утра посижу, я видел, там стульчики для посетителей есть.
— Ну вот еще, не могу я тебя на стульчики посадить, не положено. Только в камеру предварительного заключения.
Внутри меня все резко закипело.
— Это произвол! Разве можно так с людьми обращаться. Я на вас жалобу Путину напишу и на НТВ позвоню, они про вас такой репортаж сделают — будьте нате!
Дверь открылась, в комнату вошел сержант милиции.
— Левшин, — начал следователь — забирайте этого буйного. И посадите его в отдельную камеру, а то он нам всех алкашей сегодняшних в общей камере испортит.
— Слушаюсь, товарищ следователь.
Мы вышли из кабинета и пошли по тусклым коридорам отделения милиции.
На стенах висели какие-то смешные плакаты про борьбу с пьянством, расхитителями социалистической собственности и еще какая то белиберда про строителей коммунизма.
«Боже мой, — думал я, — куда я попал! Что это за коммунистический гадюшник? „Советскую Россию“ выписывают, плакаты расклеивают. Идиотизм какой-то! Да еще и в камеру тащат. Ну ничего, завтра я выйду отсюда и покажу им. Они у меня все припомнят».
Мы дошли до камеры, сержант открыл дверь.
— Проходите, и спокойной ночи.
Тем временем усталый следователь открыл ящик стола и достал мобильный телефон.
Интересная какая штука, интересно, для чего она. Он нажал на кнопку, на экране появилась эротическая заставка.
— Ничего себе кино, — сказал вслух следователь. Поверх аппетитных форм Анжелины Джоли виднелась надпись No Signal. Интересно, а это что? Наверное, как-то расшифровывается.
Следователь нажал пару кнопок, сотовый в автоматическом режиме включил записанный ранее разговор…
Следователь поднес трубку к уху.
Вначале раздались гудки, потом усталый женский голос сказал:
— Петров, ну ты с ума сошел, в такое время звонить, посмотри на часы — 2 часа ночи.
— Кто там, — спросил удивленный следователь в телефон.
— Петров, опять нажрался! Идиот! Чего молчишь?! Не звони мне больше никогда!
После этого в трубке послышались короткие гудки.
«Вот это да! Это что же за агрегат такой, — подумал следователь. Надо будет с утра этого чудика еще раз допросить. А то ведь действительно шпионом может оказаться».
Пока следователь развлекался с мобильником, я уже минут десять находился в камере. Наверное, это было самое печальное место, которое я когда-либо видел.
Серый потолок давил на глаза, создавая неприятную тяжесть.
Я лег на деревянный топчан. Было жестко и неудобно. В голове вереницей тянулись события дня. Может, я сошел с ума? И на самом деле нахожусь в сумасшедшем доме? Или, может быть, это розыгрыш?
Я перевел взгляд с потолка на стены и начал читать надписи.
Их было много: Гоша 74, здесь был Егор и ушел он далее по этапу.
Витя-бандит, Жестянка из космоса…
Наконец я заснул. Проснулся я оттого, что в двери загрохотали ключами. Я проснулся и посмотрел на часы. Было 6 часов утра.
Ага, наверное, транспорт прислали. Сейчас домой, в душ — и спать. На работу я сегодня не пойду. Ну ее в пень.
В камеру вошел охранник.
— Петров, подъем! На выход.
— С вещами домой? — попытался по-утреннему пошутить я.
— Не знаю. Пока к следователю.
— А, ну понятно, извиняться, значит, будет вначале.
Мы вышли из камеры и вернулись обратно в кабинет следователя. На окне закипал электрический чайник.
Я облизнулся.
— Я смотрю, чаю хочешь? — спросил следователь.
— Не отказался бы, особенно с утра!
— Сейчас налью.
— Скажите, а когда вы меня отпустите? А то домой очень хочется.
— Скоро, уже очень скоро. Я хотел у тебя поинтересоваться, что это за штуковина такая? — с этими словами, следователь достал мобильный телефон.
Я улыбнулся.
— Вы меня разыгрываете… А вы как будто сами не знаете?
— Попрошу четко отвечать на поставленные вопросы.
— Товарищ следователь, но ведь каждый ребенок знает, что это мобильный телефон. У вас же наверняка есть такой, а может, и два сразу.
— Нет, у меня такого нет, и что это такое, я не знаю, так как впервые в жизни вижу эту штуку. И у меня появляются новые мысли относительно вас.
— А какие, если не секрет?
— Мне кажется, что вы шпион, возможно финской разведки.
— Ничего не понимаю, с чего вы решили?
— Это мое дело, почему я так решил, я совершенно не обязан вам докладывать, — неожиданно строго ответил следователь. — А сейчас я дам вам лист бумаги, и вы подробно, распишете, где вы взяли этот механизм.
— Я так понимаю, что в моем сотовом какая-то загадка. Может, в него кто бомбу встроил? Вы проверяли?
— Нет, но может быть…
Следователь достал карандаш, несколько листов бумаги и усадил меня за стол.
— Итак, пишите: где, как и при каких обстоятельствах вы стали владельцем этой штуки.
Я взял ручку, сосредоточился и попытался вспомнить, где и когда я купил свой мобильник.
— Да, а как озаглавить мое письмо? Что в шапке писать?
— Пишите: информационное заявление, от гражданина такого-то, день рождения такой-то. Все понятно?
— Теперь яснее некуда.
Нелогичность происходящего не укладывалась у меня в голове. Может, я действительно с ума сошел? И все это обширные галлюцинации, хм… Что же мне ему написать?
Я взял ручку:
«Информационное заявление от Петрова А. С., 1972 года рождения.
Довожу до вашего сведения, что сотовый телефон Nokia 3110 был куплен мной в магазине „Евросеть“, на углу 5-й и 4-й линий Васильевского острова в г. Санкт-Петербурге. Телефоном пользуюсь уже около года, в будущем собираюсь поменять модель на другую, более современную.»
Я повернулся к следователю.
— Готово, написал.
— Ну коли написал, то давай сюда.
Следователь взял листок бумаги и углубился в чтение моего труда.
— Да… — тяжело выдохнул он, — а я-то уже начал думать, что ошибся. Честно говоря, большей белиберды я никогда не читал в жизни.
— В каком смысле белиберды?
— Вот вам сколько лет?
— Скоро будет 36, а что?
— А вы что пишете? Какой год рождения?
— Ну как какой? 1972-й год. А что вас здесь, собственно, удивляет.
— Рассмешил ты меня, мил-человек. То есть, если верить твоей логике, то сейчас 2008-й получается?
— Ну конечно, а как же иначе. Следователь рассмеялся.
— Я лишний раз убеждаюсь, что у тебя не все дома, парень. В общем, через час за тобой из психушки приедут. А вот это, — следователь показал на мобильный телефон и паспорт, — я у себя оставлю — тебе они, по всей вероятности, больше не понадобятся.
— Да не сумасшедший я, — закричал я, — что вы себе позволяете? Как вы смеете меня так оскорблять?
— Вот что, мальчик из будущего. Да будет тебе известно, что сейчас 1977-й год. 60 лет революции! Но я думаю, что это тебя совершенно не волнует.
Глава 3
Мне показалось, что я лишился сознания.
Тело сползло со стула, и упало на грязный пол.
— Эй, парень, ты чего?! — следователь схватил графин и вылил на меня стакан воды.
Я продолжал лежать ничком.
— Вот какие слабенькие психи пошли. Чуть что, сразу сознание теряют.
Он взял телефонную трубку и гаркнул в нее:
— Дежурный, давайте этого слабохарактерного обратно в камеру.
В кабинет вошел милиционер, поставил меня на ноги и потащил за руку в камеру.
Ну конечно! Как же я сразу не догадался, что каким-то образом оказался в прошлом? Ведь подсказки были такими ясными и четкими!
Что же теперь со мной будет? Я был практически уверен, что доказать правдивость моих слов теперь практически невозможно. Может, побег?
Я подошел к окну и взялся руками за решетку. Дернул. Решетка стояла как вкопанная. Я подтянулся и попытался выглянуть в окно. Краем глаза я увидел, как в милицейский двор заехала санитарная машина.
Ну вот, и за мной приехали, подумал я. Прощай, свободная жизнь.
В двери загромыхали ключами. В камеру зашел взмокший следователь, два крепких санитара и человек в штатском.
Следователь махнул на меня рукой и сказал:
— Вот он, наш мальчик из будущего, забирайте его.
Санитар вынул из сумки успокоительную рубашку и начал ее разматывать.
— Да не надо, — сказал я. — Я не сумасшедший. Я просто попал в какую-то совершенно непонятную историю, я действительно из будущего.
Человек в штатском, которого я вначале принял за врача, поднял руку вверх.
— Не надо, пускай так едет.
Мы прошли в медицинскую машину и поехали. Всю дорогу, я смотрел в небольшую дырочку, сквозь которую можно было увидеть улицу.
