Алексей Замковой - Лесной фронт. Задача - выжить
Выходит, что безопаснее всего оставаться на месте. И что здесь делать? Жить под оккупацией в ближайшем селе не получится. Доброхотов из местных хватало — сдадут незнакомого человека сразу и буду либо в петле болтаться, либо гнить где-то в лагере. Да и жить мирно пока вся страна воюет как-то неправильно… Значит, будем партизанить. Или в крупный город, где можно затеряться, и в подполье. Хотя, нет. Город отменяется — здоровый парень призывного возраста будет слишком бросаться немцам в глаза. Буду бегать по лесам, благо до холодов еще далеко, и пакостить чем смогу немецко-фашистским оккупантам пока не прибьюсь к какому-нибудь партизанскому отряду.
Так, решили что делать. Что-то еще. Какая-то мысль мелькала… Прокрутив в ускоренном темпе весь ход размышлений вспомнил. Одежда! В американских армейских ботинках, камуфляжных штанах, причем камуфляж — пустынный, клетчатой рубашке, черной китайской куртке и с бундесовским ранцем я выгляжу слишком… Вызывающе. Значит надо разжиться одеждой по-времени, избавиться от компрометирующих вещей и вообще придумать какую-то легенду. Я достал очередную сигарету — количество окурков под ногами уже превысило всякие разумные пределы — и подумал, что от сигарет, пожалуй, тоже стоит избавится. Вот сконтачусь с кем-то из местных (во "временном", а не "пространственном" смысле), достану из кармана пачку "Davidoff" и объясняй потом, что трофейные. Это как раз тот случай, когда курение действительно вредно для здоровья. Причем, смертельно вредно. Нет, придется избавляться от всего. Включая флягу и лопату с клеймами 80-х годов. Только сначала надо найти одежду и, неплохо было бы, чего-то из оружия. Приняв решения, я докурил и пошел дальше по лесу. Поскольку дороги я все равно не знал — подходило любое направление. Буду надеяться, что рано или поздно куда-то приду.
Мне повезло. Мне очень повезло. Я чертовски везучий человек! Примерно через полтора часа блужданий я вышел к дороге. И не просто к дороге. На идущей через лес грунтовке, судя по всему — максимум день назад, немцы расстреляли нашу полуторку с солдатами. Конечно, это неправильно радоваться такому. Поверьте, я бы многое отдал за то, что б там все случилось наоборот. Я бы сам крепко дал в морду тому, кто посмел бы радоваться смерти этих двенадцати человек в форме РККА от рук захватчиков. Но в тот момент, лично для меня, этот перевернутый на обочине грузовик и лежащие вокруг него трупы означали решение большинства насущных проблем и шанс, хотя бы частично, легализоваться в этом времени. Какой шанс у меня был пройти по незнакомому лесу в чужой этому времени одежде, не наткнуться ни на наших, бегущих от немцев, ни на немцев, преследующих наших, и найти сразу одежду, оружие и какие никакие припасы?
Да, вид мертвых бойцов, большинство из которых были младше меня, поразил меня до глубины души. Одно дело читать в книгах, видеть в фильмах и играх результаты великих боен, вроде Сталинградской битвы, а другое — своими глазами увидеть останки взвода наших бойцов и ощутить витающий над ними запах смерти. Минуты две я рассматривал открывшуюся мне картину недавнего побоища и чувства сдавливали горло. Я вспомнил, что мама рассказывала о моем деде, которого она и сама не знала — тот погиб на этой войне. Может сейчас он тоже уже лежит на одной из лесных дорог? Или даже его тело, которое я не смогу опознать, сейчас передо мной? Фотографий его ведь я никогда не видел… Впрочем, бабушку я тоже не видел — она умерла еще до моего рождения.
В конце концов, разум подсказал, что стоять так у дороги чревато неприятностями. Зато я решил для себя сразу две проблемы — окончательно убедился, что провалился сквозь время в прошлое и нашел себе одежду, которая соответствует времени в которое попал. Поэтому, подавив в себе вспыхнувшую ненависть к немцам и брезгливость от предстоящего, я принялся подыскивать себе подходящую одежду.
Конечно, гораздо лучше было бы обзавестись гражданской одеждой. Но выбирать ведь не приходилось. Да и человек, одетый в форму Красной Армии вызовет гораздо меньше подозрений чем чужак в штатском. Я ведь совсем не местный. Ни по пространственным, ни по временным критериям и объяснить кто, откуда и что я здесь делаю будет сложно. А так — если я прав и это действительно 1941 год, то окруженцев в здешних лесах должно быть много. Проблемы от такой одежды могли исходить только от немцев, а с ними я в любом случае не собирался иметь никаких дел. Хотя, может я все же в тылу наших войск? Тогда могу вполне попасть под дезертирство. А в своей одежде из будущего куда я попаду? Причем, при встрече с любой из воюющих сторон? Нет, надо переодеваться.
Пуля попала водителю в правую скулу и, судя по всему, перед этим ее замедлило лобовое стекло. Так что, она осталась в голове бедняги и не снесла ему на выходе всю заднюю часть черепа. Иначе, я, наверно, не смог бы. И так тащить труп жутко противно. Но, если б за этим трупом по дороге тащились еще остатки мозгов — думаю этого не выдержали бы ни мои, закаленные на ужастиках, играх с горами трупов и т. д. нервы, ни мой, и так еле сдерживаемый только усилием воли желудок. И, слава Богу, запах пока был не особенно сильным. Или это я его просто не чувствовал?
Затащив труп за ближайшие кусты я занялся делом. В первую очередь мне нужна была одежда. Я стянул с ног бойца сапоги, расстегнул ворот гимнастерки, снял ремень с подсумками и стащил гимнастерку через голову. Потом снял с него штаны. Снимать нижнее белье не стал. Поверьте, и так одевать вещи с трупа очень неприятно. А при мысли о том, что б снять и одеть на себя подштанники мертвеца успокоившийся было желудок снова взбунтовался. Ну уж нет! Хватит и верхней одежды. "Извини, брат, — думал я. — но мне твои вещи сейчас нужнее. Так что извини. И спасибо."
Доставшийся мне комплект одежды был, мягко говоря, не новым. Сапоги были далеки от уставного блеска. Подошва левого во всю намекала на то, что жить ей осталось недолго, у обоих сапог были сбиты носки, а голенища затерты до серого цвета. Штаны вылиняли и их первоначальный цвет сменился непонятным серовато-бурым. Гимнастерка была поновее всего остального, но на правом боку зияла рваная дыра сантиметров в пять с висящим внизу куском ткани, а левый карман был наполовину оторван — видимо след пробежки через густой кустарник или прежний хозяин где-то зацепился за колючую проволоку. Но, в общем, одежда была целой, почти подходила по размеру и, самое главное, не выделялась на фоне современной реальности.
Сдерживая недовольство желудка, я начал быстро переодеваться. Жалко, конечно менять свои относительно новые камуфляжные штаны, рубашку и куртку на это барахло. Еще более жалко было ботинок. Это были мои любимые "альтамы", в которые я влюбился после первого же похода. Удобные, крепкие, непромокаемые… Никакого сравнения с убитыми сапогами, которые оказались еще и на размер больше чем надо! Но что делать — жить хочется, а в своей одежде было бы слишком опасно.
Я натянул широченные, как мне, привыкшему к совсем другой одежде, показалось, штаны, надел гимнастерку, подпоясался ремнем и приступил к сапогам. А вот тут, как оказалось, я кое-что не учел. Надев сапоги, я пошевелил пальцами ног, прошелся пару шагов взад-вперед и понял, что без носков в этой обуви моим ногам скоро станет очень-очень плохо. Пришлось подобрать первоначально выброшенные мной портянки. Да — чужие, грязные портянки, хозяин которых, к тому же, лежит рядом, с простреленной головой. А что делать? Альтернативой этим грязным кускам ткани были только стертые до кости ноги через пару километров пути. С нескольких попыток я все же вспомнил, как отец когда-то в детстве показывал мне как эти портянки заворачивать. Не уверен, что все получилось правильно, но главное — я следил что б ткань на пятках была гладкой, без морщин и прочих неровностей. Это позволяло надеяться на то, что ноги все же переживут хоть сколько-нибудь долгий поход.
Переодевшись, я занялся своими старыми вещами. Бросать просто так их не хотелось. Поэтому было принято решение все закопать. Я вырыл яму сантиметров восемьдесят глубиной и принялся забрасывать туда вещи из будущего, прощаясь про себя с каждой из них. Первым на дно ямы улегся рюкзак с пустой пластиковой бутылкой из-под воды и чехлом от металлоискателя. Рядом я поставил ботинки, сверху положил аккуратно сложенную одежду, носки, трусы. Выключив телефон и аккуратно положив его в ботинок, я присел рядом и достал сигарету. "Крикет" безотказно выплюнул язычок огня и, после того как я подкурил, отправился вслед за пачкой с остатками сигарет ко всем остальным вещам. Я курил и смотрел на свою одежду, которой может быть суждено так и сгнить в земле. Жалко. Очень жалко! Но другого выхода нет. С этой мыслью я забросал свое добро землей, немного потоптался по холмику, что б скрыть следы, набросал туда немного листьев и веток. Пора думать, что делать дальше.
