Младший научный сотрудник 6 (СИ) - Тамбовский Сергей

У меня было ровно два выбора — сидеть тихо в своих кустах и не дергаться или выскочить на пляж, размахивая руками, с просьбой отвезти меня куда следует… ООН это все же не местные партизаны, не коррумпированная полиция и даже не ЦРУ, организация посерьезнее будет. И времени на принятие решения у меня было с десяток секунд, ну может с два десятка — пока эти ребята не проскочат мимо меня. А ехали они на приличной скорости, утрамбованный волнами песок позволял.

Я так ни к чему определенному и не пришел в своих горестных размышлениях, поэтому быстро нашел в кармане монетку (это оказались 25 центов, четвертак, выданный мне на сдачу в гавайском супермаркете), подбросил его в воздух и поймал обратно. Орел — выхожу, значит, один я на дорогу, ночь тиха, дальше не помню…

— Джентльмены, — заорал я, выпрыгнув из кустов, — притормозите на минуточку!

Джентльмены синхронно повернули ко мне головы, после чего водитель нажал на тормоз — джип остановился в десятке метров, слегка проехавшись по песку юзом.

— Подвезите до города, — продолжил я, скроил вежливую улыбку, — а то я заблудился совсем, не знаю, куда идти…

— Ты кто? — спросил меня тот, что сидел на пассажирском сиденье, мужчина под сорок лет с короткой стрижкой и в темных очках.

Признаваться в своем русском происхождении мне откровенно не хотелось, поэтому я выбрал более проходной вариант.

— Питер Балашофф, — ответил я, не слишком сильно отклоняясь от истины, — американец русского происхождения. У нас в эту местность была экскурсия из Манилы, и я отстал от основной группы. Теперь вот не знаю, что делать…

— В эту дыру бывают экскурсии? — спросил пассажир у водителя — тот пожал плечами. — В Манилу на круизном судне приехал?

— Точно, на нем, — подтвердил я.

— Как оно называлось?

Опа, приехали, подумал я — скажешь наобум, а вдруг они в курсе, что там в порту стоит. Надо уж проверенное название выдать, на котором я действительно прибыл сюда…

— Розамунда, — бухнул я.

— Ты слышал про такое что-нибудь? — опять обратился старший к водителю, тот опять же молча потряс головой. — Вроде плавает что-то такое… только оно в Багио базируется.

Потом этот старший еще раз оглядел меня с головы до ног и принял решение:

— Залезай на заднее сиденье — мы в Булакан едем, оттуда до Манилы рукой подать.

Я не заставил себя ждать и тут же запрыгнул назад — собственно сидений тут предусмотрено не было, так что пришлось как-то устроиться на куче тряпок.

— А вы что здесь делаете? — решил поддержать разговор я.

— Контролируем одну социальную программу в рамках нашей организации, — так вот официально бросил мне старший через плечо.

— А штаб-квартира у вас где? — продолжил светский разговор я.

— В Маниле, конечно, — ответил он, — только туда мы попадем дня через два. Если не через три. Рядом с Булаканом международный аэропорт, из него автобусы ходят до центра Манилы — доберешься как-нибудь.

Говорить больше было не о чем, оставалось только трястись и подпрыгивать на кочках. Через не слишком длительный промежуток времени впереди обозначилась какая-никакая трасса. Разбитая правда, но даже двухполосная. Джип аккуратно вырулил на неё, тут-то старший меня и огорошил.

— Через пару километров будет пост полиции, документы проверяют у всех проезжающих — у тебя как, документы в порядке?

— Оставил на корабле, — быстро соврал я, — кто же знал, что они понадобятся.

— Тогда вот что, — почесал в затылке он, — ты давай спрыгивай, где я скажу, обойдешь пост кругом, там болот нет, это просто сделать. А мы тебя подождем с той стороны… минут пятнадцать будем ждать — уложишься?

— Я постараюсь, — ответил я, — уложиться. Но если что-то пойдет не так — уезжайте, до этого Булакана я сам как-нибудь доберусь.

— Джимми, тормози, — сказал старший, из чего я уяснил, как зовут водителя, — до поста триста метров, вон за тем поворотом они сидят, — повернулся он ко мне, — удачи, парень.

Я пожал ему руку и выпрыгнул в заросли араукарий. Продирание через заросли заняло несколько больше времени, отмеренного мне оон-овцем, так что обратно на шоссе я выбрался минут через двадцать. Но джип меня дождался, я запрыгнул в него, а старший тут же меня начал пытать:

— На посту нам твою фотографию показывали — сказали, что разыскиваешься за нападение на полицию.

— Все правильно они сказали, — решил расколоться я, — никакой я не американец, добрался до Филиппин действительно на Розамунде, но высадили они меня в Багио. И вот уже неделю не могу попасть в свое посольство в столице. По дороге меня один раз уже забирали в полицию, но ни на кого я не нападал — просто сбежал.

— А в какое посольство тебе надо? — озадаченно выкатил глаза старший.

— В советское, — честно выложил я, — я подданный СССР….

— Ну дела, — водитель затормозил уже без команды, а старший продолжил свою речь, — вот что парень — с местной полицией нам проблем не надо… а с другой стороны к русским у нас отношение более, чем хорошее. Так что давай расстанемся по-хорошему — мы тебя не видели, а ты нас…

— Договорились, — сказал я, выпрыгивая обратно на шоссе, — сколько тут еще осталось до вашего этого… до Булакана?

— Километров десять примерно, — ответил он, — ну всего хорошего тебе, — и они укатили вдаль, подняв тучи пыли.

Глава 23

Бенуа

Бенуа

В этот день у меня только одно развлечение еще случилось — пришел обещанный Леночкой порученец и забрал ее вещи. А индийскому Азиму я так и не дозвонился, одни длинные гудки только в трубке слышались. И Цуканов больше не беспокоил. И Андрюша Миронов тоже, хотя я, если честно, рассчитывал, что он наберет меня после встречи у Джуны.

Вы спросите — как тебе живется теперь, Петя, после оглашения смертного-то приговора? Пусть и с отсроченным приведением в исполнение. Как-как… сами окажетесь в такой ситуации, тогда и узнаете.

А ранним утречком (я выглянул на улицу — ночью снежок выпал и похолодало весьма конкретно) позвонил Цуканов и сказал своим монотонным голосом:

— Значит так, Петр ээээ Петрович, я сегодня, как и было сказано, занят до самой ночи, так что разговор наш переносится на завтра, это раз.

— Аааа, — начал я, но он не дал мне договорить.

— Не перебивай, пожалуйста, — попросил он ледяным тоном, — я сам знаю, что тебя интересует. Ни в какой санаторий ты тоже не едешь, все оговорено, это два.

— А как же приказание Юрия Владимировича? — все же прорвался я сквозь его словесную блокаду.

— Никак, — отрезал он, — у Юрия Владимировича срочные дела, поэтому он тоже отложил свою поездку. И третье — на свой футбол можешь сходить, билеты, две штуки на всякий случай тебе выписали, лежат у дежурного по подъезду на первом этаже.

— А если Миронов или Ширвиндт позвонит — что тогда? — справился я.

— Пусть репетируют, — подумав, ответил Цуканов, — все материалы у них есть, с помещением вопросы давно решены, афиши печатаются. Твое присутствие там совершенно не обязательно. И да, — вспомнил он что-то забытое, — в двенадцать примерно к тебе один человек зайдет, посмотри, что там у него со здоровьем.

— Что за человек-то? — тут же решил уточнить я.

— Илья Сергеевич его зовут, — удовлетворил мое любопытство он, — фамилия Глазунов.

И на этом он повесил трубку, а я погрузился в тяжелые раздумья… если мне не изменяет память, то Илья этот Сергеич не кто иной, как известный художник. Работающий не совсем в официально одобренной манере и альтернативной творческой нише… Мистерия 20 века, Куликово поле, Вечная Россия и тому подобное, все это никак не вписывалось в социалистический реализм. Диссидент от изобразительного искусства, короче говоря, но, как утверждали злые языки, его, тем не менее, поддерживали многие влиятельные люди во власти. Тот же Суслов, например… или Сергей Владимирович Михалков. Ну ладно, тем интереснее будет взглянуть на маститого художника в приватной беседе.