Гвардеец (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич
Мы застыли в парадном строю. В моих руках штандарт, а за спиной Сводный полк Военно-морского флота из боевых моряков Северного, Балтийского и Черноморского флотов, Днепровской и Дунайской флотилий. Утро двадцать четвертого июня сорок пятого года выдалось пасмурное и дождливое. Вода стекает по каскам, фуражкам, белым бескозыркам и обмундированию построенных к восьми часам сводных полков фронтов, слушателей военных академий, курсантов военных училищ и войск Московского гарнизона. К девяти часам гранитные трибуны у Кремлевской стены были до отказа заполнены. На трибунах кого только нет, от депутатов Верховного Совета СССР, до иерархов Русской православной церкви, иностранных дипломатов и многочисленных зарубежных гостей. В девять сорок пять под аплодисменты собравшихся на Мавзолей поднялись члены Политбюро во главе со Сталиным. Командующий парадом Рокоссовский, на вороном коне, под пунцовым чепраком занял место для движения навстречу принимающему парад Жукову. Ровно в десять часов, с боем кремлевских курантов, Жуков на белом коне выехал на Красную площадь, парад Победы начался!
Глава 16
Гидросамолёт морской авиации Тихоокеанского флота несёт меня и моих парней в Чукотское море. «Диксон», под руководством моего старпома, завершает трудное плавание по Северному морскому пути, и я должен присоединится к своему экипажу на последнем отрезке этого перехода. Пока я работал за границей и участвовал в параде Победы, мой крейсер успели починить и по приказу Кузнецова, он в составе небольшого конвоя боевых кораблей, транспортных судов и ледоколов, перебазируется на Тихий океан. Пока все молчат о причинах, но я точно знаю для чего. В августе начнётся война с Японией, и судя по всему нам придётся принять в ней активное участие.
Из Москвы, после окончания торжеств, специально выделенным военно-транспортным самолётом, моряков Тихоокеанского флота и часть моряков Северного флота в срочном порядке переправили во Владивосток. Со мной летел фактически весь состав бывшего «Шторма», все они шли в парадном строю вместе со мной по Красной площади, как никак, а гордость флота! Парни побывают дома не долго, да и мне удастся повидать сыновей только украдкой, следующий вылет у нас запланирован уже на следующий день после прилёта. Ирина осталась в Москве, сессия у неё, выпускная. Так что домой она вернётся не раньше, чем через месяц. Это хорошо ещё, что её не успели аттестовать и она сейчас гражданский человек, значит ни каких препятствий для возвращения во Владивосток у неё нет. Скоро семья воссоединится, свой «Диксон» я приведу во Владик, а дальше как карта ляжет.
— Парни, Гришку до дома доставить в целости и сохранности! Иваныч, на тебе это, и завтра, что бы оба как огурцы были и вернулись на аэродром точно в срок! — мой бывший бравый боцман оказывается боится летать! Я-то думал Гришку ничем не прошибёшь, а вот нашлась слабость у героя. Что бы снять стресс перед полётом, он, наверное, в одну харю выдул свою знаменитую фляжку и теперь со счастливой и глупой улыбкой на лице сидит, наслаждаясь видом из иллюминатора самолёта. Нету у Гриши жены и детей, но старенькая мать его ждёт, и дождётся, вот таким весёлым. Неудобно получилось, не проследил, но тут уж ничего не поделаешь, завтра пистон ему вставлю.
Самолёт приземлился благополучно, и храбрые моряки разбежались по домам. Ну и мне пора, времени совсем мало и терять даже минуты я не хочу.
Дом родителей моей жены, где сейчас обитают мои сыновья теперь серого цвета, таким он останется на долгие годы, яркий розовый весёлый оттенок не скоро вернётся на его фасад. Как только машина, которая подвозила нас домой остановилась возле крыльца, я пулей пронесся по этажам и уже через несколько секунд стучался в знакомую дверь.
— Кто там? Опять что ли ключи потерял Ромка⁈ Да что же ты за бесто… — монолог из-за двери прервался, как только дверь открылась. На пороге стояла постаревшая за эти годы Лика, сестра моего тестя. В цветастом модном халатике и с полотенцем на голове, она держала в одной руке младшего сына, а во второй чем-то измазанную ложку, которая со звоном покатилась по полу, как только Лика увидела меня — Витя!
— Привет Лика, привет сынок! Папа вернулся! — засмеялся я и обнял тётку — как же я по вам всем соскучился!
— Охренеть! Вернулся Витка! — пару секунд потребовалось Лике, что бы прийти в себя и она крепко обняла меня счастливо смеясь — а Ирочка⁈ Она с тобой⁈
— Приедет через месяц и уже на совсем! Я же опять проездом, завтра вылетаю на крейсер, но я ненадолго, мы во Владивостоке базироваться будем, так что считая — я вернулся!
— Эта первая хорошая новость за все эти чертовы четыре года! — едва сдерживая слёзы засмеялась Лика — проходи давай, скоро твоя бабушка со старшим вернётся, они в магазин ушли! Праздновать будем, черт побери!
За семейным столом почти всё семейство, только Ирка и Костик временно отсутствуют, да и тёща, которую мы уже успели помянуть, никогда не вернётся домой. Костик за время войны на Амурской флотилии стал командиром бронекатера и старшим лейтенантом, а моя жена за это же время выучилась на врача, про себя я вообще молчу. Четыре года прошло, и Витька Жохов из капитан-гарпунёра переделанного в китобоец буксира, вырос в капитана первого ранга и командира тяжёлого крейсера! Никто не стоит на месте, все растут и развиваются. Марина Карловна теперь не ходит в плавание на «Алеуте», она заведует отделением в больнице, тесть получил повышение и сейчас полковник железнодорожных войск. Он сидит за столом с нами, война и потеря жены его разительно изменили, теперь это волевой и уверенный в себе человек. Обветренное лицо и руки говорили о том, что дома он проводит, как и прежде мало времени, вот только теперь свежий воздух заменяет ему кабинет. Лика тоже изменилась, нет, циничная и весёлая тетка никуда не далась, вот только теперь над ней взяли верх материнские инстинкты, никогда не имевшая детей Лика, всей душой прикипела к внучатым племянникам и квохтала над пацанами как квочка. Ну а бабушка ещё сильнее сдала, совсем маленькая и худенькая стала, когда я её поднял, чтобы обнять при встрече, то почти не почувствовал веса старушки, годы берут своё…
— Я так и знала Витька, что ты себе или шею свернёшь, или в люди выбьешься! Ещё тогда, при нашей первой встрече на «Алеуте». Шибутной ты, бедовый! Ишь орденов то на груди, на дивизию хватит! Повезло Ирке, сразу тебя заприметила! — намахнув рюмочку коньяка Марина Карловна разливается соловьём.
— Помню, как же не помнить! Вы тогда меня всеми подручными средствами пытались уничтожить! — смеюсь я — признайтесь Марина Карловна, вы в меня влюбились и к Ирке ревновали!
— Да ты как таракан, трави тебя, бей, а тебя хрен выведешь! Красивый ты зараза, слов нет, а сейчас так вообще! Но запомни сынок, тётя Марина у детей игрушки не ворует! — погрозила мне кулаком докторица, впрочем, нисколько не обидевшись на шутку.
— А мы все заметки про тебя собирали, что в газетах писали, папа! — это старший сын подключился к разговору. Он привык ко мне снова быстрее младшего, и теперь гордо ходит в моей фуражке, которая то и дело сползает ему на глаза — у тёти Лики они уже в папку не вмещаются, мы ей обещали картонную коробку найти! А ты нас завтра на корабле покатаешь?
— Не завтра, но покатаю. Немного погадите парни, скоро я приведу в порт свой крейсер и устрою вам по нему экскурсию! Обещаю! — с серьезным лицом ответил я сыну.
— На «Диксоне»⁈ Правда⁈ — с круглыми от удивления и счастья глазами сын подбежал ко мне и обнял — ты самый лучший папа на свети!
Мои глаза наполнились слезами, я еле сдержался. Не знаешь ты ещё сынок какой я папа, да я и сам не знаю. Четыре года у нас отняла проклятая война, и ещё одна впереди. Не такая кровавая и долгая как первая, но на ней тоже многие погибнут. Через силу улыбнувшись я повернулся к тестю.
— Дядь Рома, наливай, давай за детей и внуков выпьем! Скоро всё закончится, и мы будем все вместе! — тесть без возражений налил нам по чарке и мы выпили за этот тост. Надеюсь всё так и будет.
