Чорный полковник (СИ) - Птица Алексей

Через час я вернулся на наши позиции, вынырнув из ночи, как чёрное привидение. Зарядив израсходованный магазин, подложил под голову свой мешок и, снова напившись эликсиров, заснул до утра.

Ночь прошла спокойно, а вот наутро всё моё тело нехило так ломало. Надеяться на лучшее не приходилось. А судя по поведению генерала Демисси Бульто, рассчитывать на него тоже. Однако уехать без приказа я не мог, если хотел, конечно, и дальше что-то тут значить.

Позавтракав консервами, я построил перед собой миномётные расчёты и в который уже раз стал учить их стрелять. Доходило до них плохо, и я не стеснялся применять к ним меры физического воздействия, чтобы увеличить скорость восприятия. Впрочем, вчерашний печальный опыт гибели миномётчиков, хоть ничему и не научил, но многих заставил задуматься. По крайней мере, теперь меня внимательно слушали и беспрекословно подчинялись.

— Кто ещё не понял, как надо стрелять? — обвёл я грозным взглядом всю эту тупую чёрную шоблу. — Есть такие?

Повисло молчание. Лишь немного погодя некоторые ответили, что вроде как во всём разобрались.

— Смотрите за минами! И пока «птичка-мина» из трубы не вылетит, нечего туда совать другую «птичку». Понятно? А то ваши души полетят к духам Африки. Я вам это обещаю!

— Да, — нестройный гул голосов подтвердил: это они точно услышали.

Однако прицеливаться они по-прежнему не умели. Ну, так, весьма примерно. Пришлось разместить батареи неподалеку друг от друга, самому расположиться возле двух 120-мм миномётов и уже оттуда управлять всей стрельбой.

Повстанцы не заставили себя долго ждать, и пошли в атаку. Сражение началось. Атакующие сначала обстреляли позиции эфиопов, а потом бросились в ближний бой. Цепи бегущих автоматчиков накатывались волна за волной на слабо оборудованные позиции эфиопов. Увидев это в бинокль, я крикнул:

— Огонь!

Миномёты рявкнули, и мины, завывая как демоны, понеслись в сторону повстанцев. Первый залп — перелёт! Следующий тоже, третий не долетел, а вот четвёртый попал точнёхонько в середину одной из атакующих цепей. Сам видел, как полетели клочья земли, цепь накрыло осколками, но крики раненых остались за кадром.

Впрочем, это не остановило наступающих, и они продолжали бежать вперёд. Да и огонь наш оказался весьма жидок. К слову, стреляли также и два эфиопских дивизиона полевой артиллерии, однако и их огонь наносил слишком мало вреда атакующим.

Вновь и вновь рвались мины и снаряды, а нападавших почему-то меньше не становилось. Они наступали волнами, скрываясь в высокой траве. Эфиопы стали отступать к городу, бросая позиции и не выдержав напора атакующих. И тогда генерал Бульто бросил в бой оставшиеся резервы, направив на поле три танковые роты вместе с парой десятков разных БТРов. «А мне обещанный БРДМ так и не дал, скотина!» — мелькнула у меня в голове мысль и тут же ушла.

Танки, вылетев из города, развернулись и шахматным порядком двинулись вперёд, подминая гусеницами сухую траву. Их пушки изрыгали огонь, выплёвывая смертоносные снаряды, а танковые пулемёты щедро осыпали путь перед собой пулями.

В рядах наступающих возникло замешательство. Эфиопская пехота, что сидела на броневиках, стала спрыгивать и бросилась в атаку. Эритрейцы поначалу пытались оказать сопротивление и даже смогли поджечь пару танков, но потом всё же пустились в бегство.

Ободрённые этим успехом, танкисты увеличили скорость, и танки рванули вперёд. За ними, тяжело переваливаясь на ямах и ухабах, поехали и БТРы.

— Абу Данья! (Отец судья!) — неслось с поля боя, временами заглушая грохот автоматных очередей. Этот местный клич напомнил, как кричат китайцы, идя в атаку. А кричат они: — Вань суй! Вот уж для русских счастье, бежать и совать непонятно куда. Ну да в бою, и не такое кричат и Бога, и чёрта поминают, лишь бы выжить. Что поделать…

Ведя на ходу беспорядочный огонь, бронегруппа гнала перед собой обезумевших от страха повстанцев. Но, как выяснилось чуть позже, противник предугадал эту контратаку и оказался к ней хорошо подготовлен.

Подпустив танки поближе, эритрейцы открыли по ним огонь из орудий, причём сразу с двух сторон, образовав огненный коридор. Это стало полной неожиданностью для эфиопов. Залп, ещё залп, третий практически в упор. Густо задымил идущий в авангарде танк, за ним остановился второй. А вскоре загорелся и третий, получив в башню кумулятивную струю. Из распахнувшихся люков полез экипаж, но не успели они покинуть танк, как рванул боекомплект.

Огромной силы взрыв сорвал танковую башню и отшвырнул её далеко в сторону. Двум повстанцам сильно не повезло оказаться на её пути. Тихое «Кляк…», и ещё две души отправились к праотцам. Но предупреждённый заранее Змееголовый с радостью перехватывал растерянные души погибших солдат. За последние несколько часов он стал намного сильнее, имея своего адепта на войне. И теперь мог себе позволить забирать любую душу из тех, кто погиб на поле боя. Такова уж его змеиная сущность.

Но снаряды эритрейцев не все попадали в танки, большинство из них пролетело мимо. Пострадали и бронемашины, что шли вслед за танками, именно им достались все эти промахи. Недостатка в снарядах у повстанцев не было, и все орудия стреляли не переставая.

Одна за другой останавливались бронированные машины. Несколько танков всё же прорвались на артбатарею и с яростью наматывали на траки орудийную прислугу. Та кинулась во все стороны, погибая под пулемётным огнём танков. Впрочем, на этом атака и захлебнулась. Повстанцы подтянули резервы, появились гранатомётчики, и участь этого наступления оказалась предрешена.

В итоге положение резко поменялось, и теперь отступали уже эфиопы, разворачивая как танки, так и бронетранспортёры. Но обслуживание техники никогда не было сильной чертой негритянского населения, и два танка без всяких объяснимых причин застыли на поле боя. Они просто заглохли. Их люки открылись, выпуская наружу экипаж. Заглох и один из БТРов, а старый и весь ржавый БРДМ-1 банально опрокинулся, неудачно попав колесом в глубокую, невидимую из-за травы яму.

Бросая неисправную или подбитую технику, эфиопские войска поспешно откатывались на прежние позиции. Вслед им неслись снаряды других батарей эритрейцев, добивая не успевших сбежать. Началась обратная контратака. Волна солдат-эритрейцев обрушилась на эфиопов сразу с нескольких сторон, не давая возможности перебрасывать резервы с одного направления на другое.

Поняв, что происходит, начали стрелять и мы, открыв беглый огонь по наступавшим. Мины сразу полетели кучно, накрывая спешащих к нам повстанцев. Но запас снарядов у меня оказался небольшой. А новые так и не привезли: то ли не имелось, то ли не успели.

Султаны наших взрывов расцвели на передовой, исправно поднимая вверх кучи земли, а то и невезучего бойца-эритрейца. Две сто двадцатки по очереди стреляли по позиции батареи, которую я высмотрел при атаке танков. И судя по тому, что я видел в бинокле, довольно удачно.

Миномёты исправно изрыгали из себя мины, пока ящики окончательно не опустели. Атакующая волна повстанцев докатилась до позиций правительственной армии и на плечах отступающих ворвалась на окраины города, где завязался ожесточённый бой.

Чёрные, похожие между собой солдаты с ненавистью стреляли друг в друга, схватывались в рукопашной, терзая штыками и ножами. Вот один в упор выстрелил в лицо врага, отбросив его в сторону, и тут же упал, прошитый автоматной очередью.

Другой, расстреляв весь магазин, обнажил здоровый тесак и набросился с ним на эфиопа, полоснув того по морде. Клинок скользнул по выставленному вперёд железному стволу автомата, отскочил в сторону, и недавний нападавший сам получил удар ножом в бок. Падая, он потянул врага за собой, но бегущий следом повстанец прошил автоматной очередью их обоих. Правда, этот тоже бежал недолго и вскоре встретил свою пулю.

Схватка стала настолько ожесточённой, что никто даже не пытался взять в плен противника. Раненые оставались на поле боя, продолжая стрелять и бороться. Их топтали ещё живые солдаты и бойцы, убивая друг друга. Но бесконечно воевать в таком режиме невозможно, и эфиопы дрогнули.