Александр Афанасьев - Отягощенные злом 2: Разновидности зла
– Вот теперь – все. Приступайте, сударь.
Борецков с недоумением посмотрел на полковника – но тот с невозмутимым видом смотрел на него и только что не насвистывал…
– Господин полковник… а патроны?
– В стволе – невозмутимо ответил полковник
Борецков чуть отодвинул кожух – да, в стволе один есть.
– Но… их же восемь!
– Кого? – с недоумением спросил полковник
– Ну… целей.
– И что?
– Чтобы уничтожить восемь целей, нужно восемь патронов.
– Разве?
Борецков взял Кольт. Прицелился. Но выстрелить – так и не решился. Молча положил оружие на столик.
– В чем дело? – спокойно спросил Тимофеев
– Восемь целей, господин полковник. Нужно как минимум восемь патронов, чтобы уничтожить восемь целей.
Полковник со вздохом покопался в кармане. Положил на стол катеринку – десять рублей. Аккуратно придавил ее магазином с патронами.
– Пари.
Борецков покопался в своем кармане. Набрал столько же – мелочью, рублями и пятаками. После того, как дело прекратили – ему выдали полное жалование за то время, пока он был в штрафном строительном батальоне, со всеми надбавками, включая боевые.
Полковник Тимофеев посмотрел по сторонам, сначала вправо, потом с таким же невозмутимым видом – влево. Взяв пистолет с патроном в стволе – спокойно подошел к шарам. Встал сбоку от первого ряда, прицелился. Грохнул выстрел, пуля пробила все пять, ударила в вал земли, насыпанный чтобы не разлетались пули. Потом – подошел к трем оставшимся шарам, проткнул их чем-то, один за другим. Таким же прогулочным шагом вернулся на огневой рубеж, забрал свой выигрыш и ссыпал в карман. Вложил обойму в пистолет.
– Понял?
Борецков чувствовал себя как двоечник на уроке.
– Так точно.
– Правило номер один. Приказ должен быть выполнен любой ценой. Никаких ограничений нет. Правило номер два: любая цена – это минимальная, какая только есть. Мы не геройствуем, мы просто делаем свою работу. Наша осторожность подчас даже кажется сродни трусости и нерешительности – и только мы знаем, что это не так.
Получил приказ – обдумай его. Я сказал – уничтожить цели. А не прострелить их. Разве я приказал тебе стрелять с огневого рубежа? Разве я сказал тебе – как именно ты должен их уничтожить?
– Никак нет.
– А почему ты не сделал, как я?
– Но… ведь нельзя?
– Что – нельзя?
Сашка вспомнил. Один раз у них в кадетке малец какой-то, то ли первоклашка, то ли второклашка – выскочил за стрелковую линию, когда был поднят красный флаг. Гильз хотел насобирать, стервец. Стрельбы мгновенно прервали, а всех, кто был в это время на стрельбище – заставили бежать обратно. Десять километров по лесу…
– Нельзя заходить за белую линию.
– Разве? Где она тут?
Сашка посмотрел. Линии и впрямь не было.
– Стерлась, наверное. Запомни: ты теперь не пехота, не кавалерия, не десант, ты – спецназ. Все правила, уставы – не для тебя. Единственное, что тебя должно интересовать – приказ командира и законы физики, влияющие на полет твердых тел через атмосферу. Ясно?
– Так точно.
– Нет больше для тебя ни белых черт, ни красных, ни черных – делай все, что угодно, чтобы выполнить приказ. Твоя задача – убивать этих ублюдков, пока они не убили нас. Искать и убивать. Как именно, ножом, снайперской пулей, авиационной бомбой – никого не интересует, все это на твой выбор. Выполнил приказ – молодец. Не выполнил – попал. Главное – не правила и их выполнение, а вот это.
Полковник показал на поле, где лежали безжизненные шкурки шариков
– Вот – они были. И вот – их нет.
Стрелковый полигон был просто удивительным.
Кто-то и когда-то – приложил огромные усилия, чтобы выкопать несколько котлованов, каждый – метров в тридцать в ширину и метров сто – в длину. Вынутая земля – с камнями, пересохшая под солнцем – пошла на укрепление базы, на возведение оборонительных валов – а здесь теперь был стрелковый полигон для отработки действий в особых условиях. Несколько метров в глубину, препятствия, в виде наваленных горками камней и прокопанных канав, в которые можно запросто провалиться и сломать ногу, если смотреть только на цели. Причудливые лабиринты из переставляемых краном БВЗБ – можно моделировать любую обстановку. Какие-то закрытые помещения – видимо, для отработки огневого боя в закрытом пространстве.
Полковник, а за ним и Сашка – спустились на первый уровень. Всего полтора метра от основного уровня, от самого стрелкового комплекса эта площадка отделена стеной из БВЗБ. Стрелковые столы, два запираемых на ключ контейнера с оружием, патронами, мишенями и судейскими секундомерами.
Автомат у Борецкова был пока штатный, как объяснил полковник – сразу покупать свой не следовало, надо было сначала выработать свой стиль, набить руку – а потом и заказывать нужное под себя. Автомат Калашникова для спецназа – ствольная коробка от ручного пулемета, не штампованная, а фрезерованная, полтора миллиметра. Для длительного ведения полностью автоматического огня. Ствол тоже – тяжелее и из другой марки стали, из нее изготавливают стволы скорострельных пушек, при нагреве – СТП[30] не меняется, секрет этой ствольной стали русских оружейников долго пытались разгадать иностранцы. Впереди на цевье – постоянная, несъемная рукоятка, магазин – старый, еще двухрядный – на сорок пять, но из этого автомата можно выпустить один за другим четыре магазина непрерывной очередью – не поперхнется. Приклад тоже тяжелее обычного, со щекой, складной. Нестандартное для русской армии сочетание – коллиматор и увеличительная насадка малой кратности, для ближнего боя. В Афганистане – все в основном предпочитают простую оптику, увеличением на четыре и на семь. И механический прицел, вынесенный вбок. Ближний бой тут редкость.
Исходное положение "номер раз" – правая нога назад, левая вперед и немного в стороне, наклон вперед, автомат – под углом сорок пять градусов к земле. Пистолет – в открытой кобуре. Стопорный винт ослаблен, чтобы быстрее выхватить.
– Готов? – спросил полковник
– Так точно
Сашка нервничал – и было от чего. В училище – не было ничего подобного. Да, их тоже учили проходить полосу препятствий на скорость и со стрельбой. Но там она была знакомая, а самое главное – там все видно было. А тут… стены в два человеческих роста, не видно ни хрена. И в горном учебном центре – такого тоже не было
– Давай! – вдруг заорал полковник, не стреляя
Сашка бросился вперед и… полетел на землю. Что-то вылетело понизу и ударило по ногам… да так, что он не удержался. Что успел – хоть как-то сгруппироваться, да убрать палец от спуска. Плюхнулся на спину.
– Пошел, пошел, пошел!
Он поднялся. Увидел какое-то приспособление… вот гады. Мишени уже были видны… он побежал, стреляя по ним, что-что, а уж это его в училище научили делать. Но он чувствовал, что дело дрянь… руки дрожали… он постоянно хотел посмотреть, что внизу. Это называлось "сбить настрой" – и тем, кто разрабатывал полосу – это удалось…
Отработав по мишеням… секунды уходили как песок сквозь пальцев – он побежал дальше. Поворот… инстинктивно он притормозил, выглянул… в реальном бою это было недопустимо… но тут тело помнило удар. Дальше было только две мишени и вход в здание, которое так и было построено на глубине. Поразив мишени – он ворвался внутрь, ожидая какой-то подлянки… и чутье не подвело его. Когда он выстрелил по очередной мишени – та взорвалась ослепительно яркой вспышкой… Сашка и ослеп и оглох. Потряс головой… перед глазами какие-то расплывающиеся круги…
– Пошел! Пошел!
Следующая комната – образовала его тем, что дверь захлопнулась, а через решетки стал поступать слезоточивый газ. Но мишени были, и автомат был… и выход был – только впереди…
– На, выпей…
Первым делом – Сашка Борецков промыл глаза, допил только остатки. Чай для обожженных слезоточивым газом глаз – самое то…
Полковник молча сел рядом
– Я не годен, да? – спросил Борецков
Полковник похлопал его по плечу
– Запомни, каждый, кто взял в руки автомат и сказал: я буду драться – годен.
Сашка помолчал. Потом задал следующий вопрос.
– Каково мое время, господин полковник. На двойку, да?
– Неважно.
– Но почему
– Потому что ты дошел до конца. Я когда то был хуже тебя. Главное – сейчас – то, что ты дошел. А не "за сколько"…
Полковник встал
– Курсант Борецков!
– Я!
– Привести себя в порядок, через полчаса прибыть на точку три со штатным оружием.
– Так точно!
Так – шли день за днем. Наполненные странными, но предельно эффективными упражнениями. Почти девяносто процентов времени – уделялось стрельбе. Стреляли в движении, на вспышку, на звук, на шорох. Стреляли друг в друга – для этого были точные копии автоматов, стреляющие пулями, сделанными из чего-то, наподобие воска с краской. Для таких упражнений они надевали очки и костюмы из прочного, армированного брезента. При попадании в тело – оставался синяк, не сходящий недели две. Один раз пуля попала в тыльную часть ладони – содрало кожу, началось воспаление и пострадавший – выбыл из строя и из подразделения. Ничего в этом такого не было: хочешь остаться – не подставляйся.
