Анатолий Матвиенко - Авианосцы адмирала Колчака
«Железный адмирал» Джелико не хотел верить своим глазам. Потеря броненосных кораблей при выходе из Скапа-Флоу оказалась первой ласточкой. Неоспоримое, совершенно подавляющее превосходство Грандфлита растаяло на глазах! И как глупо. На кораблях хватает зенитных орудий, но специальные прицелы до сих пор не установлены, канониры стреляют практически наугад! Единственное авианосное судно — матка гидросамолетов «Энгедайн» — не может опустить их из-за волнения, да и сам механизм медленный. Предложения разместить аэропланы на башнях главного калибра, которые после боя вернулись бы на сушу, остались на бумаге. Русские без помех отстрелялись и ушли. Наконец, под самым боком графство Кент с несколькими летными полями. Две эскадрильи «Сопвичей» закрыли бы вопрос навсегда. Увы, история не знает сослагательного наклонения.
А ведь неделю назад двадцати восьми дредноутным линкорам Королевского флота противостояло лишь шестнадцать германских. Подводные лодки, мины и воздушные торпедоносцы сократили разрыв, а если учесть русское пополнение, то британцам предстоит атаковать превосходящие силы. И это притом что у причалов на Оркнейских островах остались лишь старые негодные да учебные лохани! Резерва нет! Потопление старого броненосца и легкого крейсера британскими субмаринами у бельгийских берегов ничего не исправило. Грандфлит начал проигрывать, не обменявшись с Хохзеефлотте ни единым залпом.
Адмирал стиснул зубы. Не все потеряно, исход битвы можно переломить. Он держался подальше от германцев, действовал осторожно и получил нож в спину! Значит, вперед в полном составе. Сэр Джелико впал в противоположную крайность, бросив на врага две группы линкоров и намереваясь взять его в клещи. Линейные крейсера оттянулись чуть севернее — препятствовать отходу германских и русских сил, добивая раненых.
Самое грандиозное сражение бронированных кораблей началось! В узости между французским и британским берегами линкоры Джелико двинулись на юг в Па-де-Кале, как и группа Шеера, непрерывно обстреливая друг друга. Вторая эскадра дредноутов атаковала Макарова, британский отряд линейных крейсеров временно остался не у дел.
Каждую минуту из орудийных жерл вылетали десятки тонн снарядов, вода кипела от разрывов, небо заволокло дымами пожаров. «Куин Мери» получил накрытие, отчего на баке вверх поднялся столб яркого пламени, видный на мили сквозь дым. Корабль резко накренился на нос, принимая воду разверстой передней частью корпуса и не теряя двадцатиузловой ход. Когда следовавший за ним в кильватере «Тайгер» буквально через минуту врезался в клубы дыма и пара, там пылали лишь изгвазданные в смазке обломки. При виде невероятно быстрой гибели линейного крейсера адмирал Битти произнес слова: «Сегодня что-то не так с нашими кораблями». Эту реплику сообщил пленный британский офицер, сам адмирал уже никогда не подтвердит и не опровергнет их.
Избиение с малой дистанции дополнилось торпедными атаками эсминцев. Соединенные силы Флота открытого моря и русской Балтийской эскадры имели восемьдесят миноносцев, не считая ушедших с Колчаком, но наибольшее впечатление на островитян произвела атака торпедных катеров, которые считались оружием береговой обороны, а не для использования в больших битвах. Там, где эсминцы тонули, получив два-три попадания из скорострельных «трехдюймовок», мелкие суденышки длиной каких-то шестьдесят-семьдесят футов спасались скоростью. Они неслись на глиссировании, прыгая по гребням волн, порой зарываясь и теряя ход, затем снова поднимались на редане. Деревянные скорлупки с двумя авиационными моторами выскакивали на пять-десять кабельтовых к борту крейсеров и линкоров, затем резко сворачивали в сторону, а по старой траектории шли торпеды. Адмирал Шеер, узнав о дерзких и успешных их действиях, заявил позднее: меняю десять эсминцев на двадцать катеров. К сожалению, лишь один из малышей уцелел.
По радио Колчак принимал сообщения с русских и германских кораблей, получая представление о складывающейся картине боя. Макаров и Шеер не нуждались более в воздушных корректировщиках: в мешанине выстрелов и водяных столбов не различить результаты стрельбы отдельного корабля. Собственное бездействие на безопасном удалении угнетало. Адмирал велел спустить катер на воду и отправился на «Император Николай I».
Арцеулов щелкнул каблуками, но честь не отдал: правая рука покоилась на перевязи, а сквозь повязку проступило красное пятно. Несмотря на бледность от потери крови, тонкие черные усики маленького летчика топорщились, как у сказочного кота в сапогах, победившего огромное чудовище. Шутка ли — за два налета «Сикорских» Грандфлит потерял в бою больше линейных кораблей, чем за предшествующие тридцать лет!
— Константин! Приказывать не могу, поэтому прошу добровольцев. Нужен вылет к северу от Дюнкерка. Там заслон из отряда линейных крейсеров. Нужно повредить хотя бы пару.
— Стало быть, там последний резерв старого лиса Джелико, ваше превосходительство? И требуется, чтобы он был не первой, а второй свежести. Возможно, конечно. Однако половина вернувшихся машин без починки не взлетит. Летчики крепче перкаля, отдохнут, и в бой. — Подполковник кинул взгляд на палубу, где техники сняли верхнее крыло С-22 и взялись за нижнее, явно не рассчитывая ремонтировать аппарат до базы. — Через два часа доложу о числе боеготовых.
— Рассчитываю на вас. Нам тоже уходить тем путем. — Колчак шагнул к трапу, там остановился и обернулся: — Сей вылет последний на сегодня, да и торпед не много. Скажешь своим чертям, что на подбитых машинах тянуть к авианосцу не надо. Лучше к восточному берегу. Англичане удерживают там миль шесть-восемь, дальше корпус Врангеля или нейтральные французы.
Дюжина исправных самолетов ударила в третий раз, на этот раз по крейсерской засаде, утопив один корабль и значительно повредив другой. До расположения врангелевских войск не дотянула и половина «Сикорских», избитых сосредоточенной стрельбой зенитных орудий. После известий о налете на линкоры британские канониры были настороже.
Когда основные силы Шеера и Джелико, оставшиеся на плаву, выползли из Па-де-Кале на просторы Ла-Манша, британский командующий получил еще одно неприятное сообщение. Италия, объявившая Британии войну, но до сего момента воздерживавшаяся от активных действий, послала свой флот, и он замечен в Бискайском заливе. Никогда не ценивший «макаронников», сэр Джелико признал, что даже такая помощь кайзеровской эскадре будет соломинкой, переломившей хребет верблюду. Вместо разворота на север для соединения с отрядом линейных крейсеров и линкорами Берни он приказал отступать на запад, к Портсмуту, выходя из боя. Шеер решил не преследовать, критически оценив состояние побитых кораблей, и приказал лечь на северный курс.
Крейсера получили двойной удар в спину. После торпед с «Сикорских» Колчака начались атаки подлодок, стороживших Скапа-Флоу и подоспевших к шапочному разбору.
Возврат основных германских сил к Дюнкерку к вечеру того же дня и их соединение с остатками балтийской эскадры решили ход битвы. Хотя потери островитян в ней получились изрядными, даже не считая предварительной убыли в британских рядах от мин и торпедных атак, сражение при Дюнкерке Черчилль объявил величайшей победой английского оружия. И у него были основания. Соединенный германо-русский флот не досчитался более пятидесяти процентов своего состава.
Эта английская пиррова победа ознаменовала утрату контроля над Северным морем и Па-де-Кале. Пусть не менее трети кораблей Грандфлита дотянуло до стоянок, даже неспециалисту ясно — вернуть в боеспособное состояние в ближайшие месяцы не удастся и половины из уцелевших.
Шеер и Макаров сформировали отряд из крейсеров и эсминцев, не получивших попаданий или поврежденных незначительно. Они остались у Дюнкерка, похоронив мечты об эвакуации останков Британского экспедиционного корпуса.
Предложений о заключении мира из Лондона не последовало ни на завтра, ни в последующие дни. Соединенные Штаты Америки объявили войну Германии. Британская монополия на выкачивание прибылей из колоний давно не устраивала американцев, которые желали свободно торговать и грабить без единого выстрела по всему миру. Растеряв главные силы флота, Альбиону не подняться до былого могущества. Фактически русские и германские моряки погибали ради американского блага.
Однако британское унижение породило другую напасть для янки. На смену джентльменам придут германцы, с которыми заокеанским торгашам сотрудничать еще тяжелее. Поэтому, пока кайзеровские армия и флот несколько выдохлись, а в России поднимаются революционные волнения, приходит самое время для предприимчивых демократических дельцов — на поле боя снимать с трупов ценные вещи.
