Анатолий Матвиенко - Авианосцы адмирала Колчака
Выслушав советы предводителей жандармерии и Министерства внутренних дел, Государь в кои-то веки проявил рассудительность.
— Милейший! — заявил он своему влиятельному родственнику. — Вы изволили с треском провалить операцию в Восточной Пруссии и потерять Варшаву, ныне предлагаете подобными же прямолинейными средствами решить внутреннюю проблему. Не кажется ли вам, любезный Николай Николаевич, что это уже слишком?
На сравнительно либеральных мерах настоял товарищ Министра внутренних дел и Командир отдельного жандармского корпуса Владимир Федорович Джунковский, которому демократизм не к лицу по должности.
— Ваше Императорское Величество! — заявил он. — Крайние действия в виде, например, разгона митингов войсками гарнизона пригодны в случае повального неповиновения. Мы имеем дело с провокацией некоторых политических сил. Предлагаю дать им организоваться, выдвинуть требования. Мы пойдем на мелкие уступки, погасим обострение, а потом уничтожим главных смутьянов.
Министр внутренних дел Борис Владимирович Штюрмер, справлявший одновременно не менее хлопотную должность премьер-министра, счел нужным согласиться. Так, с неожиданного и чрезмерно лояльного отношения самодержца и его подручных к народным волнениям, в Санкт-Петербурге начали образовываться выборные органы из недовольных — Советы, диковинный противовес также выборной Государственной думе. Противостояние выдалось странным хотя бы потому, что и в Думе, и в Советах первую скрипку играла умеренная левая партия социал-демократов (меньшевиков), к которым примкнули социалисты-революционеры, изрядно подрастерявшие экстремистские и террористические замашки. Горлопаны из большевистского стана, умело играющие на самых низменных сторонах человеческой природы, легко поднимали рабочих на бунт, а на выборах, когда принимаются взвешенные решения, ультрареволюционные марксисты неизменно проигрывали более спокойным организациям.
Впоследствии, когда Советы оформились и начали расползаться по стране, словно ядовитая плесень, Штюрмер и Джунковский схватились за голову. Предводители Советов все налицо, известны каждому из газет, однако попробуй тронь их. Но и по рецепту НикНика нельзя было действовать — Россия немедленно получала новую революцию.
Что-то подгнило, поистрепалось в самой сердцевине государственного механизма Империи, требовало перемен. Самодержец не мог этого не чувствовать, несмотря на пренебрежение государственными делами и гипертрофированную потребность большую часть времени проводить с семьей. Окружающие его великие князья понимали, что на престоле абсолютно не тот человек, что нужен Империи в качестве лидера. Как раз необременительная работа великого князя была бы Николаю Александровичу по плечу: много времени с семьей, представительские обязанности, устойчивый доход, позволяющий не думать о завтрашнем дне. Собственно, он и вел себя большей частью как второстепенный великий князь, но при малейшем звуке, намекавшем о необходимости передать скипетр более достойному, распрямлялся во весь свой небольшой рост, грозно топорщил короткие усишки и издавал державный рык. Потом шел читать книжки с вечно больным цесаревичем или катал с ним заводную модель танка.
Нездоровая внутри страна в это же время снаружи выглядела грозной и непобедимой. Союзный с германцами флот словно рубанок по доске прогулялся до Дюнкерка, как мелкие заусеницы сострогав подвернувшиеся отдельные британские крейсера и невоенные корабли; последние шлюпками пытались собрать с берега остатки экспедиционного корпуса, когда-то насчитывавшего полтора миллиона джентльменов.
Не ограничиваясь потоплением судов, корабли эскадры постреливали в глубь территории по основным скоплениям войск, спешивших к Дюнкерку. В арьергардных боях англичане теряли куда больше людей, нежели кайзеровские преследователи. Наконец, окрестности Дюнкерка со стороны материка прочесывались полевыми гаубицами. Оборванные, голодные, больные после зимы в окопах, британские солдаты прорвали хлипкий французский заслон и начали разливаться по побережью дальше на юг, занимаясь откровенным мародерством. Их отловом и размещением в лагерях интернированных занялись регулярные французские части. А в Лондон пришло понимание: удайся сейчас эвакуационная операция полным успехом, военная польза от вернувшихся на Родину вояк близка к нулю.
U-боты, не задействованные у Оркнейских островов, бороздили Бискайский залив, Ла-Манш и Восточную Атлантику. Впервые за сотни лет британские торговцы предпочли спускать Юнион-Джек и поднимать вместо него американские звезды. Представители главной нации Земли постепенно осознавали себя изгоями.
К счастью для них, кайзеровский флот не имел средств обеспечивать плотную блокаду, прорывалось гораздо более половины судов, особенно после перехода к системе конвоев и вооруженного их сопровождения. Потому на острова потянулись мобилизованные из колоний, в большинстве не принадлежащие к главному народу Вселенной.
Непрерывно сражаясь с августа четырнадцатого года, британские армия и флот давно растратили боеприпасы и прочие военные запасы, скопленные в мирное время. Оставшись с единственным союзником, охотно продающим военные товары лишь за живую монету, но не желающим лезть в войну самому, британцы почувствовали, что могут потерпеть поражение из-за экономических причин. Черчилль организовал потопление корабля под американским флагом, обвинив кайзеровских подводников в уничтожении нейтрала. Белый дом не отреагировал. Положение островитян из отчаянного переросло в критическое, и очень многое зависело от прямого столкновения главных флотов воюющих стран. В Кабинете и в Парламенте мало кто сомневался, что после этого боя гордый лев запросит мира у континентальных империй. Есть надежда, что в случае морской победы условия окажутся умеренно унизительными… Может быть.
Эскадра Колчака чуть приблизилась к последней и главной надежде Британии лишь к концу светового дня. Посоветовавшись с Арцеуловым, адмирал приказал не рисковать и отставить вылет торпедоносцев. Ночью, чтобы не напороться на арьергард сэра Джелико, Александр Васильевич пустил вперед эсминцы. Сзади поспешали субмарины, которых после Скапа-Флоу осталось способных к дальнейшей битве всего шесть.
В силу непреодолимых законов геометрии эскадра нагнала цели для авиаударов близ британских берегов, плюс та же проклятая необходимость привязки к указателям на суше для успешного возвращения аэропланов. Помянув, что, снявши голову, по волосам не плачут, а рейд небольшой группы военных кораблей по вражеским тылам на закорках самого мощного флота мира и так далеко за гранью риска, Колчак избрал точкой отсчета маяк на мысе Норт-Форленд на восточной оконечности графства Кент, оказавшись у него к утру. Ночь прошла на удивление спокойно, несмотря на близость устья Темзы и лондонских портов: неминуемая близость большого сражения заставила каботажную мелочь на время убраться подальше.
На рассвете отряд германских крейсеров под предводительством адмирала фон Хиппера вступил в визуальный контакт с линкорами сэра Джелико.
— Герр адмирал! Грандфлит ведет бой! — доложил вахтенный.
Сражение выглядело более чем необычно. Артиллерийская канонада, причем не залпами, а вразнобой из большого числа стволов, докатывалась до палубы «Лютцова», черные столбы пожаров вздымались выше дымов из корабельных труб. Сохранив радиомолчание в самое опасное время перед началом боя, Колчак удивил и врага, и союзников. А его самого поразили летчики, вернувшиеся на плавучую базу с потерей всего двух машин.
«Главному Тчк Прошу разрешения на второй вылет Тчк Атакованы линкоры Тчк Повреждены четыре Тчк Ласточкин».
Редчайший случай на войне, когда доклад командира авиаотряда занизил, а не завысил достижения подчиненных. Торпедные попадания получили «Король Георг V», «Аякс», «Центурион» и «Орион», причем только последний под командованием каперанга Стэнли остался способным продолжить бой, а промахнувшаяся мимо линкора торпеда уничтожила миноносец. К второму налету «Король Георг» почти скрылся под водой, на нем погиб командующий эскадрой дредноутов сэр Джером.
Второй воздушный удар оказался не менее страшен. Арцеулов рассредоточил «Сикорских», посчитав, что, нападая на одну группу, они могут помешать друг другу. Торпеды получили «Роял Оук», «Белерофон», «Нептун» и линейный крейсер «Инфлексибл».
«Железный адмирал» Джелико не хотел верить своим глазам. Потеря броненосных кораблей при выходе из Скапа-Флоу оказалась первой ласточкой. Неоспоримое, совершенно подавляющее превосходство Грандфлита растаяло на глазах! И как глупо. На кораблях хватает зенитных орудий, но специальные прицелы до сих пор не установлены, канониры стреляют практически наугад! Единственное авианосное судно — матка гидросамолетов «Энгедайн» — не может опустить их из-за волнения, да и сам механизм медленный. Предложения разместить аэропланы на башнях главного калибра, которые после боя вернулись бы на сушу, остались на бумаге. Русские без помех отстрелялись и ушли. Наконец, под самым боком графство Кент с несколькими летными полями. Две эскадрильи «Сопвичей» закрыли бы вопрос навсегда. Увы, история не знает сослагательного наклонения.
