Николай Андреев - КРЫЛЬЯ ЧЁРНЫЕ
- Передайте господину мою признательность, - дама скрыла свою улыбку за букетом. - Он не представился?
- Просил передать, что его зовут Дмитрий, - официант не удержался и подмигнул.
Девушка, однако, простила - или попросту не обратила внимания - на эту фамильярность.
- Имя настоящего победителя, - довольно прошептала она. - Ну что же Вы! Идите! Идите! Передайте…ещё вот это…
Батистовый платочек, миниатюрный, надушенный, оказался в руках официанта.
- О, всенепременно, - "человек" поклонился и направился к столику гвардейца.
Красавица сделала вид, что наслаждается букетом, а меж тем следила за реакцией раненого офицера. Улыбка расцвела на его лице, когда он получил знак признательности. Раненый герой (только сейчас она сумела разглядеть Георгия на его мундире) втянул аромат духов и кивнул в знак благодарности прекрасной незнакомке.
Та, в свою очередь, не спускала глаз с молодого человека, изучая его. Мужественные скулы, доброе лицо, смешной нос, жесты уверенного в себе человека. Гвардеец. Герой войны. Романтичный. Таким должен быть настоящий мужчина! Да, надо бы к нему присмотреться внимательней.
"Но сперва пусть справиться с испытанием" - довольная своей идеей, Анна Канторович поднялась из-за столика и направилась к выходу.
Офицер, однако, не последовал за нею. Девушка даже оказалась раздосадована. Разве так осаждают крепости? Может, гвардеец просто не ожидал, что она уйдёт из "Привала"? Что ж, если он несообразителен и глуп - то и не стоит её внимания. Надо было возвращаться с перерыва на службу, как раз привезли новые бумаги, требовалось их просмотреть и набросать доклад господину Винаверу.
- Извозчик! - Анна взмахнула левой рукой (в правой был зажат букет). - Извозчик!
Напротив как раз похрапывал свободный лихач. Он проснулся, послышав заветный возглас, замахал головой и, наконец, завидев Канторович, ответил.
- Чего изволите, барышня?
- На Литейный, к зданию Центрального военно-промышленного комитета!
- Доскачем, цоканья коня не услышите! - извозчик помог Анне забраться в коляску.
А там…
Там тоже был букет - но уже роз. Кто-то, наверное, забыл.
- Забыли тут у Вас, цветы, милейший.
Канторович снова вдохнула аромат подснежников. Нет, она совершенно не понимала, как можно оставить цветы…Это сущее варварство!
- Не забыли, барышня! - рассмеялся извозчик. - Меня Их Благородье просили передать Вам…Ну то есть я только счас понял, что эт Вы. Даме он просил передать, которая тоже с цветками выйдет. Ну вот это Вы…
- Офицер? Гвардии? Георгиевский кавалер? И рука левая на перевязи?
Всё это казалось сказкой. Тот рыжий молодец, оказывается, умнее, чем она подумала. Что за встреча! Но неужели он увидел её раньше, чем она зашла в этот раз в "Привал"? Может, он уже видел её здесь: Анна ведь частая посетительница кафешантана. Значит, у неё появился новый поклонник! Да, таких у неё прежде не было…
- Надеюсь, я сумел Вам угодить, - внезапно раздавшийся голос, приятный, твёрдый, полный уверенности в себе, раздался совсем близко.
Канторович, ушедшая было в размышления, взмахнула головой, стряхивая тягостные думы - и увидела рядом с коляской того самого офицера.
Он улыбался, открыто, но нешироко. Так, будто справился с порученным командованием заданием, и ждал похвалы (а может, и повышения в звании).
- Да, признаться, эти цветы оказались полной для меня неожиданностью, - наконец нашлась, что ответить, Анна.
- Ваше благородье! Передал в лучшем виде! - довольно воскликнул лихач. - Барышня, прикажете ехать на Литейный? Или куда ещё…
Канторович не видела глаз извозчика, иначе бы заподозрила неладное.
- Вы не против, если я составлю Вам компанию? Мне как раз хочется посмотреть на город. Я так давно в нём не был…Война…Всё война…
- Что ж, не откажусь от Вашей компании. Хотя бы из-за роз, - рассмеялась Анна. - Но как Вас зовут?
- Дмитрий Бобрев, лейб-гвардии Финляндского полка поручик, к Вашим услугам!
Офицер цокнул каблуками, взял под козырёк - а через мгновение уже оказался в коляске рядом с Канторович.
- Лихач, трогай! Двугривенник сверху за бережную езду! - лихо скомандовал гвардеец.
Анна так улыбалась…
"Она прекрасна, - словил себя на мысли расточитель. - Она прекрасна"
Он смотрел, как она вдыхает аромат цветов. Краешек её губ играл натянутой струной, широко раскрытые глаза любовались то розами, то подснежниками. А рука…Её тонкая лева рука постоянно теребила волосы: сперва пальцы касались краешка бровей, затем ноготки танцевали на локонах, останавливались у виска - и всё начиналось снова.
- Благодарю Вас за столь прекрасные цветы, - наконец Канторович повернула голову.
Прядка упала на её глаза. Девушка, смеясь, поправила непослушные волосы.
- Пустое. Они вряд ли сравнятся с их хозяйкой.
Офицер ничуть не кривил душой: с каждым мгновением он всё лучше понимал, что желал бы осыпать комплиментами Канторович. Самые прекрасные слова в мире - и те должны были поблекнуть по сравнению с тенью этой девушки. Неужели он влюбился, как шестнадцатилетний юнкер? А что, почему бы и нет? Только…это помешает службе…Очень сильно помешает…
- Я, признаться, обратил на Вас внимание ещё несколько дней назад. Вы тогда беседовали…на повышенных тонах с неким господином в мундире министерства внутренних дел. И мне подумалось, что Вам требуется хоть какое-то отдохновение…Я, наверное, говорю несколько путано?
Он, контрразведчик со стажем, не боявшийся лично участвовать в арестах вражеских шпионов, стушевался. Что творит красота! Даже выученная загодя речь показалась ему теперь жалким монологом и третьесортной пьески.
Анна закрыла глаза и улыбнулась.
- Нисколько, - она открыла свои глаза-озёра, и взгляды двух людей соединились. - Вы говорите от чистого сердца, мне это нравится. А тот человек…Да…Его надо забыть…
- Какие же у Вас прекрасные глаза…- вырвалось у Бобрева.
И - удивительное дело - Канторович зарделась.
- Благодарю Вас…- она опустила очи долу.
Рука её теребила волосы: Анна нервничала, заметно нервничала.
- Н-н-ноо! Приехали! - наконец воскликнул лихач. - Пожалте, господа хорошие, довезли в лучшем виде!
- Вы были правы, милейший: я не заметила стука копыт, - не поднимая взгляда, сказала Канторович. - Вы…
Она не находила слов: так не хотелось расставаться с этим офицером, таким милым и славным, таким добрым и честным…
- Мы ещё встретимся? - сама того не желая, спросила Канторович, зарывшись в цветы.
- Я Вас буду ждать здесь…Вы ведь, должно быть, где-то здесь служите или живёте?
- Служу…В Центральном военно-промышленном, - легонько кивнула девушка.
Наконец, она подняла взгляд.
- Только…не надо цветов, - она улыбнулась.
В уголке левого глаза показалась слезинка.
- Ещё один букет я унести не смогу.
- Я помогу Вам, - офицер быстро нашёлся и подхватил здоровой рукой букеты. - Я помогу. И донесу их, куда пожелаете. Хоть до германской границы!
- До парадной, если Вы так горите желанием, - Канторович повернулась к нему спиной. - Благодарю ещё раз…
Бобреву показалось, что десяток шагов они проделали в одно мгновение, а контрразведчик хотел, чтобы они растянулись на часы, века, лишь бы только не расставаться с прекрасной Анной.
- Я буду ждать Вас здесь, когда Вы освободитесь? - контрразведчик словил себя на мысли, что переступает грань приличия. - Простите мне мою назойливость…
Дмитрий надеялся, что сейчас не покраснел как помидор. Хотя…Лицо такое тепло…Наверное, всё-таки зарделся. Контрразведчик, тоже мне! Задание, видите ли! Как какой-нибудь студентик влюбился!
Но - странное дело - не видел Бобрев в этом ничего плохого.
Канторович бережно приняла букеты цветов и повернулась спиной к Дмитрию.
- К шести часам вечера, - и скороговоркой, стараясь не оборачивать, добавила: - Я буду рада увидеть Вас снова, Дмитрий
- Я буду самым счастливым человеком на свете. Как Ваше имя?
По "легенде"-то он не узнал ещё имени "прекрасной незнакомки".
- Анна!- донеслось из-за уже захлопнувшейся двери.
- Анна…
Мелодия этого имени эхом отозвалась в сердце Дмитрия.
Бобрев молча вернулся в коляску лихача.
- Должен признать, Дмитрий Петрович, я сам уже давно поверил, что Вы влюблены в эту даму. Замечательно работаете, побольше бы нам таких людей.
Эти слова принадлежали извозчику. Не коверкая слов, другим голосом - более серьёзным и высоким - говорил "лихач".
"Надо срочно что-то ответить, срочно!"
- Благодарю. Надеюсь, скоро в нашей службе вовсе перестанет нуждаться Россия, - по-деловому ответил Бобрев.
- К сожалению, враги России никогда не переведутся, так что и нашей службе, разве только под другим названием, вечно работать на благо державы. Работки на наш век хватит! - невесело усмехнулся "извозчик".
