Джим Батчер - Холодные дни
– Думаешь, я не смогу сам о себе позаботиться?
– Нет, конечно, – сказала Молли. – Но… знаешь ли? Возможно, я подумала… чтобы тебе не пришлось?… – Она неуверенно взглянула на меня. – Когда я нуждалась в тебе, ты был рядом. Я решила, что теперь настал мой черед.
Я отвернулся, борясь с нахлынувшими чувствами. Девчушка организовала это жилище, заключила соглашение с очень осторожной и подозрительной расой сверхъестественных существ, обставила для меня комнату, да еще и подобрала гардероб. За каких-то несколько недель? При том, что до этого она бóльшую часть года жила в обносках на улице?
– Я поражен, Кузнечик, – сказал я. – Серьезно.
– Это еще не самая поразительная часть, – сказала она. – Но не думаю, что у нас есть время откровенничать, учитывая, какая работенка тебе предстоит.
– Давай переживем Хэллоуин, – сказал я, – и, может быть, тогда мы сможем сесть и потолковать по душам. Молли, тебе не стоило делать все это для меня.
– Самомнение зашкаливает? – спросила девушка, и в ее взгляде промелькнула прежняя, резкая и язвительная Молли. – Я обустраивала это место для себя, Гарри. Всю свою жизнь я провела в одном доме. А жизнь на улице не была… не была тем опытом, что помог бы мне обрести себя. Мне требовалось что-то… Что-то…
Она нахмурилась.
– Что-то свое? – предположил я.
– Что-то стабильное, – поправила она. – Тихое. И, да, свое. Это не значит, что тебе здесь не рады. Всегда – когда тебе понадобится.
– Думаю, одежду эту ты подбирала тоже не для меня?
– Может, я начала встречаться с баскетбольной командой, – ответила Молли, сверкнув глазами. – Почем ты знаешь?
– Просто знаю, – сказал я.
Она принялась собирать вещи:
– Считай одежду… подарком ко дню рождения.
– Спасибо, – сказал я. – Я бы тебя обнял, но боюсь заляпать перекисью и кровью.
– До следующего раза, – сказала Молли. – Я… кгм… До объятий мы дойдем не скоро.
Она глубоко вздохнула:
– Гарри, я знаю, что дел у тебя невпроворот, но кое-что тебе нужно услышать.
Я нахмурился:
– Да?
– Да. – Молли потерла плечи ладонями, словно в комнате внезапно похолодало. – Я… как бы… навещала твой остров.
Посреди южного предела озера Мичиган лежит остров, который не значится ни на каких лоциях, картах или спутниковых снимках. Он является точкой сплетения лей-линий темной энергии, и гостей не привечает. Он заставляет людей, подходящих слишком близко, поскорей убираться или проходить мимо. Самолеты над ним летают постоянно, но никто его не видит. Несколько лет назад я связал себя и с этим островом и с первоклассным genius loci[26], который присматривал за ним. Я назвал его Духоприютом и знал о нем относительно немного, кроме того, что это союзник.
Когда меня подстрелили и я погрузился в темные воды озера Мичиган, чтобы сохранить мою жизнь, понадобились совместные усилия Мэб и Духоприюта. Я вышел из комы в пещере под поверхностью острова – с ветвями, торчавшими из моих хреновых вен, словно какие-то органические шланги капельниц. Это было весьма странное место.
– Как ты добралась туда? – спросил я.
– На лодке. Не пешком же.
Я хмуро взглянул на нее.
– Ты знаешь, о чем я.
Она улыбнулась, но как-то грустновато:
– После того, как существо вроде Собирателя Трупов превратит твои мозги в горсть гранатовых семечек, психознак «Проход воспрещен» воспринимается слабовато.
– Хе, – сказал я. – Очко в твою пользу. Но это опасное место, Молли.
– И оно становится еще хуже, – сказала она.
Я нервно переступил с ноги на ногу.
– В каком смысле «хуже»?
– Там накапливается энергия. Как… как пар в котле. Знаю, я во всем этом еще новичок, но я говорила с Леа, и она согласилась.
Бог мой, ну она и тянет, а я уже голову сломал, гадая, что же она знает. Ненавижу такие разговоры.
– Согласилась с чем?
– Кгм, – сказала Молли, потупившись. – Гарри… Думаю, в ближайшие несколько дней остров взорвется. И еще я думаю, когда он взорвется, то прихватит с собой половину Среднего Запада.
Глава 14
– Конечно, еще бы, – сказал я. Потом огляделся, сграбастал аптечку и потопал в сторону выделенной мне гостевой спальни. – Клянусь, это дурацкий город. Почему каждая омерзительная сверхъестественная гадость должна происходить именно здесь? Отсутствовал несколько месяцев и – Ыыых. «Скоро вернусь». Абра мать-перемать кадабра.
В спальне был выключатель, причем работающий. Лампочка включилась и горела себе. Я с подозрением уставился на нее. Обычно, когда я в подобном настроении, лампочки и взгляда моего не выдерживают, не говоря уже о тех случаях, когда я вхожу в шкуру Йосемит Сэма[27]. Похоже, свартальвы здорово поработали, чтобы устранить техническую аллергию на раздражительных чародеев.
А комната… комната…
Она напомнила мне о доме.
Моя квартира была крошечной. Таких квартир в гостиной у Молли могло поместиться минимум с полдюжины. Вся моя старая хата была размером с ее гостевую спальню. Молли обставила ее мебелью из секонд-хенда, точь-в-точь как было у меня. Маленький камин, пара простых стульев, удобная на вид кушетка. Вдоль стен ободранные старые книжные шкафы, дешевые, но крепкие. На полках – то, что могло бы со временем стать заменой моей библиотеки потрепанных романов в бумажных обложках. Там, где полагалось быть моей спальне, стояла кровать, двуспальная, не полуторка. Там, где кухня – кухонная стойка, маленький холодильник и на нем нечто вроде электрогриля.
Я огляделся. Это не был мой дом… но близко, близко. И это оказалось самым милым и теплым подарком, что мне когда-либо делали.
Всего на секунду я вспомнил запах своей старой квартиры, древесный дым, чистящее средство с сосновым ароматом, немножко плесени и сырости, неизбежной в подвале. Если бы я крепко зажмурился, то мог бы представить, что я снова там. Что это дом.
Но мой дом сожгли. Я отплатил им за это, и с лихвой, но все-таки у меня сосало под ложечкой при мысли, что я больше никогда его не увижу. Мне не доставало Мистера, моего кота. Мне не доставало моей собаки. Мне не доставало душевной близости дома, с которым я сроднился, который долгое время был моим убежищем. Мне не доставало моей жизни.
Я не был дома, как мне казалось, очень, очень давно.
Возле кровати стоял шкаф с двумя узкими комодами по краям. Он был просто забит одеждой. Ничего броского или модного. Футболки. Старые джинсы. Новые трусы и носки, все еще в пластиковой упаковке. Рубашки, тренировочные штаны. Несколько пар ношеных кроссовок размером с небольшое каноэ и туристические ботинки почти подходящего размера. Я выбрал ботинки. Мои ноги не для лакированых штучек, ха, ха, ха.
Я выбросил ошметки смокинга, промыл раны на ногах и заклеил их пластырем, и впервые с тех пор, как поймал пулю в грудь, надел одежду, которая наконец ощущалась знакомой и удобной.
Я вышел из спальни с окровавленной одеждой в руках и бросил вопросительный взгляд на Молли. Она указала пальцем на огонь. Я благодарно кивнул и, вспомнив про драгоценные запонки, вытащил их из кармана штанов, швырнув все остальное в огонь. Кровь, уже впитавшуюся в одежду, не так-то просто использовать против меня, даже если бы кто-то чудом вломился сюда и что-нибудь украл, но в таких делах лучше ничего не оставлять на волю случая.
– Ну хорошо, – сказал я, усаживаясь на подлокотник кресла. – Остров. Кто еще о нем знает?
– Леа, – ответила Молли. – Видимо, она сказала Мэб. Я предположила, что ты уже все знаешь. От нее.
– Мэб, – сказал я, – из тех мамочек, которые считают, что ты до всего должен доходить самостоятельно.
– А если не дойдешь?
Я хмыкнул.
– Ты входила в контакт с Духоприютом?
– С самим духом? – Молли покачала головой. – Он… терпел мое присутствие, но особой сердечности не выказывал. Думаю, он знает, что я связана с тобой.
– Да, – сказал я. – Уверен в этом. Если бы он хотел, чтобы ты покинула остров, тебя бы там в момент не стало.
Я покачал головой.
– Мне надо подумать.
Молли умолкла. Она отправилась на кухню, к холодильнику. Оттуда она вернулась с парой банок кока-колы, открыла обе и протянула одну мне. Мы негромко чокнулись банками и выпили. Я закрыл глаза и попытался привести мысли в порядок. Молли ждала.
– О’кей, – сказал я. – Кто еще знает?
– Никто, – ответила она.
– Ты не рассказала Совету?
При упоминании Белого Совета чародеев Молли скривилась: – И как бы я это, по-твоему, сделала? Тем более, что я формально до сих пор в розыске, и любой из них ни на секунду не задумается, прежде чем прикончить меня на месте?
– Многие задумаются на секунду, – спокойно возразил я. – Ты не задавалась вопросом, почему все еще живешь-поживаешь?
