Леонид Жирков - Счастливчик
— Город расположен в низине, на реке Вологда, имеется пристань на правом притоке Сухоны.
— А, от Москвы далеко?
— 490 верст. У нас узел чугунок. Город у нас небольшой, в основном застроен обывательскими домами, одно и двух этажными. Центр старого города состоит из четырех частей: Верхний Посад, Город, Нижний Посад, Заречье.
— А, Кремль тут есть?
— Всенепременно! Теллитория города определялась Детинцем. Он у нас от шешнадцатого века. Башни да стены увидите исчо.
В центре города была площадь, открытая в сторону реки Вологда, с пятиглавым Софийским собором и стройной восьмигранной колокольней. К площади примыкает комплекс сооружений Архиерейского двора, окружённого каменными стенами с башнями. В комплекс входят Воскресенский собор и Архиерейские палаты с домовой церковью Рождества Христова, к которым пристроены Гаврииловский и Иринеевский корпуса, палаты Иосифа Золотого.
По регулярному плану 1781 застройка Вологды велась от центральной площади по 3 лучеобразно расходящимся и пересекающим их поперечным улицам. Особенно обращали на себя внимание общественные здания: Ярмарочный дом на берегу р. Золотуха, дом удельного ведомства.
На площади — трёхэтажный дом заинтересовавший меня.
— А это, что за здание?
— Это Дворянское собрание. Да извольте видеть, от Нижнего Посада к Городу имеется Каменный мост через Золотуху.
Верхний Посад примыкает к Городу с северо-запада и также имеет регулярную застройку, имеются церкви: пятиглавая Константина и Елены, Варлаама Хутынского с колокольней, Владимирская с шатровой колокольней. В древнейшей части Вологды, на Ленивой площади, — церковь Николы "Золотые кресты", и строения Успенского Горнего монастыря: церковь Успения и надвратная церковь Алексия. Все эти названия я узнал конечно немного позже.
Насущной моей задачей после прибытия было определения места жительства. Катя, как и положено молодой жене смотрела на меня как на человека могущего все устроить.
Гостиница с громким названием «Палас», оказалась двухэтажным домом с меблированными комнатами. Номера стоили совсем демократичные девяносто копеек в сутки. После того, как хозяин гостиницы записал наши данные, коридорный с явными признаками бурно проведенной ночи на лице и запахом перегара и лука изо рта провел нас в «апартаменты». Катя жалась ко мне и ее расширенные глаза наполнялись слезами.
В номере она спросила:
— Андрей! Неужели мы всю жизнь будем обитать в таких условиях?
— Катюша! Конечно, нет! Снимем приличную квартиру, все устроится! Давай сейчас переоденемся, и я пойду, доложусь начальству. Потом мы с тобой пообедаем, а к вечеру, я надеюсь определиться с нашим жильем.
— Мы так и будем жить в провинции?
— Как только я найду и арестую негодяев, злоумышляющих против правительства и Государя, так сразу меня повысят, дадут генеральский чин и переведут в Санкт-Петербург! — Я попытался свести все к шутке.
— Ты все шутишь! У меня предчувствие, что мы с тобой застрянем здесь. Здесь люди даже говорят не по нашему. Сплошное протяжное «О»! Господи! За что?!
— Катенька, успокойся! Все будет хорошо, самое главное, мы вместе!
— Да Андрюша!
Катя обняла меня, спрятав лицо на груди. Я гладил ее по волосам, по спине и во мне поднималось желание обладать ей прямо здесь и сейчас.
"Моя маленькая, хрупкая женщина, я все сделаю для тебя, чтобы тебе было хорошо и удобно. Я люблю тебя моя родная, моя единственная и неповторимая!".
— Все будет хорошо. Ты просто устала с дороги. Сама подумай разве наш Иркутск не такая же провинция?
— Нет я ничего, я сильная, прости меня дуру. Просто я думала, что ты получишь назначение куда ни будь получше. А здесь даже мостовые деревянные, как при царе Горохе.
Через некоторое время она уже руководила мной при распаковке чемоданов, успевала интересоваться наличием в городе модных магазинов, ценами на базаре, возможностью нанять кухарку. Все это одновременно пересыпалось серебристым смехом и постепенно кольнувшее меня чувство неудовольствия прошло.
***
Полковник Астафьев Павел Игнатьевич, оказался изрядным патриотом Вологды. После представления, он очень обрадованный моим прибытием, произнес небольшую лекцию о том, что его помощник, то есть я, наконец заполнивший вакантную единицу, после долгих просьб, найдет здесь в Вологде для себя широкое поле деятельности.
Лекция началась с описания церквей и монастырей имеющих местом пребывания в городе и окрестностях, далее был краткий обзор поднадзорного контингента, который волею судеб и вышестоящих инстанций оказались на нашем попечении.
— Мы Андрей Васильевич, относимся к третьей категории, соответственно и штат у нас маленький, и выделяемые средства из секретных сумм, мизерные. Посудите сами, губернское управление: начальник, помощник, вахмистр, унтер-офицеров одиннадцать, писарей двое. Управление помощника в Велико-Устюжском, Никольском, Сольвычегодском, Усть- Сысольском и Яренском уездах: вахмистр — один, унтер-офицеров — шесть. А, ссыльных у нас! Да и территория где размещаются господа социалисты, анархисты, и прочая, прочая, прочая вельми обширна. И смотрит за этими беспокойными людьми один унтер раз в месяц. Они, что хотят то и делают! Надзор за господами революционерами чисто номинальный!
— Какова же моя задача?
— Ранее, к нам ссылали господ разночинцев, коих теперь именуют интеллигенцией, которые, являясь на словах большими радикалами, в быту оставались людьми вежливыми и тихими. Сейчас, среди ссыльных, появились люди, которые стремятся не терять время даром. Они, даже находясь в ссылке, пытаются добыть средства для своей разрушительной работы. Выглядит это как ни чем не прикрытый грабеж. Я вам поручу расследовать несколько дел, которые уже стали для губернии значимыми.
— А, что они из себя представляют? Эти дела?
— Завтра! Завтра, милейший Андрей Васильевич! Сейчас, извольте пообедать с нами, Ольга Осиповна ждет не дождется накормить Вас нашими деликатесами.
— Павел Игнатьевич, у меня в гостинице «Палас» жена. Я не могу принять Ваше предложение присутствовать на Вашем обеде, я обещал пообедать с женой.
— Какие глупости! Простите великодушно! Сейчас отправим за Вашей супругой унтера на извозчике. Он в лучшем виде ее доставит, и мы пообедаем.
Пришлось согласиться с планом моего нового начальника. Единственно, что я смог выторговать, то это, то, что я сам съезжу за Катей, и мы будем готовы через час прибыть на обед.
***
Обед прошел в приятной обстановке. Катя конечно очень волновалась, но Анна Семеновна, супруга и дражайшая половина Павла Игнатьевича, оказалась женщиной разговорчивой, не чванливой и через некоторое время моя половина совершенно освоилась. Она стала рассказывать о своих родственниках, детях, о городе, заодно и порекомендовала Кате кухарку.
У нас с Павлом Игнатьевичем разговор конечно зашел о войне. Я рассказал о том как писал рапорт, как мне отказали. Старый лис посмеялся, а потом вдруг сказал:
— Чувствую любезный Андрей Васильевич, на Ваш век еще хватит войн. И дай Бог, чтобы они были с врагом внешним. Поверьте старику, то как распущен народ, чтобы господа студенты посылали Японскому императору поздравительные телеграммы по случаю побед воинством российским, ни к чему хорошему не приведет. Зреет что-то в обществе, зреет. По всему чувствуется.
— Вы имеете в виду господ революционеров?
— Отнюдь. Этих то мы переловим. Наказания им правда выносят очень мягкие. Нет, дело не в них. В самом обществе зреет желание перемен. А ведь перемены отнюдь не всегда к пользе общества случаются. Недаром у китайцев одно из самых страшных проклятий связано с пожеланием жить в эпоху перемен.
Подали горячее. На некоторое время разговор прервался. Катя восторгалась вкусом блюд и совершенно очаровала Анну Семеновну.
— Супруга моя сама сегодня готовила, не доверила кухарке.
— Да уж в семьдесят девятом когда Павел Игнатьевич текинцев покорял, я жила в Астрахани одна с сыном и всему научилась.
— Вы вместе со Скобелевым воевали?
— Да-с. В авангардном отряде генерала Ломакина. Вот если бы Михаил Дмитриевич наши войска сейчас возглавлял, по другому дело бы повернулось. Ведь Куропаткин конечно сам лично храбр. Но он прекрасный штабист и администратор, а полководец из него никудышный. Когда его назначили командующим, я сразу подумал, кто же при нем будет Скобелевым? Вот и вышло, как в стишках этих:
Куропаткину Куроки,
По тактике, дает уроки,
На практике.
— Обидно за нашу армию. А за флот вдвойне обидно.
— Андрей Васильевич, Вы мне старику скажите, что нового Вы почерпнули во время обучения на курсах. А то ведь я тут как медведь в берлоге, новых веяний не знаю. Все по старинке работаем.
