Влад Савин - Морской Волк, том 2
Берия встал, – и достал откуда-то АКМ (принесенный в кабинет как раз для этой встречи).
– Вот, Александр Эмильевич, наш будущий ответ. Разбирается, вот так.. видите, как прост, любой призывник деревенский за час освоит – и никакого газового регулятора, как у СВТ. А вот патрон – ни то ни се. А в войну, на новый патрон переходить – чревато. Оттого и немцы, пока вооружают вот этим, не всю пехоту, а лишь особо элитные подразделения. Но если они решатся массово – тогда придется и нам.
(вообще-то это случится в сорок четвертом, осенью– подумал Берия – и, если верить нашим гостям, не окажет особого влияния на ход войны. Но тебе опять же, лучше этого не знать. Чтоб понял – тут не железки одни твои, но и большая политика. И впечатлился – больше).
Второй путь – проще, и сложнее, одновременно. Проще – тем, что патрон новый не нужен. Сложнее – что готового оружия нет. Только это вот и осталось.
Снова бумаги – рисунки, чертежи, фото. Система Барышева – совершенно оригинальный, полусвободный затвор, гасящий энергию отдачи. Автомат под стандартный винтовочный трехлинейный патрон. Ручной пулемет – калибра 12.7. Автоматический гранатомет 30мм – на сошке, как ручник, и позволяющий стрелять очередями стоя и с бедра! Россия, 90е – так и не была принята на вооружение, хотя все положенные испытания прошла. Была запущена в производство – но не у нас, а в Чехии, экспортировалась в другие страны (вот суки! – мысленно выругался Берия – расстрелять или сгноить в лагерях, за такое!). Чертежи, схемы, подробное описание.
Судя по реакции Нудельмана, он оценил. Так и впился глазами.
– Я могу.. это забрать?
– Для вас же приготовлено. Только не обессудьте, Александр Эмильевич, вам вот так отдать не могу. Это же «сов.секретно» – мой фельдъегерь повезет, с охраной, на адрес вашего ОКБ-16.
(вот юмор будет – подумал Берия – если «лучший в мире автомат» здесь так и не родится. И вместо АК будет АБ-47, вернее, уже АН-47! Или не сорок семь, а раньше?)
Берия помнил – о Симонове и двух его гениях. Но также знал правило – не класть все яйца в одну корзину.
Пусть тоже поработает на «Рассвет» – без посвящения, пока. А дальше – будем посмотреть. Если Симонов – не справится.
Из предисловия к роману А.И.Солженицына «Шарашкина контора». Альт-история, 1976. (изд.Нью-Йорк)
Я не понимаю русский народ!
Рабство существовало всегда. Тысячи лет назад, дикие люди поняли, что чем убивать и пожирать пленников, выгоднее заставлять их работать на себя. Но ни египетским фараонам, ни римским императорам – не удалось вывести породу рабов, которая трудилась бы на своих угнетателей с упоением и энтузиазмом! А вот Сталину и большевикам – это удалось.
Этого не может понять европеец. В странах цивилизованных, арестант может трудится в каменоломне – но не в конструкторском бюро. Причина проста – если выработка каторжанина легко поддается учету, и нерадивость тут же может быть наказана, то как учесть труд умственный, творческий, свободный по самой своей природе?
В России – все иначе. Существуют особые заведения тюремного типа, вроде английских «работных домов» прошлого века – где ученые, инженеры, трудятся на благо власти, бросившей их в неволю. Лишенные самого главного, что нужно человеку – свободы! – они находят СЧАСТЬЕ в самой иссупленной работе на своих господ! Это непостижимо – чтобы понять такое, надо самому ходить на голове!
Причем эти несчастные – не просто работают, а создают оружие, которым эта бесчеловечная система грозит захватить весь мир! Они просто не знают, что можно жить иначе – требовать к себе достойного уважения и оплаты своего труда. Патентное право, защита интеллектуальной собственности – святое в Европе и Америке – совершенно неизвестно в России! Рабы, не знающие свободы – и искренне считающие, что так должно быть! Готовые воевать за угнетающую их власть – не щадя себя! Совершенно не осознающие – ценности своей собственной жизни.
Я понимаю свой долг, перед обществом, страной: никто не вправе посягать на мою свободу, и мне, как человеку, обязаны обеспечить права – на жизнь, безопасность; и мне обязаны также обеспечить достойное содержание. Тогда я готов заключить с этой страной, обществом, честный контракт – где будет скурпулезно и однозначно прописано, что должен я, и что должны мне. Со мной согласится любой цивилизованный человек – но не русский! У них, превыше всего ценится «выполнение своего долга» перед Отечеством. И никто не задает себе вопрос – а что такого сделало мне Отечество, что я перед ним в долгу на всю свою жизнь?
Я призываю цивилизованный, демократический мир: будьте милосердны. Не повторите ошибок Гитлера – в случае войны на истребление, как ни парадоксально, несвобода русских становится их силой, источником их невероятного сопротивления. Будьте добры и щедры к тем, кто разделяет идеи свободного мира – воюйте лишь с теми, кто упорствует в праве оставаться рабом. Воюйте с русскими не оружием, а пропагандой, показывайте им преимущества западной свободы – а объявив войну, ни в коем случае не называйте врагом РУССКИХ – а лишь ТЕХ КТО ПРИВЕРЖЕН РУССКОЙ ИДЕЕ! Даже если таких – девять из десяти. Пусть умрут эти девять – чтоб один жил наконец в свободе.
Я люблю Россию – но не русских, живущих в ней.
От Советского Информбюро 19 сентября 1942
В течение ночи на 19 сентября наши войска вели бои с противником на северо-западной окраине Сталинграда и в районе Моздок. На других фронтах существенных изменений не произошло.
На северо-западной окраине Сталинграда продолжались ожесточённые бои. Н-ская часть отбила несколько атак противника и уничтожила 4 немецких танка, 3 противотанковых орудия и истребила свыше 200 гитлеровцев. Немцы неоднократно пытались захватить наши позиции, прикрывающие подступы к элеватору. Защитники Сталинграда гранатами уничтожили 6 танков, а затем в рукопашной схватке истребили 170 немецких солдат и офицеров. Противник был вынужден отступить.
Капитан 1 ранга Лазарев Михаил Петрович. Москва, Кремль.
Ну вот – дождались! Сейчас увидим – то ли величайшего гения, то ли величайшего злодея двадцатого века.
Но – величайшего. Если не согласны – то скажите, кто на ваш взгляд, самый-самый (в смысле, оставивший наибольший след в истории)? Еще, Ильич, может быть?
Мы – это я, Григорьич, Сирый, Большаков. Еще Лаврентий Павлович, с которым мы уже общались, сразу по прилету – ничего жутко кровожадного в нем я не заметил, на секс-маньяка совершенно не похож – по манере держаться, просто большой начальник из «оборонки», каких я в той еще жизни навидался – но очень хороший, толковый: все схватывает моментом, четко отделяя главное, видит суть вещей – по крайней мере, в технических вопросах. И конечно, Кириллов – ну куда без него?
Приглашают. Входим. Большой такой кабинет, два стола буквой Т. Во главе стоит седоусый старичок, смотрит на нас с мелькнувшим любопытством. Чего не ожидал – что товарищ Сталин (нас предупредили – обращаться к нему надлежит именно, не по имени-отчеству) маленького роста. Одет в серый полувоенный френч, не в маршальский мундир, как в фильме «Освобождение». Трубки знаменитой – тоже, нигде не видно.
Поглядываем на наших «друзей» из ГБ – надеюсь, они уже тут бывали, правила знают. Как и они, рассаживаемся за длинным столом, по разные стороны. Смотрим на хозяина кабинета.
Я вообще-то ожидал, что Сталин пригласит, по крайней мере в первый самый раз – меня одного. Чтобы без свидетелей. Но очевидно, у Вождя и Учителя, были какие-то свои соображения.
– Здравствуйте, товарищи потомки – произнес Сталин – начнем, как положено, с части официальной. Которую после, народный комиссар Кузнецов всему экипажу огласит. Корабль ваш, по всем правилам, зачислен в списки Рабочее-Крестьянского Красного Флота, под именем «К-25» – знаю, что там вы были «К-119», но раз уж у нас, когда лодка Щ-423 перешла с Севера на Тихий океан, и стала там Щ-137, то вам, тем более.. Соответственно, все вы являетесь военнослужащими СССР, в званиях соответствующих вашим прежним, со всеми вытекающими из того правами и обязанностями. Вы, товарищи Лазарев и Елизаров, насколько мне известно, успели принять присягу еще в СССР – надеюсь, не отрекались? Все же прочие будут к присяге приведены в Молотовске, куда вместе с вами отправится комиссия – товарищи Кузнецов, Головко, Зозуля, и ученые, вас изучать. Также, за ваш вклад в борьбу СССР с немецко-фашистскими захватчиками, вам положены правительственные награды – причем за несколько эпизодов. Разгром конвоя у Нарвика, потопление «Лютцова», аэродром Хебуктен, захват «Шеера», «Тирпиц». Есть мнение, что вас, товарищ Лазарев, и вас, товарищ Большаков, надлежит представить к Герою Советского Союза; всех старших командиров – к ордену Ленина, командиров – к Красной Звезде, старшин и матросов – к медалям. Но я хотел видеть вас, пригласил сюда – не только за этим.
