Валерий Большаков - Меч Вещего Олега. Фехтовальщик из будущего
– Тролль с ним! Пускай!
Недокрученный онагр швырнул полуведерный горшок в подплывавшую лодью. Ярун едва не промазал – гончарное изделие разбилось о ту планку, на которой крепились щиты. Жидкий огонь выплеснулся, окатил викингов. Паленые «ясени битвы» с воем и проклятиями ринулись за борт. А тут стрельцы! Гарцуя на конях, в манере степных кочевников, ополченцы-вои били прямой наводкой, дырявя и брони, и тела. Растянуть русский боевой лук – ох как непросто. Все равно что одной рукой взрослого мужика поднять! Стрелы били с огромной убойной силой – попадая, они сносили с ног, отбрасывали свирепых вонючих мужиков на пару шагов. Вот и сам стурман, потрясая боевой секирой, прет в воде по пояс, оставляя за собой буруны. Подскакивает Алк, кладет стрелу с бронебойным граненым жалом и, трясясь и постанывая от напряжения, оттягивает тетиву до уха. Басовой струной звенит спущенная оленья жилка. Стрела сухо тюкает стурману в грудь – и бросает спиной в мутную воду. Ноги у главаря смешно задираются вверх, а потом бухаются в муть. Готов!
Но сотни свеев добрались-таки до отмелого берега – злые, как медведи с больными зубами.
– Отходим! – проорал Олдама. – Бросай все, Ярун!
Маленький отряд, огрызаясь стрелами, отступил, смешался с гридью Хакона конунга.
Над рядами защитников Альдейги возвысился Асмуд хевдинг и мощно грянул:
– За стены! Круту прикрывать!
Олег, затесавшись в плотно сбитый ряд варягов, отступал со всеми вместе, не поворачиваясь спиной к врагу и держа меч обеими руками, готовый пустить его в ход.
Повернулись на мощных петлях створки крепостных ворот, захлопнулись с гулом, двое варягов подхватили тяжелый брус и уложили его в ушки – посторонним вход воспрещен!
* * *Эйрик конунг был мрачен. Он был мрачен с того самого дня, когда эта сучка, внучка карельского жреца, нанесла ему травму, о которой лучше помалкивать. Ходить раскорякой конунг стеснялся, а иначе одолевала свербящая боль в паху. Все бесило конунга, все раздражало его, доводя до белого каления.
Эйрик сидел на сундуке, широко раздвинув ноги. Сундук стоял под мачтой «Рыжего Змея», а за бортом открывалась панорама сражения – слева глыбилась крепость, справа вились улочки Альдейгьюборга. Пара гигантов-норвежцев, Ингъялд Лесоруб и Хранир Белый, зорко следили за небом, отлавливая щитами случайные стрелы.
– Где Хродвисл?! – злобно спросил Эйрик.
– Убили Хродвисла, – спокойно доложил Белый.
Эйрик ударил кулаком по мачте.
– Там же одни ополченцы! – прорычал конунг.
– Они русы, – ответил Ингъялд таким тоном, будто имел в виду гигантов-йотунов.
– Чтоб им стать поживой троллей, твоим русам!
Эйрик встал, задавливая стон, и подошел к борту драккара. Северную часть города он взял и держал крепко, а вот южная половина, что за Ала-дьоги, никак не давалась ему. На том берегу речушки, сразу за Торгом, ополченцы нагородили защитную стену из камней, бревен, мешков и корзин с землей и обстреливали оттуда наступавших свеев. Даже два метательных орудия отыскались, забрасывая его лодьи горшками с горючкой и камнями. Три драккара сгорело, еще два затонуло – ядра проломили им днища.
На пристань, хромая, вышел Дюк Славянин. Перед собою он толкал Хуфина Убийцу.
– Конунг, – доложил Дюк. – Этот рус называет себя твоим человеком.
– Он не рус! – ответил Эйрик. – Он дан. Что скажешь, Хуфин?
Хуфин поклонился и подошел ближе к борту, косясь на невозмутимых норегов.
– Вадим ярл держит оборону Южных ворот, – быстро доложил он, – и предлагает помощь. Ярл пропустит твоих людей и уведет своих.
– Ага! – гаркнул Эйрик, веселея. – Отлично. Дюк, хватай бойцов и греби вокруг крепости. Высадишься у Южных ворот… – Дюк открыл было рот, но конунг поднял руку и закончил: – Тебя пропустят! Ударишь по русам, как полагается!
Дюк закудахтал от восторга и помчался за своей бандой. Вскоре пара лодий покинула Ала-дьоги, заворачивая за Стрелочный мыс.
– Ну… – цедил Эйрик. – Ну же…
Долго мучиться ожиданием ему не пришлось. Оглушительный шум битвы усилился еще больше, а за линией укреплений замелькали круглые шлемы, заблистали мечи, рубящие и полосующие ополченцев. Вспыхнула, загорелась баллиста, облитая нефтью из разбитых горшков, а на раму онагра влез Дюк и победно замахал мечом. Эйрик радостно захохотал.
– Уббе! – заревел он, бросая в бой резерв. – Греттир! Сивальд! Торольф! Стройся клином!
Викинги, засидевшись на лодьях в ожидании своего часа, с ревом повалили на берег, сбиваясь в клин-фюлькинг, неуничтожимый и всепобеждающий.
– Мечи к бою… Щиты сбить… Марш!
Викинги завыли, заржали на все голоса и бросились в атаку. Как настоящий клин разделывает дерево, членя ствол пополам, так и фюлькинг располовинил русскую гридь, отбрасывая варягов к стенам крепости. Но смять русов им не удалось – те укрылись внутри.
– И тролль с ними… – проворчал Эйрик.
Уббе, Сивальд, Гудфат и Гумми из Гизланда, разгоряченные и яростные, высыпали на пристань.
– Крепость оставим русам, – решил Эйрик, – никуда они не денутся. Делите город! Обыщите каждый дом, все ценное волоките на лодьи! Молодых не убивайте – мы их сторгуем арабам. И сожгите к троллям этот свинарник!
Ярлы радостным ревом поддержали решение конунга и бросились исполнять самый любимый приказ командования – грабить и делить добычу.
Глава 16. Прорыв
– Лидул, на Тайничную! – отдал приказание Хакон конунг, едва заперли ворота и гридь собралась во дворе крепости. – Крут, на Воротную!
Лидул ярл покорно склонил голову, выхватил из толпы пяток варягов и кинулся к Тайничной башне. Крут со своими поднялся на Воротную.
– Асмуд, на Толстую! Аскольд, на Водовзводную! Вуефаст, на Середову! Стрелки – на стены!
Лучники, придерживая тулы, бегом побежали, куда сказано, заняв позиции вдоль заборола – верха крепостной стены, прикрытого тесовым навесом, уберегавшим защитников от дождя и стрел. Работа лучникам нашлась сразу же – свеи пошли на приступ. Рев викингов и поднятый ими лязг перехлестывали через частокол.
Перед Олегом вырос Гайна, готский рикс, с плечами такой ширины, что на каждом могло бы сесть по Олегу Сухову.
– Кто таков? – коротко осведомился рикс.
Олег внутренне сжался, примиряясь с насмешками. «Лишь бы меч не отобрали…» – подумал он и честно назвался:
– Олег трэль!
По толпе дренгов прошли смешки. Рикс тоже растянул в усмешке рот, выказывая щербатые зубы, и сказал:
– Ты уже полдня, как вольный. Не может быть трэлем тот, кто бьется с врагом. А ты неплохо дрался, я видел!
Гайна говорил снисходительно, будто «дед» с новичком-салабоном, но Олег не вникал в тонкости – известие о воле потрясло его. Он даже не обрадовался в тот момент – душа его растеряла все эмоции. Было такое ощущение, будто в нем разверзся вакуум.
– Мечом ты добыл свободу, Вещий, – проговорил Хакон конунг, держась за сердце.
Пончик храбро кинулся к нему, крича:
– Ляг, конунг, ляг! Да уложите же его!
Варяги послушались – быстро вынесли из терема пару медвежьих шкур и постелили на ступенях. Хакон, страдальчески морщась, прилег.
– Щас я… Угу… – заторопился Пончик, роясь в своем коробе. – Где-то у меня тут настоечка была… Боярышника… Вот!
Конунг глотнул настойки и сморщился:
– Гадость какая!
– Зато полезно, – назидательно сказал Пончик. – Это сердце прихватило… Угу…
Гайна, почтительно подождав, когда лекарь закончит обхаживать конунга, поманил Олега за собой.
– Давай на стену! – приказал он. – Чую, скоро полезут. Твое место – возле самой башни.
Олег серьезно кивнул и полез на стену. Все пело в нем и орало, сжималось от нежданного счастья и распирало грудь. Война – это такой пустяк! Воля – вот что самое драгоценное. Пока человек живет обычной жизнью, он не понимает этой простой истины. Но стоит только свободу потерять… О-о!
Взобравшись наверх, Сухов прошел к стене башни. Слева тянулись крепкие перила с балясинами и открывался двор, а справа торчал частокол из заостренных бревен. Через равные промежутки бревна поднимались столбами, удерживая навес. Олег выглянул поверх частокола, и ему стало нехорошо – свеи шли на штурм, войско запрудило весь Торг. Копья качались убийственным камышом, а шлемов-то, шлемов… Словно смотришь на кучу просыпанных яблок. И вся эта масса орет, движется, потрясает мечами и топорами, волочит лестницы, раскручивает веревки с «кошками»…
Олег сцепил зубы и потянул меч из ножен. Воля – это хорошо, но он пока никто, и звать его никак. Он даже не дренг. А в этом времени воин – не просто защитник родины. Дружина конунга – это и армия, и свита, и совет министров. Прибиться бы ему к гриди, зацепиться бы… Только вот кого попало в гридни не берут, войти в дружину конунга – это все равно что записаться в отряд космонавтов. Так же просто… Вот и докажи, что ты достоин. Давай, Олежек, давай! А дирхемы с динарами отдадим Пончику, ему нужнее!