Завод-4: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Егор, ну что, как сам? — вежливо спросил он, хлопая меня по плечу и шмыгая носом.

— Да в порядке, — ответил я, ожидая следующего вопроса, ведь он явно пришел не за тем, чтобы справиться, как у меня дела.

— Я тут подумал… Сказал ведь, что должен тебе. Если есть вопросы или чего надо, говори. Я ведь не дурак, понимаю, ради чего ты на рыбалку-то приехал, — откровенно сказал мой собеседник.

Неожиданно! Я внимательно посмотрел на Васильича. Вот и проверим, чего стоит его слово.

— Есть пожелание, Васильич, — осторожно начал я. — Инструменты на участке обновить бы. У нас только вчера проблема с развертками всплыла, новые не дают размер. Рабочие уже сами как могут выкручиваются. Ну и по другому инструменту проблемы есть. Зенкеры, цековки, сверла. Я могу список составить и тебе перенести, может, хотя бы в чем-то сумеешь помочь, буду крайне благодарен.

— Список? — он на секунду замешкался, но тут же кивнул. — Хорошо, попробую решить. Неси список, а там буду разбираться. Как говорится, чем смогу, тем помогу. И ещё раз, Егор, спасибо тебе большое, что за мной воду холодную полез, я ведь когда пьяный… — он махнул рукой. — Ладно, список жду! И это…

Как мне показалось, следом Васильич именно то, что и хотел бы сказать в первую очередь. Он взял с меня слово, что я никому не буду говорить об инциденте на рыбалке.

— Сам понимаешь, я на предприятии — человек не из последних, мне совершенно не нужно, чтобы вокруг моей персоны ходили вот такие слухи! Одно дело — факт, но ведь наплетут!

— Я могила, Василич, — пообещал я.

Заместитель директора ушёл, а я лишь покачал головой, провожая его взглядом. «Попробую решить» — это такая формулировка, которая, как правило, означает «я сделаю вид и забуду об этом через три минуты». Но посмотрим. Я и вообще не ожидал, что он придет. Видимо, мужик он честолюбивый, рассчитывает идти выше по карьерной лестнице, и пятна на биографии ему по этой причине не нужны.

Когда я под конец смены выписывал мужикам талончики на сверхурочные, единственным, кто не захотел оставаться, был мой наставник. Такое было на него не похоже, и я решил, что будет не лишним нам поговорить.

— Палыч, на секунду тебя можно отвлечь? Разговор есть, — сказал я.

— Не вопрос, говори.

— Я же вижу, что у тебя настроение не ахти. Чего ты смурной?

— Да ну, не выдумывай, мне лет сколько, чтобы обижаться? — отмахнулся Палыч.

А сам смотрит в сторонку, дуется потихоньку.

— Говори давай, все свои.

Вид у бывшего наставника сделался такой, будто он долго обдумывает, что сказать.

— Слышь, Егор, — он понизил голос и всё-таки решился заговорить. — Чего ты там с этими слесарями химичишь? Им доверил развертку, а сам-то понимаешь, что если что-то пойдёт не так, крайним сделают тебя?

— Знаю. Но если они не будут учиться, то всю жизнь так и будут заусенцы снимать. Куда это годится? Пусть разбираются, как инструмент работает.

— Ну-ну… — наставник хмыкнул, явно не разделяя моего подхода. — А если наломают дров, производство встанет, кто отвечать будет?

— Ты сам знаешь, кто, — я пожал плечами. — Но если им не давать возможности учиться, то толку никогда не будет. Ты сам-то, когда начинал, с первого, что ли, раза всё идеально делал?

— Я тут при чем⁈ Ха! — Палыч даже засмеялся, как будто я шутил. — Я, Егор, если что, сам до всего додумывался, мне никто секретов на блюдечке с голубой каемочкой не приносил! С этими же ты вон как возишься! — с досадой выдал он.

— Палыч, если ты думаешь, что я тебя хочу кем-то заменить, то это не так, — честно и без лишней спешки ответил я.

Наставник ничего не ответил, только усмехнулся и пошел в раздевалку. Я его догонять не стал — сказано достаточно, чтобы все его возражения снять. Хочет обижаться — его право, но это уже без меня. У меня и так достаточно тех, кто спит и видит, как вытрепать мне нервы.

Я выдохнул и решил в очередной раз пройтись по рядам своего участка и посмотреть, как у них идут дела. Мужики уже привыкли к моей манере общения — без лишней бюрократии, по делу. Фрезеровщик Андрей, который ещё недавно ставил вопросы в самом бунтарском тоне, теперь работал молча, что было для него нехарактерно, но было видно — он доволен.

— Как дела, мужики? — спросил я.

— Нормально, Егор, работаем, — кивнул один из слесарей. — Слушай, ты нас с этими бригадами не кинешь? А то ведь как бывает: вроде нормально, а потом сверху приходит приказ, и всё по новой.

— Если сверху ничего не решат, то не кину, — честно ответил я. — Вы сами видите — я не для себя это делаю, а чтобы работать проще было.

Ответ их устроил — понятно же, что я не царь и бог, за высокое начальство не решаю и не отвечаю. Уже хорошо.

— Вопросы, пожелания?

— Да мы сегодня полдня проболтали! — хохотнул Андреич, намекая на наше небольшое собрание. — Может, поработать дашь?

— Понял, принял, работайте, мужики! — с улыбкой свернул я свои расспросы.

Все четыре часа, что я остался работать сверхурочно, я потратил на составление списка для Василича. Позиций получилось много, но все важные и все срочные, если мы всё ещё хотим выполнить в полном объеме годовой план. Будет с чем пойти к заместителю директора завтрашним утром.

Когда смена закончилась, я направился домой. Валька, как обычно, не было, но зато на столе стоял ужин. Как интересно! Опять таинственный доброжелатель? Я с аппетитом поел, прокручивая в голове прошедший день. С Василичем ситуация решится завтра. Бывший наставник же что-то явно обдумывает. Рабочие адаптируются, но ещё не до конца доверяют.

Аня… Она сегодня даже не подошла. Видимо, в некоторой обиде после истории с пробками. Хотелось бы думать, что это она уже второй день готовит мне ужин… и я бы подумал именно так, но по её сегодняшнему поведению в комнаты мастеров нельзя угадать, что Аня хотела бы меня накормить вкусненьким. Если не Аня, то кто тогда? Близняшки? Ну, уж точно не блудный мой сосед. Я не стал ломать себе голову, от кого приходят эти блага. Как говорится, все тайное становится явным — со временем, вот и подождём. Либо мне перестанут приносить еду, либо станет понятным, кто и зачем это делает. Хотя зачем — это как раз ясно.

Впрочем, размышлять долго не пришлось — я заснул сразу, как только положил голову на подушку.

На следующий день я пришёл на завод и сразу занёс Васильичу список. Он прищурился и пробежался по строкам, внимательно их изучая, затем снял трубку и набрал чей-то номер.

— Да, привет, это Сергей… Слушай, мне тут список на оборудование принесли, надо посмотреть, что можно выбить… Ага… Развертки, цековки, сверла… Ну, понятно… Нет, давай быстрее — чем скорее, тем лучше.

Я слушал, стараясь не вмешиваться. Васильич переключился на другой номер.

— Алло, Коля, слушай, у тебя на складе что с развертками? Есть нормальные?… Ага, я понял, понял. Ну, если найдёшь, маякни мне. Тут вопрос срочный, моя личная просьба, так сказать.

Последнее он подчеркнул голосом, а потом положил трубку и покачал головой.

— Зайди позже, Егор, пока всё висит в воздухе. Может, к обеду уже что-то прояснится.

Я кивнул и отправился в цех. Ни много ни мало, рыбалка приносила плоды вот Василич уже сделал больше, чем я мог бы рассчитывать. Посмотрим, насколько охотно выполняют его особые личные просьбы.

На утренней планёрке в кабинете начальника Роман поднял новый вопрос. Оказалось, что сверху пришло распоряжение выдвинуть кого-то работяг на конкурс лучшего в профессии на нашем заводе. И, как водится, бюрократическое требование столкнулось с суровой реальностью производства.

— Да у нас и так люди завалены работой! — начал возмущаться старший мастер. — Если кого-то отправить, то план же точно сорвётся!

— Само собой, кому делать, если лучших заберут на показуху? — поддакнул кто-то из мастеров участков.

Роман вздохнул и развёл руками.

— Понимаю, мужики. Но тут ситуация такая, что нам кровь из носу нужна победа. Если выиграем — цеху это пойдёт в плюс, — пояснил он, а в ответ на недоверчивое бурчание добавил: — Денег выделят, оборудование обновят, да и лишний раз руководство не будет нас прессовать. Сейчас сами знаете, на каком счёту у нас цех.