Тренировочный день 2 (СИ) - Хонихоев Виталий
— Устроят тебе девочки темную однажды. — предрекает Маркова и веселеет лицом: — но если вдруг устроят, то знай — я тебя не била. Может только пару раз пну. С оттяжечкой так.
— Вся соль «темной» в том, чтобы ты не знал кто именно тебя бил. — говорит Волокитина: — ты то сама зачем с этим кобелем под лестницей в летчика играла?
— Ээ… ну в общем есть такая теория, что в спорте высоких достижений гормоны решают. Ну там, дни месяца и прочее. А у нас тогда на следующий день игра была важная, что, не помнишь? Девчонки говорят, что если в день перед соревнованиями «этим» позаниматься, то результаты будут потом — до небес! — Маркова блестит глазами, торопясь поделится знаниями: — ну вот я и подумала, чем черт не шутит. Но под лестницей неудобно же… и в общем не вышло ничего. Знаешь как часто там уборщица оказывается ходит?
— Ну ты и дура, Маркова. — качает головой Волокитина: — нашла чему верить.
— Ой, да ты не понимаешь, Машка! — всплескивает руками девушка: — вспомни как вчера Айгуля Салчакова играла! Помнишь? В разы лучше, чем прежде. Не нервничала, не суетилась, даже пару раз «пол-потолок» вколотила, хотя обычно ее трясет как собаку на случке… а тут — в руки себя взяла. И играла отлично.
— При чем тут Салчакова?
— Так у нее же парень появился. Помнишь этого физрука, с которым в атлетическом познакомились? Ну когда Масло опять засуетилась и его за тренера приняла? Ну вот, помнишь же она ему махала с площадки?
— Погоди… так он ее парень?
— Ну хорошо, может и не парень, может он просто ей помогает перед матчем с этим делом. Наверняка они позавчера где-нибудь обжимались полночи, а после этого она на пике формы была! И без всякой фармакологии! Ты знаешь, сколько во время оргазма полезных веществ выделяется? Говорят тренера некоторых женских команд на союзном уровне в ночь перед соревнованиями только этим и занимаются!
— Господи, Маркова, что за бред! Это такие же легенды и слухи, как про ту пионервожатую, что в душ весь свой отряд привела!
— А вот и нет! Это все правда было! У меня тетка в том пионерском лагере поварихой работала! Это раз. — загибает палец на руке Маркова: — а по Салчаковой ты же сама видела как она играла. Это два. Ну и давай мыслить логически — что могло ее так изменить? Питание, режим, тренировки — все как прежде было. Есть только один неучтенный фактор — этот физрук.
— Хм. — останавливается Волокитина: — ты вот в эти бредни веришь. Я тебе по собственному опыту скажу, что ни черта не так. Что бы ты там с парнем накануне не вытворяла — толку нет. Я же проверяла эту теорию. На личном опыте, еще когда с Салтыковым Славкой встречалась.
— А что если — не со всеми это работает? — задумывается Маркова: — что если вот от этого конкретного физрука только? Надо у Салчаковой все повыспрашивать.
— Снова его под лестницу поведешь? — хмыкает Волокитина.
— Они тогда не встречались!
Глава 15
Глава 15
— Доброе утро, ребята! В эфире «Пионерская зорька»! — звонким голосом Елизаветы Нарышкиной прозвучало радио за стенкой. Виктор открыл глаза и тут же зажмурился. Яркие лучи утреннего солнца легко проникали за синие шторы и освещали комнату так, что у него сразу голова заболела. Первым его намерением было перевернуться на другой бок и закрыть глаза покрепче, чтобы доспать как следует и досмотреть до конца чудесный сон, однако что-то внутри екнуло. Школа! Он же проспал работу! Если солнце уже так высоко…
Он поднял голову и тут же пожалел об этом. Навалилась тошнота и головная боль. Точно, подумал он, мы же вчера заливали горе от поражения команды «Металлурга» от «сырников». Или «творожников». От команды местного молокозавода, а значит — от молочниц? Неважно. От «Красных Соколов». Отмечали хорошо, со всем старанием присущем настоящим болельщикам, который при любом раскладе после игры осели бы в пивнушке — или праздновать победу или заливать горечь поражения. Но в школу ему сегодня не нужно, потому как выходной день. Все его мальчишки и девчонки по домам сидят, ну или там на местную речушку бегают купаться, лето все же. Нормального городского пляжа в городе нет, но диких пляжей и мест чтобы ребятня покупалась на речушке Колокамке — полно. Да и не было бы таких мест, ребятня все равно нашла бы.
Он со стоном опустил голову на подушку. Покосился на часы. Одиннадцать часов. Обычно в это время он уже половину рабочего дня в школе оттрубил бы, а тут — только глаза продирает. Алкоголь — яд. Неет, он тут с высокой миссией, может быть именно он, Виктор Полищук для того в прошлое и закинут, чтобы будущее изменить, потому как «и восстали машины из пепла ядерной войны» и все такое. А он должен Джона Коннора тут родить. Вот только — от кого? От Альбины, не к ночи будет помянута, Николаевны? Не, на такое он пойти не сможет даже ради выживания всего человечества, пусть вымирает к черту.
Виктор собрался с силами и сел, опустив босые ноги на пол. Потер голову. Подумал, что вот если бы у него была жена, то сейчас она бы прибежала, вытирая руки о передник и тут же принесла ему соленых огурчиков (рассол слит и отдельно в рюмочку налит), горячего говяжьего бульончика, крепкого такого, на косточках и ядрено солью сдобренного. А то может и краюху черного хлеба, ржаного, пахнущего печью, с кусочками сала, нарезанного прозрачными ломтиками, а к краюхе хлеба с салом — рюмочку водочки из морозилки. Чтобы аж запотевшая рюмочка была, а водочка — тягучая как кисель от низкой температуры… и конечно же — поставила все это перед ним, а сама — села напротив и глазки бы потупила, косу на плече перебирая. Тургеневская такая девушка. И сказала бы «что же вы Виктор Борисович себя не бережете, пить нужно в меру. Извольте вот огуречного рассола выпить, дуже для здоровья пользительно.» — и вздохнёт. А сама такая румяная, да ладная, крепкая такая девушка, деревенская, кровь с молоком. Вот он бы рассольчику выпил, бульончиком запил, да вытерся бы рукавом, а после — полез бы супружницу свою тискать за телеса ее упругие, а та — хихикать и упираться, но не сильно, ясно дело. Эх…
Виктор вздыхает. Где ж такую найти? Современные девушки не такие. Вот если бы они с Альбиной женаты были — его бы еще вчера пилить начали. Двадцать четыре на семь, без перерыва на выходные и праздничные дни.
Он встает, удивленно осознает что спал в спортивных штанах и футболке, вставляет ноги в тапочки модели «ни шагу назад» и плетется в коридор.
— Тра-та-та-та-та! — мимо проносится конопатое чудо на ходу расстреливая его из пулемета. Виктор хватается за голову. Конопатое чудо исчезает за поворотом, хлопает входная дверь.
— Катька! — вслед чуду несется крик из кухни: — а кто книги читать будет? Опять на речку свинтила, горе ты мое луковое⁈
— Виктор Борисович. — раскланивается с ним сосед-пенсионер с козлиной бородкой, окидывая его внимательным взглядом: — вижу, что приобщение к коммуне местных болельщиков и обряд инициации как в туземном племени аборигенов с Папуа Новой Гвинеи — прошел как надо. Никак победу отмечали?
— Доброе утро, Леопольд Велемирович. Если оно конечно доброе, в чем я лично сомневаюсь. — Виктор цитирует Винни Пуха из советского мультфильма: — наши проиграли вчера. До последнего шли ноздря в ноздрю, но Синицына из «сырников» нашим мячи вколачивала словно молотом. Да и Кондаршева тоже не отставала…
— О, я вижу, что вы уже и говорить стали совсем как эти папуасы. — сосед трясет своей козлиной бородкой: — имейте в виду, Виктор Борисович, стать одним из аборигенов Негритянки можно довольно быстро. Но обратного пути оттуда нет. Негритянка засасывает своих людей как бездонное торфяное болото в романе Артура Конан Дойля про крупный экземпляр Canis lupus familiaris, плацентарное млекопитающее отряда хищных, семейства псовых. Таки вам, голубчик нужно срочно поднимать общий уровень интеллектуального развития и беседовать с представителями интеллигенции, а не папуасов, которые за местные команды болеют. Я еще вчера заметил что общий уровень развития у молодых людей, которые вас привели домой — едва ли на уровне приходского училища в дореволюционной России.
