Солдат Империи (СИ) - Земляной Андрей Борисович

— Я в курсе. — Император негромко рассмеялся. — У нас тоже есть такая поговорка. Только звучит чуть по-другому. «Не по Саньке пояс». И сделал жест, давая понять Владимиру что тот может продолжать.

— Да собственно всё. Мне эта церковная империя ни к чему и незачем. Нет ни задач под неё, ни даже дальних целей. Кроме того, в этом клубке, наверняка есть люди которых стоит кинуть в мясорубку имперского правосудия, а кого-то и просто тихо прикопать. Я же, не обладая собственным аппаратом, не смогу перехватить управление даже десятой частью. Что до денег, то это совсем ловушка для дурака. Ну вот получу я сколь-нибудь приличную сумму или переведу себе на счёт, и что? ко мне сразу придут дяденьки и тётеньки из фининспекции, и с обидой на лице попросят показать источники дохода, которые привели к такому вот блистательному результату. И буду я иметь до крайности печальный вид, и унылое будущее. А у меня весьма обширные планы.

— Не поделишься?

— Разумеется, государь. Для начала, отучусь, и возможно приобрету полезную привычку сначала бить энергией, а не хвататься за ствол. Затем, как и положено отслужу два года в армии, после чего, собираюсь заняться производством электроники. Есть у меня пара десятков идей, которые стоит реализовать.

— Что-ж, достойно и заслуживает всяческого уважения. — Император кивнул. — Я тут предварительно прикинул, чем можно тебя наградить, но ознакомившись детально, понял, что награда никак не соответствует деянию. И ладно бы награда была выше чем подвиг. Такое бывает, и может быть списано на своеобразный аванс. Так сказать, награда на будущее. Но ситуация, когда подвиг намного выше награды конечно недопустима. Таким образом империя оказывается в долгу у человека, а это неправильно. Что, мы нищие чтобы у своих граждан одалживаться? — Он принял зелёную папку, из рук секретаря, отдал красную, и с улыбкой посмотрел на Владимира, и встал.

Володя тоже встал и одёрнув пиджак вытянулся по стойке смирно.

— Хорош, правда Николай Степанович? Обратился он к генералу Гуэрчжину, дежурившему от канцелярии в качестве секретаря.

— Так точно, государь. — Генерал, выслуживший свои погоны от рядового, действительно понимал толк в выправке.

— Что-ж, товарищ Владимир Алексеевич Соколов. За решающий вклад в успех операции по ликвидации тайной противогосударственной организации, личное участие в бою, и проявленную при этом доблесть, и героизм, жалую орденом «Честь и Доблесть», с мечами, и дубовыми листьями. Также указом от сегодняшнего дня, жалую товарища Владимира Алексеевича Соколова потомственным дворянством, с тем, чтобы потомки его, рождённые в законном браке несли честь, заслуженную им на поле боя. Ну и довеском, денежное поручение в Первый Имперский банк, чтобы герой не имел стеснения в средствах, а также дети его и внуки.

Из канцелярии государя Владимир вышел в несколько коматозном состоянии, и поразмыслив недолго, отправился к себе домой.

Усадьба жила своей жизнью и казалось, что отсутствие Владимира, пока тот находился в бункере, и пока с помощью менталистов, выкладывал на бумаге всю подноготную церкви живодёров, никак не отразилось на слугах.

Но увидев орден на пиджаке Владимира, Мирский вытянулся по стойке смирно.

— Владимир Алексеевич, дом и службы в порядке.

— И не сомневался Николай Кузьмич. — Володя радушно кивнул домоправителю. — Елена Михайловна где?

— В своём кабинете была. — Мирский оглянулся. — Переживала очень, когда вас, ну того, похитили. Прям каждую ночь плакала.

— Всё удачно разрешилось.

— Да я вижу. — Николай Кузьмич кивнул на орден. — Да ещё с мечами, да с дубовыми листьями. Генеральский орденок-то. Помню у Петра Григорьевича Карнаухова такой же был. Так он лично повёл полк в атаку, да ранен был, и крепость взял.

— Ну, как бы меня тоже достало несколько раз, и крепость была. — Владимир улыбнулся. Только вот полк уже после случился.

— Хорошо вы прогулялись. — Домоправитель покачал головой. — Так что, обедать будете?

— Не сейчас. Сейчас я свяжусь с несколькими интересными людьми, и если они согласятся, то нужно будет приготовить праздничный ужин, и озаботится хорошими напитками.

— Так чего проще. — Домоправитель качнул головой. У Ильи Сергеича, такой погреб… Я недавно проверял, так там всё на месте.

Владимир поднялся к себе в кабинет, чтобы увидеть момент чудесного преображения заплаканной мордашки его секретарши в строгое и красивое лицо дамы твёрдых правил, и высокой морали.

— Елена. — Володя поклонился девушке. — Надеюсь наши дела в порядке?

— Да, Владимир Алексеевич. — Секретарь кивнула. — Правда вас немного потеряли в Академии…

— Я завтра буду как штык. — Заверил Владимир, поднял трубку телефона и по памяти набрал номер на новомодном кнопочном номеронабирателе.

— Товарищ генерал? Да, Никодим Никифорович, я. Тут со мной случился забавный случай, на аудиенции у Государя — императора. Хотелось бы вашего совета… — он помолчал, слушая ответ. — Нет, я предлагаю встретится у меня. Во-первых, мы ещё не обмывали новоселье. А во-вторых, есть ещё два повода. Обмыть моё возведение в дворянское сословие, и орден «Честь и доблесть».

Генералы Мир-Бек Юнусов, Константин Григорян, и Никодим Зубатов, появились одновременно, словно репетировали это заранее. Три чёрных «Чайки» причалили к крыльцу, и в сопровождении хозяина дома поднялись в обеденную залу, где уже сервировали стол.

Всё было просто и скромно. По-генеральски. Восемь перемен, соусы, бульоны, разные пироги, и пирожки, вина пяти сортов, шампанское, водка, и для адмирала Григоряна гавайский ром.

Заслуженные воины, и специалисты в разных подковёрных играх, неторопливо вкушали еду под разнообразные напитки читали наградные и жалованные грамоты, и поясняли Владимиру суть дела, пока ещё недоступную его пониманию.

— Орден этот, с одной стороны обычный. У нас таких орденоносцев — тысяч за пятьдесят. В войну его часто давали. Но! — генерал-полковник Мир-Бек, Юнусов поднял палец. — Твой со стальными мечами. Это значит за подвиг в бою. Не просто так. А с другой — с золотыми дубовыми листьями, что означает решающий вклад в победу в сражении. По совокупности всех нюансов, награда генеральская. Тем более что орден этот вручали только старшим офицерам и только за конкретный подвиг. За управление войсками другие награды есть.

— А по званию дворянскому, — пояснил Григорян, — так, ерунда. Мало ли их у нас, графов всяких да князей. Но с другой, — ты первый возведённый в дворянское достоинство лет за сто. Так что тоже знак отличия, и сразу статус перед старыми семьями. Теперь ты можешь любого из них вызвать на дуэль. Ну и они тебя конечно. — Адмирал развёл руками. — Но так-то можешь просто посылать на известный адрес. Дуэли у нас конечно разрешены, но и там свои сложности.

В целом беседа со знатоками службы и реалий империи вышла чрезвычайно поучительной. Так что Владимир ещё часа три прокручивал её в голове в поисках дополнительных смыслов.

А ночью, к нему пробралась Елена, едва не поймав пулю, от внезапно проснувшегося Владимира, но когда под одеяло скользнуло гибкое девичье тело, стало не до разговоров об осторожности.

А с утра, она одетая в строгий костюм, докладывала ему, об изменениях в расписании, делая вид, что ночью ничего не было. Но если девушка непременно желает играть, кто ей доктор? И Владимир тоже сделал вид, что ничего не было, поехав в Академию.

Повседневный знак ордена «Честь и Доблесть» носимый по правилам на левом лацкане пиджака, заметили многие, и кое-кто, сопоставив информацию о штурме подземелья Живодёров, сделал правильные выводы, и подошёл, поздравить. Но были и те, что зло зыркали словно хотели взглядом пробить во Владимире дыру.

Отсидев учебный день, Владимир заехал по делам, и в первую очередь, забрал своё оружие, подобранное следователями и криминалистами на месте боя в сквере. Автомат и пистолет требовали чистки и ухода, но в целом выглядели вполне нормально, и зарядив пистолет из запаса в бардачке, он поехал в оружейный магазин, чтобы приобрести патроны. И только отъехав от магазина, вспомнил, что так и не предъявил императорский чек в банке. Чек находился в хитром конверте, который Владимир не стал вскрывать, полагая что там могут быть разные защиты.