Семь. Гордыня (СИ) - Морале А.

Подводя итог, единственный обнаруженным мною плюс во всей этой богадельне — это чистота. Оборудование и стеллажи без пылинки, ржавчины и грязи, конвейеры хоть и старенькие, но смазанные, подкрашенные и чистенькие. Ну и кормёжка в столовке. Значит, всё же два плюса.

Если не ошибаюсь, по бумагам здесь работало почти тысяча человек. Это не так уж и мало. Только ежемесячный зарплатный фонд складывался в очень приличную для меня кругленькую сумму, но отец об этом позаботился, как ни странно. Перевёл на мой счёт зарплату рабочих в трёхмесячном эквиваленте, предстоящие налоги и обязательные коммунальные платежи на те же три месяца, и умыл руки, дав понять, на этом его обязательства передо мной полностью исчерпаны. Ладно, разберёмся. Три месяца в запасе у меня есть, да и какие-то поступления от отгрузок продукции предвидятся. Жить можно.

Пару раз в день к нам на склад наведывалась Марина Анатольевна. Осматривала всё придирчивым взглядом, беседовала с кладовщиком, давала ему какие-то указания и уходила. Одним прекрасным днём, пересеклась со мной. Будь она неладна!

— Ты новенький? — задумчиво поинтересовалась Зорькина, когда Николай с двумя сотрудниками ушёл на обед, оставив меня за старшего.

— Ага, — подтвердил я, развалившись на офисном стуле и передыхая после разгрузки машины. — Алексей.

— Как тебе у нас? — начальница цеха всё так же задумчиво провела пальцем по столу кладовщика и поднесла пальчик к лицу, проверив его на чистоту и наличие пыли. — Никто не обижает?

— Да нет, Марина Анатольевна. Всё хорошо.

— Ясно. Ну и хорошо…

— Марин. Что-то хотела? — донёсся до нас голос вернувшегося с обеда Николая.

— Да, Коль. Я заберу мальчика у тебя на пару часов?

— Забирай, — махнул на меня рукой кладовщик, сел за свой рабочий стол и потерял к нам всякий интерес.

— Пошли со мной, новенький, — хмыкнула в мою сторону Марина Анатольевна и, не проверяя, послушался я её или нет, молча двинулась на выход из склада.

Следующие несколько часов просто выпали из моей жизни, заставив забыть и про свой законный обеденный перерыв, и про то, что я вообще-то не раб, а нормальный наёмный сотрудник не только с обязанностями, но и какими-никакими правами. Моя непосредственная начальница гоняла меня по всему цеху: смазать конвейерные ролики, подтянуть болты, прибраться на рампе, пригнать погрузчик, отогнать погрузчик. Часа через два мне дали новое ответственное поручение, всучив ведро, тряпку, пачку едкого порошка и отправив протирать освободившиеся от готовой продукции полки, тянущиеся метров на пять в высоту…

Складывалось такое впечатление, что я был первый, кто умудрился получить такое задание, пыли там тьма, и чем выше, тем грязнее. А я ведь думал, что на заводе чисто. Просто нужно знать места.

Три часа к ряду я драил, потел, кряхтел и измазался с ног до головы, как чёрт. Но всё же, за час до окончания рабочей смены, я победил. С чистой совестью вылил воду, прополоскал ведро, промыл тряпки и вернулся к стеллажам, присев на нижнюю полку передохнуть, прикрыв на минутку глаза и прислонив лоб к холодному металлу стойки. Спина болела так, словно мне в задницу вогнали лом, который не давал нормально согнуться или разогнуться, а руки немного потряхивало. А ведь я считал себя достаточно тренированным и не слишком хилым пареньком. Наивный. Это тебе не на турнике прохлаждаться, Алёша…

— Прохлаждаешься? — вкрадчивый, обманчиво заботливый голосок прозвучал прямо над моим ухом, словно прочитав мои мысли. Марина Анатольевна — собственной персоной. Недовольно скривилась, будто лимон целиком проглотила, и брезгливо рассматривала моё грязное, потное тельце.

— Да я только присел на минутку, — вместо того, чтобы послать её, принялся оправдываться я, пряча свою сраную гордость и природное упрямство подальше и поглубже.

— Можно подумать, всё сделал и присел, — хмыкнула моя начальница.

— Всё, — равнодушно кивнул я.

— Пошли проверим…

Она бодро рванула по стремянке на второй этаж стеллажа, проверяя рукой наличие пыли, а я покорно стоял внизу, придерживал лестницу и старался не смотреть вверх, где под юбкой начальницы цеха виднелись её стройные ножки и красные трусики, впивающиеся между женских ягодичных половинок. Вот чёрт — я всё же глянул! Ну и хрен с ней!

Марина Анатольевна спустилась вниз, демонстративно сунула свою руку мне под нос и вопросительно, с вызовом посмотрела в моё лицо. Ну хрен знает — как по мне, так её ладонь была девственно чистой. Видимо, у Зорькиной на этот счёт имелось своё мнение, противоположное моему.

— Чисто, — сделал я простой вывод и равнодушно пожал плечами.

— Меня не удовлетворяет твоя работа, — снова скривилась Марина и брезгливо стряхнула руки друг о дружку. — Давай сюда свой пропуск.

— Зачем?

— Можешь быть свободным.

— В смысле? Я уволен?

— Да, — хмыкнула она.

— Нет, — равнодушно выдал я ей в ответ.

— Тогда я позову охрану, они тебя выведут.

— Зови.

Марина Анатольевна посопела, испепеляя меня гневным взглядом, крутанулась на каблучках и оставила меня в задумчивом одиночестве. А я немного постоял, развернулся в противоположную сторону и побрёл на склад.

— Ну как. Заездила тебя наша Маринка? — довольно поинтересовался Николай, заметив мой ухайдаканный вид и шаркающую по полу походку.

— Да, — не стал скрывать я, — и, кажется, меня уволили.

— Серьёзно? — кладовщик удивлённо нахмурился.

— Ага.

— Анатольевна?

— В точку.

— Охренеть! — Николай посопел, побарабанил пальцами по столу и неожиданно спросил. — Пропуск забрала?

— Нет. Я не отдал.

— Ну, значит, ты не уволен, — довольно хмыкнул он. — Несколько дней посиди здесь, на складе, не высовывайся в цех и не попадайся ей на глаза, она и забудет.

— Точно? — недоверчиво переспросил я.

— Точно. У неё эти дни, наверное, или опять недотрах. Немного остынет и забудет. А если не забудет, я припомню ей, что у меня и так некомплект рабочих на складе и, прежде чем увольнять кого-то, нужно бы кого-то нанять взамен.

— А почему сейчас не поспоришь?

— Не хочется обострять конфликт, — пробормотал Николай, стыдливо спрятав глаза в монитор компьютера на столе. — Ты лучше посиди несколько дней на складе, всё само устаканится. Вот увидишь.

— Ну ладно, — сдался я. — Если это так, с меня бутылка коньяка с зарплаты.

— Да ты по-любому поставляешься с первой получки, такие правила, — довольно хмыкнул мой начальник и протянул мне прямоугольную бумажку, размером с визитку. — Иди домой пораньше сегодня, я подписал пропуск на ранний выход. Завтра не опаздывай, в 7:45 чтоб был на смене.

— Замётано!

Глава 9

Пятница. Ещё один день ударного труда позади, завтра суббота, а потом выходной. Продуктивная неделька выдалась, если не считать, что меня чуть не уволили с завода, который мне же и принадлежит. Было бы забавно.

За это время я узнал много интересного: как всё устроено, какие схемы мутит мелкое и крупное начальство, кто из кладовщиков приторговывает налево по поддельным накладным, и как пронести через рамку сканера на входе всякую мелочь, чтобы перепродать её потом в магазине электроники. Что самое интересное — ни охрана, ни рабочие не спешили докладывать наверх об этих сраных Робин Гудах, ворующих у богатых и отдающих бедным, то есть, себе.

Что ещё… Да много всего! Например, что у Марины Анатольевны когда-то давно был роман с директором, но потом они не сошлись во мнениях и стали собачиться, словно кошка с собакой. После директора она закрутила отношения с молоденьким начальником цеха посудомоечных машин и ходила с ним под ручку в столовую целый месяц, при живом-то муже.

Да, муж Маринки об этом узнал, прибегал на завод ругаться, бить рожу своему конкуренту, но был избит сам и вышвырнут за периметр режимного объекта. После этого наша начальница, вроде как, перестала гулять, но иногда в её глазах что-то такое проскакивало. Какая-то тоска. Да, сама по себе Марина Анатольевна была женщиной знойной, яркой, и всё ещё в самом соку. Тридцать пять лет — это как раз тот возраст, когда хочется в жизни чего-то нового. Но последнее время этого нового в её жизни явно не доставало, вот она и срывалась на подчинённых.