«Идущие на смерть» (СИ) - Романов Герман Иванович

— Надо отдать должное — решиться на смерть, чтобы попасть в прошлое и через него изменить будущее, которое несет страшную угрозу дальнейшего существования отечества российского. Этот шаг достоин князей Ухтомских, хотя вторая из двух моих половинок не носит в далеком будущем это славное имя. Но зато тут мы еще живем и действуем, и время еще есть — нужно только его правильно использовать!

Павел Петрович потер виски пальцами — прикосновение теперь не вызывало болезненных ощущений. Прозрение, другого слова тут не подберешь, наступило внезапно. Так бывает, когда плохо видящий человек впервые надевает подобранные для него очки и впервые видит окружающий мир четко, без всякого расплывчатого тумана и во всех красках. Даже он, никогда не страдавший плохим зрением, это понимал. И как моряк мог подобрать другое сравнение — протереть закопченные линзы отличного германского бинокля, через которые разглядеть хоть что-то крайне затруднительно, и уже через светлое оптическое стекло взглянуть на происходящие события, при этом как бы ухитрится за мгновение поменять ночь на день местами.

— Теперь хоть я не слепец и носом тыкаться не стану — когда четко знаешь что произойдет, решения можно принять верные. Ситуация скверная, остается только надеяться, что эскадра дойдет до Владивостока. Не может не дойти — если Витгефт не сотворит какую-то глупость. Но Вильгельм Карлович человек опытный и осторожный, и сейчас на мостик в бою не полезет, и в кресло не усядется. По крайней мере, остается на это надеяться!

Ухтомский достал из пачки папиросу, закурил ее, пыхнул дымком. К удивлению, мысли выстраивались кирпичиками, ровной стенкой, как изразцовая печь в родовой усадьбе. Отвлекся на скрип двери, и голос одного из младших флаг-офицеров, мичмана Келлера, что являлся одним из адъютантов вот уже несколько месяцев.

— Ваше сиятельство, к вам прибыли капитан 1 ранга Грамматчиков и лейтенант Непенин!

— Попросите лейтенанта подождать, пока я не побеседую с Константином Александровичем, — произнес Ухтомский и поднялся с кресла, чтобы встретить с подобающим уважением. Обменялись крепким рукопожатием, и князь радушным жестом предложил кресло. Сам уселся напротив, и сразу же спросил, не тратя времени на светскую беседу.

— Как вам первый выход на броненосце, Константин Александрович?! Можете ли им командовать дальше, или перевести вас на крейсер обратно, если душа требует лихого настоящего дела — «Севастополю» недели три в ремонте находится, повреждения оказались серьезными. Только честно ответьте, без экивоков!

— Вы ведь не просто меня на выход взяли, ваше сиятельство? Да и приказа по эскадре контр-адмирал Витгефт не отдавал?! С «Аскольда» сняли, но не назначили ни на какой корабль. Ведь так?

— Именно так — мне нужно было на вас посмотреть в бою, уж вы меня простите. Но я вправе оставить вас командовать как «Севастополем», так и вернуть вас на крейсер. Нет, не «Аскольд», а на «Баян» — Вирен получил под временное командование «Победу», пока болен Зацаренный. К тому же он сторонник обороны Порт-Артура по примеру Крымской компании, то есть полного разоружения флота и списания команд в десантные роты. Подобной глупости я совершать не стану — благодаря активным действиям эскадры крепость можно удержать, а потому каждый моряк, который может принести пользу на корабле, на нем и должен находиться.

— Я полностью согласен с вашим сиятельством — предложения капитана 1 ранга Вирена на прошлом совещании не понравились многим, и мне тоже. А если выбирать между броненосцем и крейсером, то прошу назначить меня на «Баян» — хочется постоянно выходить в море, а не от случая случаю. Хотя понимаю, что корабль серьезно поврежден подрывом на мине, и его нужно как можно быстрее ввести в строй.

— Вот и хорошо, Константин Александрович, мы с Вильгельмом Карловичем в вас не ошиблись, вот настоящий приказ, который вот как три дня объявлен по эскадре, пока по штабу, а он в плавании, — усмехнулся Ухтомский, протянув два листка официального вида с печатями. — Прошу простить меня, что я оторвал вас от вашего крейсера, и мы прогулялись в Дальний, но там как понимаете, нам необходимо было побывать. Надеюсь, что уже сегодня вы приступите к выполнению обязанностей?!

— Так точно, ваше сиятельство…

— Да полноте, Константин Александрович, на берегу у меня в кабинете можно обходиться без чинов и титулов, мы с вами оба морские офицеры, а в такой ситуации условности можно не соблюдать. Обойтись без них, и вот что предстоит сделать, — Ухтомский быстро развернул перед Грамматчиковым лист бумаги с нанесенным чертежом, на котором легко угадывался «Баян», сейчас стоящий в доке.

— Работами по ремонту «Баяна» будет заведовать старший судостроитель, флагманский корабельный инженер штаба наместника Вешкурцев. За убытием Кутейникова во Владивосток он займется ремонтом всех кораблей. Я думаю, вы с Петром Филимоновичем найдете общий язык, ведь сделать предстоит немало. Как вы оцениваете задуманное перевооружение вашего «Баяна»? По предварительным расчетам он будет достойным противником любому вражескому броненосному крейсеру при схватке один на один, которые будут весьма возможны!

— Великолепно, — после нескольких минут изучения чертежа отозвался Грамматчиков, глаза каперанга заблестели. И было отчего — за счет снятия всей противоминной артиллерии, «Баян» получал четыре 152 мм пушки в импровизированных казематах с двухдюймовыми стальными стенками и крышей — по два на каждый борт. К ним добавили одно 203 мм орудие с коробчатым щитом, похожее на башню. Его предполагалось установить между четвертой трубой и кормовым мостиком.

Такое перевооружение было произведено на кораблях этого типа в годы Первой мировой войны, в результате чего бортовой залп увеличился ровно в полтора раза, и стал почти эквивалентен по своему весу тем же «гарибальдийцам», с которыми у русского крейсера было практически равное водоизмещение. Просто на том же «Ниссене» на одну 203 мм и 152 мм пушку больше, зато на «Баяне» скорость больше на один узел.

Почти полный паритет!

— Я не могу его не одобрить всем сердцем, — Грамматчиков перевел взгляд на контр-адмирала, несколько растерянно добавил. — Но где мы возьмем восьмидюймовую пушку? Их сейчас просто нет в Артуре.

— Доставят в сентябре из Владивостока, просто поверьте мне, даже если одно орудие придется снимать с «Громобоя» или «России». Обязательно привезут, можете довериться мне, но больше вам не могу ничего сказать определенного. Я надеюсь на это, и приложу все усилия…

Отпустив Грамматчикова в док, куда тот ушел крайне воодушевленный как новым командованием, так и возможными перспективами, Павел Петрович вызвал в кабинет лейтенанта Непенина, командира миноносца «Сторожевой». До войны он служил на канонерской лодке «Манджур», интернированной в Шанхае, но офицер перебрался в Порт-Артур, желая воевать с японцами. Сражался храбро, дерзко и отчаянно, еще молод — всего 33 года, евангелистский возраст. Прошел войну с Китаем, получил орден, да еще два представления ждут в Петербурге утверждения — там не до войны, все завсегдатаи Морского ведомства живут размеренно и царит страшная волокита. А на войне офицеры гибнут, и многие так и не успевают получить заслуженные ими ордена. Да и с чинами тянут бессовестно, пресловутый «ценз» выдерживают постоянно — тот же Непенин вот уже как семь лет в своем лейтенантском достоинстве служит.

Ухтомский внимательно посмотрел на Андриана Ивановича, который через двенадцать лет может принять командование над Балтийским флотом — офицер умный и талантливый, знаток радиодела, шифровки и дешифровки сообщений по радиоперехвату, которыми уже сейчас интересуется, как и делами разведки. А таких перспективных специалистов нужно выявлять и немедленно привлекать к живому делу…

Броненосный крейсер "Баян II" после перевооружения в 1916 году.

Контр-адмирал А.И. Непенин на мостике линкора "Севастополь" 1916 год