Вера Ковальчук - Эльфред. Юность короля
Зато с ним можно обсудить Родри — вот что пришло в голову подостывшему королю. Он из вежливости расспросил Велла о делах замка — все было спокойно, после чего приобнял за плечи.
— Как там гонец?
— Спит. Молодой еще, видно, скакал во весь опор, хоть весть и самая обычная, мирная. Не привык юноша соразмерять важность поручения и собственные силы.
— Не такая уж важная весть, — проворчал в ответ король. — Мне еще только не хватало во врагах валлийца. А ты бы что мне посоветовал?
— Ну… Ты король. В договорах я не понимаю.
— Я потому тебя и спрашиваю.
Редрик пожевал губами.
— Выбор небогатый. Ты можешь отправить Мауру ответ, что передумал…
— Тогда он будет иметь все основания обвинить меня в оскорблении и атаковать. Согласись, выглядит некрасиво.
— Да уж… Тогда можно объяснить, как все получилось. Что это не ты, а твоя жена, и…
— Ты же понимаешь, в какое посмешище меня превратит подобный ответ.
Редрик Велл сдержанно развел руками.
— Ну, тогда остается принять предложение.
Глава 8
Вести с севера добирались до Уэссекса с головокружительной быстротой, и, надо отдать должное гонцам и тем, кто их посылал, были очень точными. Хотя все нападения датчан происходили далеко от границ его королевства, Этельред внимательнейшим образом прислушивался к ним, потому что знал: датчане — как саранча, если уж налетели, спасения не будет никому. И лицо его все больше и больше омрачалось, когда он думал о том, насколько слаб он и его соседи перед этим валом жестокой и алчной силы северных воинов, могучих и непреклонных. Ничем их не напугаешь, да и проигрывают они с таким достоинством, что победитель чувствует себя побежденным. И вскоре месть настигает триумфатора, месть неотступная такая страшная, что от былого победителя остался лишь воспоминание.
В голову Этельреда прокрадывалась смутная мысль, что, пока в Британии не появится король, достойный славы былых властителей, объединявших под своей властью большинство английских королевств, с датчанами не будет никакого сладу. Мечтой короля был покой хотя бы в его собственном маленьком королевстве, но какой может быть покой, если по соседству кипят войны?
После того, как у Скнотенгагама норманны получили щедрые отступные, они не стали задерживаться в крепости и, как и предполагал Бургред, ушли. Правда, недалеко — к Тетфорду. Узнав об этом, Этельред закатил глаза. Час от часу не легче. Конечно, Восточная Англия, где находится Тетфорд, имеет малое отношение к Уэссексу. Там правит прямой родственник кентского королевского дома. Но ведь Кент принадлежит племяннику уэссекского короля, и совсем недавно, еще при Этельберте, предшественнике Этельреда, все это было единое королевство под властью правителя Уэссекса.
Да и можно ли спокойно переносить то, что Британия просто ломится от ненавистных северных разбойников?
Укрепившись у Тетфорда, датчане, видимо, собрались там зимовать. Их нисколько не волновало, что они разбили лагерь посреди враждебной страны, населенной людьми, которые с радостью перегрызут им глотку. Норманны прекрасно понимали, что до их глотки надо еще суметь добраться, и ходили по чужой стране с уверенностью завоевателей, будто уже одержали главную победу и рассажали по ямам со змеями всех британских королей.
Само собой, им надо было что-то есть, и они начали грабить окрестные селения, из числа тех, чьи жители не успели сделать ноги со всем своим имуществом. Но, поскольку селяне в хозяйственных делах поумнее многих, большинство их давно покинуло опасное место, так что окрестностей датчанам не хватило. Тогда они, совершенно не тревожа себя этическими размышлениями и воспоминаниями о мирном договоре, за заключение которого почти получили круглую сумму в десять тысяч фунтов золотом, вторглись в восточную часть Мерсии и принялись грабить все, что попадалось им на пути. Кушать-то хочется…
Королевский наместник этого края, Альгар Голанд, смог собрать всего только пять тысяч человек, и это стоило ему немалых трудов. Настоящих воинов среди них было немного, по пальцам можно пересчитать, но у Тетфорда собралось куда меньше норманнов, и Альгар рассчитывал на победу. Поэтому двадцать второго сентября он решился атаковать врага, и у местечка Шрекингам завязалась битва. Этельред узнал об этом спустя шесть дней. Альгар и ето воинство налетели на викингов, когда они были очень заняты — штурмовали поместье одного тана, достаточно предусмотрительного, чтоб возвести крепкую стену вокруг своего небогатого хозяйства. Его работники и слуги сопротивлялись, как бешеные — кому же хочется умирать?
Битва была жаркой и долгой. Мерсийцы, уставшие от засилья норманнов, уставшие бояться и прятать куда попало своих детей, жен и богатства едва ли не каждые полгода, дрались яростно. Для них победа в этой схватке означала, конечно, не мир и благоденствие до конца дней — лишь отсрочку. Но люди всегда рассчитывают на лучшее.
Не выдержав напора, датчане отступили, и воины Голанда гнали их до самого берега реки Ауэ, где на скорую руку был построен временный лагерь норманнов. Укрывшись за земляными стенами с частоколом на вершине, норманны стали неуязвимы. Все попытки выкурить их оттуда или хотя бы прорваться внутрь были отбиты. Датчане сопротивлялись яростно и уверенно, со знанием дела. Они тоже хотели жить, и жить хорошо. Тот, кто вкусил сладость богатства, расстается с жизнью куда как неохотно.
На исходе дня, когда сгустилась темнота, Альгар Голанд и его воины были принуждены отступить от датских укреплений и отправились ужинать и отдыхать. Тем временем, под покровом темноты в укрепленный лагерь просачивались все новые и новые отряды норманнов — многие из так называемых «вольных ярлов», хозяйничавших в Британии, решили от греха подальше присоединиться к собратьям, потому что вместе проще защищаться. Королевский наместник ничего об этом не знал, поскольку счел, что окружать лагерь кольцом своих воинов ни к чему.
Но под утро все заговорили о том, что число датчан увеличилось вдвое. Это не соответствовало действительности, поскольку до Ауэ добрались всего три небольших отряда, но крестьянам и работникам танов, из которых состояло мерсийское войско, стало страшно. В мгновение ока на горизонте возникло множество неотложных дел, да и вообще — думали мужчины — если завтра их убьют на поле боя, кто прокормит семью, детей? Кто вспашет землю, кто бросит в нее зерна? Нет, нет, пусть уж таны платят норманнам отступного, как всегда делают. Они столько денег дерут на подати, небось найдут, откуда взять.
Люди стали разбегаться, и к следующему утру Альгар обнаружил, что из пяти тысяч воинов у него остались только две. А число врагов выросло, и роли поменялись. Теперь уже норманны штурмовали строй саксов. Альгар смог овладеть ситуацией, построить своих людей щит к щиту, и заставил их образовать круг, так, чтоб у армии вовсе не осталось тылов. Целый день датчане штурмовали этот круг, который стойко держали самые преданные мерсийцы.
Но, не сумев взять саксов силой, норманны одолели их, применив самый старый в мире трюк — сделав вид, что бросились бежать.
— Болван, какой же болван! — застонал Этельред, услышав от гонца подробную историю битвы. — Он мог бы понять, что это уловка. Чтоб датчане бежали — да никогда!
— Они же отступают иногда, — напомнил ему Эльфред.
— Отступают, но не бегут.
— Думаю, Альгар это прекрасно понимал, — медленно, растягивая слова, и тем обращая внимание на сказанное, проговорил принц. — Но вот его люди — вряд ли. Это же угар боя, что же еще можно ожидать?
Король Уэссекса, отмахнувшись от брата, сделал гонцу знак продолжать.
— Да, разумеется, отступление было уловкой. Невозможно наступать, не разбив строй. Окрыленные успехом саксы, слишком усталые, чтоб думать, бросились в погоню — не соблюдая хоть какое-то подобие порядка, как попало, пренебрегая соседом — и жесткий строй превратился в беспорядочную толпу. Вот тогда датчане повернули и ударили.
Им не было равных в умении противостоять толпе. Исход стал ясен еще до того, как саксов разбили наголову. Там, на берегах Ауэ, погиб и Альгар Голанд, и его военачальники — Осгот, Толи, Маркард Брунне, еще кто-то… Гонец перечислил их имена, но они тут же вылетели из головы Этельреда и Эльфреда, которые не знали этих людей. Выжила лишь пара десятков воинов, которые отступили… вернее, бежали в соседний лес, а оттуда пробрались в монастырь Кройланд, уцелевший от разгрома благодаря высоченным стенам и окружающей густой чаще.
Именно оттуда и прибыл гонец.
Кройланд продержался недолго. Викинги все-таки обнаружили его, и, поскольку за высокими каменными стенами всегда скрывались большие богатства — пожертвования прихожан, золотая и серебряная богослужебная утварь, книги в драгоценных окладах и многое другое — были лишь счастливы, что в надежде на пощаду монахи открыли перед ними ворота. Спокойный, умиротворенный Кройланд превратился в ад. Датчане пытали монахов, рассчитывая добиться от них, где спрятаны сокровища, в поисках золота и серебра взломали алтарь, гробницы, вытряхивали из ковчежцев все, что не представляло для них ценности — то есть, в первую очередь, мощи святых. Аббата они зарубили прямо в церкви, безжалостно расправились и со всеми остальными.
