Андрей Посняков - Принц воров
Ничего интересного в подземелье не происходило, разве что за рабочей силой теперь приглядывал не Бестия, а Кабан – впрочем, эти верзилы друг от друга мало чем отличались. В остальном же все было по-прежнему. Уныло скрипел барабан, доходяги ходили по кругу, время от времени подгоняемые хлестким ударом бича. Скучно!
Саша ткнул Парвуса локтем:
– Эй! Ты спишь, что ли?
Парнишка даже не открыл глаз… да, не негр явно – кожа его казалась серой от пыли; такими же серыми, грязными – были и волосы. Александр сейчас тоже вряд ли выглядел лучше.
Уныло ходили по кругу работники, поскрипывал барабан… ничего не происходило… Абсолютно ничего…
– Подъем!!!
Саша встрепенулся от крика, успел все-таки задремать.
Что ж – снова на смену.
– Вечером спустят еду, – улыбнулся Парвус. – Ночью поговорим – давай?
– Давай. А что, ночью не надо крутить?
– Надо… Но «волки» крепче дремлют.
– Ах, вот оно что…
На протяжении всей смены не разговаривали – Зверь выспался, отдохнул и теперь без устали подгонял невольников ругательствами и бичом. Крутили барабан быстро, даже Александр утомился, что уж говорить о доходягах – несчастные просто валились с ног. Да и упали бы, если б не страх перед Бестией!
Увы, Парвуса ни позади, ни впереди не было – парнишку на этот раз привязали с другой стороны, а остальные «крутильщики», похоже, особой разговорчивостью вовсе не отличались.
– Давай, давай, черти! – помахивал бичом Зверь. – Шевелись, шевелись!
Однако и этой бешеной гонке пришел конец. Снова пересменок – удобный момент, чтоб вмазать надсмотрщику в харю и рвануть… куда вот только? Прежде чем бить, неплохо бы прояснить…
Только сменились, как миловидный юноша с покрытыми серой пылью кудрями принес в корзине еду: черствые лепешки, овощи, воду в плетеной фляге.
Встрепенувшиеся работяги с жадностью принялись есть, Саша же, наоборот, больше припадал к фляге, больно уж хотелось пить – еще бы, от такой-то пылищи!
Между тем в пещере сделалось заметно темнее, а вскоре и вообще стало не видно даже собственных рук – наверху наступила ночь. Но все так же слышались мерные шаги невольников, все так же скрипел барабан.
Скорее всего, по этому скрипу и можно было заключить, что никто из крутильщиков не шланговал, работа кипела.
Кто-то вдруг схватил Сашу за руку.
– Парвус, ты?
– Тсс! Не говори громко… идем, мы будем спать у дальней стены. Там тряпье – подстилка… Там и поговорим, хорошо?
– Как скажешь… Давно ты здесь?
– Я же говорил… нет? Третий месяц. Мы жили на севере, в большом селеньи. Я и бабушка, родителей я не помню, а три месяца назад и бабушка преставилась – похоронили. Я подумал и решил пойти в Гадрумет – думаю, хороший мастер мозаик там с голоду не умрет.
– Мастер мозаик? – изумился молодой человек. – Это что еще за ремесло такое?
– Очень хорошее ремесло… но в наших бедных краях, конечно, мало кому нужное. Иное дело – большой и богатый торговый город! Гадрумет или Тапс.
– А от твоих мест Гиппон не ближе?
– Не ближе. И там, по пути – гиблые места. А здесь я дороги знаю, охотился, бывал.
– Так ты ж мастеровой – не охотник!
– Всем пришлось заниматься… Эх, жаль, не дошел – схватили. А ты никогда не был в Гадрумете, Моряк?
– Как же! Там, можно сказать, и жил.
– Правда?! Вот славно! А не знал ли ты некоего мастера Лициния, старик Амвросий, мой учитель, меня к нему и…
– Не знал, – грубо оборвал парнишку вовсе не настроенный на лирический лад Александр. – Ты, Парвус, хочешь выбраться отсюда?
– Конечно! Только это, увы, невозможно. Многие пытались, поверь.
– Нет в мире ничего невозможного, – молодой человек усмехнулся. – Вот что, парень, давай-ка так: я сейчас буду спрашивать, а ты – отвечать. А за жизнь потом поговорим, когда отсюда выберемся – лады?
– Как скажешь. Спрашивай. Только шепотом – умоляю!
– Здесь работают ночью?
– Только чья очередь – недолго, пока «волкам» не надоест. Они потом так и спят у ворота, видишь ли, в темноте ведь опасно – даже «волкам»…
Александр усмехнулся: понятно, надсмотрщики опасаются эксцессов при пересменке. Не дураки!
– Пищу сюда приносят только раз в день?
– Да, вечером.
– А вода, я так понимаю, уходит в селенье по желобу, самотеком?
– Именно так.
– Хорошо. Теперь более конкретный вопрос – подумай, прежде чем отвечать. Здесь всего две пещеры? Эта, где насос, и та, где расщелина?
– Еще отхожее место – но там просто небольшая полость, ты видел.
– Да, видал… Значит, кроме двух щелей – здесь и в той пещере – никаких выходов больше нет?
– Ну, я же говорил! Были бы – «волки» давно б убежали, думаешь, им очень нравится здесь сидеть?
– Логично, – признал Саша. – Еще вопрос: почему ты решил вдруг со мною поговорить?
– А больше не с кем, – чуть помолчав, признался собеседник. – Остальные – кроме «волков», плохо понимают мою речь…
– А они – я имею в виду работников – хотели бы убежать?
– А то!
– Так надо было давно всем вместе что-нибудь придумать!
– Всем вместе? – изумленно переспросил Парвус. – Но здесь же все – чужаки! И никто друг другу не доверяет, даже «волки» промеж собой не дружны. Каждый сам по себе, сам за себя…
– Понял, – Александр грустно кивнул. – Человек человеку – волк.
– Вот именно.
– А ты почему решил со мной скорешиться?
– Сказал уже – больше не с кем. Напарника моего, ну, с которым мы вроде как общались, пару недель назад «волки» убили… просто забили камнями от скуки – есть у них такая игра. Я так полагаю, что я – следующий. И что мне терять? Окажешься ты дурным человеком – так хоть поговорю напоследок.
Парнишка вздохнул так тяжело, что Саша слово бы физически ощутил навалившуюся на собеседника тоску. Даже не просто тоску, а некую обреченность.
– Та-ак… А ну-ка, выше голову! – подбодрил Александр. – Теперь – о «волках» и их… гм-гм… «женах». Они где спят? В той пещере, где щель?
– Да, там… Все, кроме того, чья на этот раз очередь присматривать за воротом.
– И в ту пещеру ведет узенький проход… один?
– Да, другого нету.
– Славно, вот славно.
– А что тут славного-то? Не понимаю.
– Скоро поймешь. А как надсмотрщик узнает, что пора сменить крутильщиков?
– Никак. Когда ему в голову придет, тогда и сменит.
– Ясненько… Я видел тут много камней, целые глыбы.
– Да уж, камней тут много.
– И это тоже неплохо! Знаешь, Малыш, я почему-то тебе доверяю…
– Спасибо… И я – тебе.
– С другой стороны – попытка не пытка. Сбежишь без нас, так пошлем другого…
– О чем это ты?!
– Так, о своем… Короче, слушай!
Примерно часика через полтора пещеру огласил вопль самозваного надсмотрщика:
– Эй, бездельники! Хорош. Можете спать…
Послышались шаги и ругательства – Бык или кто там сейчас отдежурил – Кабан? Бестия? – на ощупь пробирался в свою пещеру, откуда доносился приглушенный смех.
– Эй, эй, оставьте и мне «женушку»! Черт…
Похоже, спешивший надсмотрщик споткнулся… вот поднялся на ноги… еще поругался… ага! Похоже, ушел…
– Время собирать камни, – поднимаясь на ноги, пошутил Александр. – Кроме как на самих себя, надеяться нам с тобой, Малыш, не на кого. Спасибо, что развязал.
– Не за что… Ох, думаю, вряд ли нам удастся осуществить твой план.
– А ты не думай, ты действуй. Работы у нас много.
Действительно, работы было хоть отбавляй! Не такое уж и простое дело – завалить камнями проход в пещеру «волков». Да и отыскать в темноте эти камни, подтащить…
Не заметили, как и рассветать начало!
– Эй, эй! – кто-то проснулся первым. – Что вы делаете, зачем? Там же еда!
– Там не еда, а плети! Хотите отсюда выбраться?
– О да…
– Тогда буди всех, и помогайте. Живо!
Проснувшиеся доходяги тоже принялись подтаскивать каменюки… по мере сил.
Александр усмехнулся – гляди-ка, оказывается, они не так уж и плохо понимают латынь… когда им нужно.
– Малыш, развяжи тех, кто у ворота. Пусть тоже включаются – прохлаждаться некогда.
Совсем скоро проход оказался завален целой грудой массивных камней, за которыми послышались приглушенные вопли – видать, все произошедшее пришлось не шибко-то по нраву «волкам».
– Вы, двое, крутите ворот, – выбрав наиболее сильных, Саша продолжал распоряжаться дальше.
Все невольники слушались его беспрекословно – слабые духом люди обычно нуждаются в вожаке… а уж если такой вожак вдруг появляется – горы свернут, несмотря на всю свою кажущуюся слабость! Она ведь, эта слабость, неверие в свои силы – от разобщенности: «голос единицы – тоньше писка!»
А ворот надо было крутить – пусть течет водичка, к чему раньше времени будить подозрения деревенских?
