Андрей Саргаев - КОРМУШКА
Там были горящие города, задыхающиеся в ядовитом дыму планеты, армии механизмов, пилотируемых… управляемых тварёнышами. Армии? А на Земле, значит, полигон? Это не так, и Лена уже сама знала ответ. Не полигон - небольшая по их масштабам тренировочная база молодняка с функцией естественного отбора. На полном самообеспечении, то есть - кормушка. А люди - одноразовые манекены в спортзале и вкусный приз за победу. Проигравших не считали и не жалели - расходный материал, выведенный в лабораториях на основе таких, как Васька.
Он же товар штучный. Командир. Их на всю Землю всего миллиона полтора. Сколько точно - неизвестно, естественный отбор для всех одинаков. Они предназначались для командования теми армиями, и только. Но не управления ими или постановки задач - этим занимались исключительно Хозяева. Кто такие - тоже неизвестно. Их лица (морды?) в воспоминаниях всегда размыты и окутаны радужной сферой. Таинственные Хозяева тварей. Создатели тварей.
Сколько будет продолжаться обучение, Васька не знал. В каждом заложена своя программа, и после её завершения должен включиться сигнал готовности. Кому и куда передаётся - тоже неизвестно. Наверное, технические разделы высокого искусства войны будут преподаваться не здесь и не сейчас, может быть даже и не на Земле. Пока же в командирские обязанности входило справедливое распределение охотничьих угодий и сдерживание излишней агрессии. Задача уничтожения человечества не ставилась - иначе пропадал азарт, смысл и интерес. В первый год утолена жажда убийства, вбитая ещё до рождения, и привит вкус к живой крови - этого достаточно.
Следующими этапами должны были стать штурмы и осады укреплённых населённых пунктов с применением местных ресурсов. Подкопы, тараны, катапульты - уровень средних веков этого мира. Всё взрывающееся, стреляющее, зажигательное и тому подобное, программой категорически запрещалось. Противника требовалось убить клыками и когтями - приказ, нарушить который ни один зверь не в состоянии.
Лена открыла глаза и с недоумением увидела над собой ветви дерева. Это что, она уснула прямо на земле, позабыв про осторожность, и ей снились кошмары? А Вася? Поднялась рывком, сжимая лежавшую поперёк груди "Сайгу".
- Васька, ты? Почему белый? Ты же зверь?
Непонимание, радость… мысли. И уже более чётко:
"Зверь умер. Я - другой. Я - Василий".
- Говоришь?
"Думаю".
- Но… как?
"Было. Общий узел общих нервов. Я - это почти ты. Василий, и немного Лена".
- А я?
"Ты - Лена. Не Василий".
- Вася, а почему ты не пытался убить меня тогда, в самый первый раз? Когтями, зубами, как приказывает программа?
Недоумение. Обида.
"Убить музыку? Как? Зачем?"
- Но я же не всегда играла. По дороге сюда, например.
Понимание. Радость. Черёмуховый запах радости.
"Брак. Сбой программы. Понимаешь?"
- Некондиция, значит. И куда теперь тебя, на переплавку? Или куда отправляют биороботов?
Скалится не зло. У них есть чувство юмора?
"Не роботы. Теперь просто жить. Командир - ты".
- Зачем я командир?
"Нужно. Цель - служить. Или самоликвидация".
- Сложно-то всё как у вас, - проворчала Леночка, и задумалась.
Нет, похоже, что сложности начались как раз у неё, а Васька свои благополучно свалил с больной головы на здоровую. Куда его теперь девать, домой забирать? Ну, допустим, через забор-то можно перелезть, чтобы не идти в ворота, или пусть подкоп делает, в конце-то концов. Но мама будет категорически против нового жильца, и вполне отстоит своё мнение с помощью автоматной очереди. Вот младшие братья придут в полный восторг, но толку-то от такой поддержки?
- Вася, а ты точно без еды можешь обходиться? Только солнечным светом?
Улыбка.
"Не только светом. Но зачем знать? Чем питаются комары, когда в лесу нет грибников и охотников?"
- Шутишь? А потом возьмёшь и отгрызёшь мне голову.
Обида. Непонимание. Предельная серьёзность.
"Зачем? Как? Я - это почти ты. Себя нельзя съесть".
- А других? Маму, папу, братиков, сестрёнку?
"Семья. Прайд. Только охранять".
- А чужие?
"Покажешь. Можно не есть, можно просто убить".
- Кровожадный.
"Нет, не жадный. Придёшь после ночи? Завтра?
- Сегодня уже уходишь?
"Я - нет. Ты уходишь".
- Ну да, - Леночка бросила взгляд на часы, подаренные старшим братом ещё до Нашествия. - Мне ещё сетки на озере проверять. Пойдёшь с нами на рыбалку?
"Озеро? Мы не любим воду - наш океан нас убивает. Хищники".
- И никогда не купаетесь?
"Только если приказ".
- А просьба?
"Твоя? Она выше приказа".
- Потому что я командир?
"И это. И другое. Командир не может быть своим, ты - да. Командир - свой. Это много больше".
- Тогда подождёшь?
"Уже жду".
- Мам, дай рацию, я на озеро!
Ольга только головой покачала, глядя на стремительно влетевшую в дом дочь. Про таких раньше говорили - "чертёнок в юбке". Но Лена надевает платья только по большим праздникам, объясняя, что потёртые джинсы гораздо лучше смотрятся с бронежилетом и сапогами. Ей бы в куклы играть, образно говоря, но любимая игрушка - карабин. Висит на плече, даже когда выходит в огород за пучком укропа. Папина дочка. Но добрее, учитывая возраст.
- Скоро обед будет готов.
- Перловка? Не хочу. Мам, я мальчишек с собой возьму?
- С ума сошла? А если зверьё набежит?
- Они защитят! Мужчины же… будущие.
Да уж, мужчины. Но неожиданно Ольга поняла, что это действительно так. Мальчишки выросли - пришли другие времена, и порог взросления значительно понизился. Не отпускать в самостоятельную жизнь сейчас, подрезать крылья орлятам и держать возле себя? А потом? Выживут сильнейшие, и дай бог, чтобы это были её пацаны. Четыре мушкетёра, четыре буйных ветра… Сашка, Витька, Сережка и Мишка.
- Пойдём.
Лена послушно пошла за матерью в полуподвальный этаж, где за печкой стоял тяжеленный, окованный стальными полосами заветный сундук. Отец строго-настрого запрещал даже прикасаться к нему, но сегодня… сегодня щёлкнул замок и откинулась крышка.
- Выбирай!
Глаза разбегаются от невиданного богатства. Вот она, мечта каждой современной девушки!
- Может быть, позвать их? Пусть сами себе по вкусу выберут.
- И будут тебя сопровождать четыре гранатомётчика… Нет уж, давай на своё усмотрение.
А как? Разве что… ну да, Мишке, как самому маленькому, хорошо подойдут два охотничьих пистолета шестнадцатого калибра. Будет вылитый пират Карибского моря с красной банданой на голове. Но когда прилетит стволом в лоб от отдачи, сразу сменит её на шапку. Остальным одинаковые помповушки, иначе передерутся, выясняя чья пушка круче. Отец с Андреем такие не любят, называя "томагавками", но именно коротышки подойдут этим недомеркам. Можно будет стрелять с ремня, не боясь, что после выстрела оружие вылетит из детских рук. Хотя… какие детские? Орлята вполне оперились, стали орлами, а то, что бриться начнут только года через четыре, да и не все ещё, - мелочи. Не борода делает человека человеком. У козла вон она какая, а всё равно - каз-з-з-ёл!
Поглядеть на грозный отряд, на улицу высыпало почти всё свободное население Дуброво. Зачем? Ну что им не сиделось по домам? Нет же, повыскакивали, добавив к запаху беды целый букет мыслей и эмоций. Лена опять едва устояла на внезапно ослабевших ногах. Любопытство, одобрение, чуточку умиления и тревоги… Злорадство? Откуда?
Её мальчишки пахнут лавром - благородным деревом победителей. Ещё гордостью, обещанием, надеждой встретить врага, непременно коварного, и тут же ему показать… Что показать, они не знают сами, но лица суровы, брови сурово сведены к переносице, а губы сжаты. Но они иногда подводят - то и дело расплываются в улыбках. И глаза… глаза косят по сторонам - все ли видят, какие они взрослые, сильные, вооружённые? Все ли оценили? Особенно Никитка Малов, у которого родители педерасты… то есть - пацифисты.
Из сторожки у ворот показался Сотский. Провожать и встречать рыбаков - его обязанность, взятая на себя добровольно. Оглядел воинство, бросил взгляд на садовую тележку, в которую нагружены две резиновые лодки, хмыкнул в усы:
- Ну, теперь вся рыба наша! Рацию не забыли?
- Взяли, дядь Валер! - старший, Сашка, с гордостью предъявил включенный на приём агрегат.
- Отлично, и не выключать!
- Чай не маленькие…
- Конешна-а-а… Лена, зайди-ка на минуточку.
В сторожке Сотский тяжело опустился на заскрипевшую лавку и выставил вперёд деревянный протез.
- Осторожнее там. Что-то мне тревожно в последнее время.
- Так ведь зверьё у деревни три дня вообще не показывалось. И на озеро вчера спокойно прошли.
- Я не про это. Знаешь… после отъезда твоего отца и брата, у нас происходит что-то странное. Что - не пойму. Такое ощущение, что кот из дома - мыши в пляс. И две рации пропали.
- Куда?
- Вот и я хотел бы это знать.
- Люди?
- Больше некому. Не тварёныши же по ним между собой разговаривают.
