Виктор Побережных - «Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

Выскочивший из "эмки" старлей, задыхаясь, будто от бега начал докладывать:

— Немцы… Движутся по дороге… Увидел два бронетранспортёра, четыре грузовика… Танков нет… Впереди мотоциклисты, нас обстреляли но не попали. Минут через пять-семь будут здесь… Видимо, прорвались, теперь идут на Волноваху.

Мехлис раздражённо врезал по капоту нашей машины и осмотрелся.

— Слушайте боевой приказ. Приказываю: наличными сил занять оборону на этой стороне реки, полуторки и одну эмку отогнать за поворот, бензин, приготовленный к дороге, использовать для возможного поджога моста. Старшие лейтенанты Стасов и Зильберман отправляетесь в город, доложите о произошедшем и вызовете подкрепление. Я остаюсь на месте, — тут он зло оскалился. — А то эти… из штаба не пошевелятся, а скорее, драпанут. А вы с Зильберманом, — он внимательно посмотрел мне в глаза. — Проследите, чтобы помощь была оказана незамедлительно! Всё! Выполнять!

Пока он всё это говорил, бойцы уже носились как пчёлки, занимая позиции и деля гранаты. Мы же поехали назад. Вёл машину Яша (водитель остался в обороне), а водитель он был… посредственный, мягко говоря. Только заехали за поворот, как позади, услышали пулемётную стрельбу – началось!

— Яша, твою мать! Ты можешь быстрее?!! — мне казалось, что мы еле тащимся. — Я бегом быстрее до города добегу!

— Ну и беги! Спортсмен, ух ты! — Яша тоже был на взводе. — Как в глаза смотреть людям будем? Армейский комиссар остался бой принимать, а старлеи в тыл?!Да… твою… в… за… на…. тебя… Гитлера… машину… дорога… и…

Тут мы влетели на центральную площадь Рыбинского, на которую, с другой стороны, выезжал бронетранспортёр с серо-белым крестом на борте.

— Немцы!!! Разворачивайся!!!! — я заорал как ненормальный, что интересно, наша шепелявость куда-то пропала.

Зря я говорил, что Яшка плохо водит. Ой зря-я-а! Не успел я до орать до конца, как мы уже выносились обратно. Похоже на то, что немцы сами офигели от встречи и, первые выстрелы раздались тогда, когда мы уже покинули село. Повернув от села на дорогу к Трудовскому, Яша, вдруг, остановился у заснеженных кустов.

— Андрей. Я с парой гранат остаюсь здесь, задержу этих падл! Ты доберись до Льва Захаровича, объясни всё, — увидев выражение моего лица и услышав приближающийся надсадный гул моторов, добавил. — Так надо! Всё! Я пошёл!

Выпрыгнул из машины и, придерживая автомат, бросился к кустам, по пояс проваливаясь в снег. А я, я поехал. Матерясь и не обращая внимания на слёзы. Ну почему? Как же херово понимать, что нас отослали только из-за меня! Что Яшка принял это решение, только чтобы я ушёл! Не успел доехать до поворота, как по машине забарабанили пули, выбивая заднее стекло. Несколько пуль разбили лобовое стекло и в моё лицо хлынул поток ледяного воздуха, выбивая и сразу замораживая слёзы. Что-то горячее ожгло мне шею и тут же, один за другим, раздались два взрыва и пулемёт замолчал, а я скрылся за поворотом, приближаясь к бою, грохотавшему впереди.

Первое, что бросилось мне в глаза – горящие мост и два немецких бронетранспортёра на нашей стороне дороги. За небольшим холмом, прикрытые от немцев, стояли наши полуторки и оставшаяся "эмка", от которой мне махали руками. В тот момент, когда я уже должен был скрыться с глаз немцев, машина дёрнулась и заглохла, а из-под капота потянулось облако белого дыма. Блин! Кто-то у фрицев слишком меткий! В движок влепили, гады. Бросив машину, я схватил автомат и побежал к нашим. Оказалось, что мне махал связист, похоже указывать мне направление, становится его обязанностью. Добравшись до укрытых машин, я увидел сидящего на вытащенном из "эмки" заднем сиденье Мехлиса, который, морщась, ждал окончания перевязки. Один из бойцов умело заканчивал бинтовать комиссару левое плечо.

— Почему вернулись? Где Зильберман? — было видно, что он раздражён не столько болью от ранения, сколько самим фактом его получения. — Приказ выполнили?

— Нет, товарищ комиссар. В Рыбинском наткнулись на немецкий бронетранспортёр, приняли решение возвращаться. В начале дороге на Трудовское, Зильберман остался задержать немцев, а я направился дальше. У Зильбермана было две гранаты, я слышал два взрыва, — я замолчал, глядя на изменившегося в лице Мехлиса. Тут любой изменится! Оказаться почти в чистом поле в окружении немцев, да ещё зимой! Приятного мало! К чести Мехлиса, через секунду его лицо снова стало спокойным и уверенным.

— Перезов! — к нам подбежал молодой боец, вооружённый немецким МП. — Доберись до Чуприна. Передай, пусть выходит из боя и выдвигается сюда. Срочно! Немцы быстро перебраться на нашу сторону не смогут, а вот те что с тыла… с теми серьёзней.

Он с минуту что-то прикидывал, потом продолжил:

— Ахундзянов, возьми одного человека и на "эмке" скатайся, посмотри что за обстановка в стороне Рыбинского. Только аккуратно, особо не высовывайся! — лейтенант-связист козырнул и, взяв закончившего перевязку бойца, запрыгнул в "эмку", которая сразу сорвалась с места.

Проводив их взглядом, я бросился помогать Мехлису одеть полушубок. Кивком поблагодарив меня за помощь, Лев Захарович начал рассматривать карту в своём планшете. Что-то ему явно не нравилось, слишком уж кривилось у него лицо. А может просто рана беспокоила. Минуты через три, из-за холма стали появляться наши красноармейцы, впереди которых шёл Перезов, замыкал группу хмурый капитан. Видимо это и был Чуприн, командовавший обороной. Подойдя к нам, он мельком глянул на меня и, повернувшись к Мехлису доложил:

— Товарищ армейский комиссар 1-го ранга. Сводный отряд отведён с ранее занимаемых позиций. В прикрытии оставлено три бойца с ручным пулемётом. По предварительным подсчётам: уничтожены 2 немецких бронетранспортёра, 1 грузовой автомобиль и 3 мотоцикла. Захвачены трофеи: 2 ручных пулемёта и 4 автомата. Уничтожено до тридцати немецких солдат и два офицера. Наши потери: 13 человек убито, 5 ранено, тяжело раненых нет. В строю 23 человека, включая вас. Основная проблема – недостаточное количество боеприпасов. Вернее их просто нет. Я….

— Это не главная проблема, — прервал капитана Мехлис. — Главная то, что мы в окружении. В Рыбинском немцы. В сложившейся….

Тут, из-за поворота, вылетела отправленная в разведку "эмка" сразу за которой гналось два мотоцикла, из люлек которых стреляли короткими очередями пулемётчики. Но из-за скорости, попаданий не было видно. Только что вышедшие из боя бойцы среагировали мгновенно! Один мотоцикл, чуть вырвавшийся вперёд, загорелся и закувыркался с дороги в снег. Второй же, попытался развернуться, но не успел. Сидящего за рулём немца просто вынесло из седла, а от самого мотоцикла и пассажиров полетели "клочки по закоулочкам". Из подъехавшей машины выбрались трое и у меня упал каменюга с души. Яшка! Живой!!! Не слушая, что говорит связист я чуть не сломал в объятьях взъерошенного, как воробей, Зильбермана.

— Гад! Ещё раз только попробуй такое выкинуть! Я тебя сам грохну, не уступлю это удовольствие немцам! — орал я ему в лицо. — Какой ты молодчина, что уцелел!

Вырываясь, Яшка что-то бормотал, но я не слушал. Это была самая настоящая истерика, только радостная. Наконец я услышал, что он мне говорит:

— Да всё нормально. Ты чего? И хватит меня тискать! Я тебе не Олеська! Отстань в конце концов! Уходить нужно! Там целая колонна показалась, через несколько минут будет поздно!

Отстранившись от него я оглянулся: дослушавший Ахундзянова Мехлис уже распоряжался о уходе. Только наша небольшая группа зашла за холм, направляясь на юго-восток, как сзади послышался гул моторов. Немецкая колонна приближалась. Следующие несколько часов были настоящим адом! Нет, немцы нас не преследовали. Но идти зимой, в мороз, по пояс в снегу… Врагу не пожелаешь! Да ещё ветер поднялся, подняв снег в воздух. Разыгрался настоящий буран, под прикрытием которого, через несколько часов, мы вышли к селу Чичерино. Так получилось, что этот ветер нас и спас. Выйдя к домам, мы буквально уткнулись в стоящие немецкие бронетранспортёр и грузовик. Из большого дома, стоящего за ними, раздавались неясные, но явно весёлые голоса немцев. Мехлис, приказал осмотреть соседние дома. Через несколько минут вернувшиеся бойцы доложили, что немцы в двух соседних домах. Судя по звукам – гуляют. Часовых нет, вернее уже нет. Как сказал один боец, виновато отводя глаза:

— А что было делать, када этот гад прямо на меня вышел? Ну и пришлось его того, приголубить. Но тихо, в домах ничего не услышали! Часовых трое были, все с запашком, пьяные, одним словом.

Выслушав бойцов, Мехлис, ни секунды не колеблясь, приказал:

— Немцев уничтожить! Постараться взять старшего в плен. Остальных, — и махнул рукой. — Командуйте, капитан.

Быстро распределив людей, попутно послав нас, с Яшей подальше, Чуприн приказал атаковать. Через пять минут всё было кончено. Итог: 15 солдат и один офицер убиты, взят в плен унтер-офицер. Вот тут-то и появилась проблема. Никто не догадался посмотреть документы у снятых часовых. Все считали, что это немцы. Мы ошиблись. Уничтоженное подразделение было румынским! Никто из нас не говорил на румынском, а взятый унтер не понимал ни русского, ни немецкого языков! Попали. Взяли пленного, от которого нет ни какого толку! Нужно было видеть наши лица, когда всё это выяснилось! Мехлис рвал и метал! Досталось всем, кто находился рядом: мне – за вылезшую неуместную улыбку, остальным – за то, что не проверили, с кем мы имеем дело! Наконец, успокоившись, Мехлис осмотрелся и… заржал. Да-а, ситуация действительно идиотская. Отсмеявшись, он приказал:

Похожие книги на "«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го", Виктор Побережных читать полностью, без сокращений.

Виктор Побережных -

Виктор Побережных -

Виктор Побережных -

Виктор Побережных -

Виктор Побережных -