Павел Носов - Второй шанс
У леса палку себе срезал-выстругал, не привлекала меня перспектива руками там копаться, и пошел к пепелищу. Поле боя от трупов уже, в основном, очистили, а в костер народ не совался еще. То тут, то там лежали тела орочьи обгорелые, пеплом присыпанные. Прикинув, где единомирник мой лежать может, побрел туда, облачка пепла берцами выбивая. Вонь неописуемая стоит – гарь, шерсть паленая, мясо жаренное. На том самом месте куча здоровая из тел. Наверно я, когда по площадям стрелял, многих гоблинов зацепил заодно. Копался долго, изгваздался весь, провонял, но нашел железку покореженную. На палку зацепил, и пошел прочь с пепелища – противно очень стоять там. Прямо к реке пошел, заодно и помоюсь, и железяку почищу, что бы осмотреть внимательно, а то на ней куски плоти горелой поналипли. Как только из костра вылез, сразу хвосты мои образовались, оба-двое. Но близко подходить не стали, запах мой учуяли, сморщились синхронно, и поодаль пошли. Вот же, у них даже эмоции на моськах одинаковые уже, как спелись, близнецы просто.
Жилет, рубаху, ремень с подсумками и кобурой на берегу скинул. Выбрал заводь, где течение поменьше, швырнул туда железку, и сам полез песочком речным ее оттирать. Оттер, выбрался из воды. Ну что сказать, явно это не Калашников. Что-то из М-16 серии, или она сама, или какие производные ее. Значит, есть еще один гад, точно есть. И надо его искать, карателя этого чертова, Дирлевангера доисторического. Только где, Дикая степь-то большая? Ладно, соберем совет – думать будем. А что мне теперь с одеждой делать? Мое камуфло чистое на том берегу, придется идти, это без стирки уже не оденешь. Крикнул Айке, что бы сидели здесь, никуда не уходили, меня ждали, а то найдут себе неприятностей на тыльные части, и побрел на тот берег. И только сейчас почувствовал, как же тяжело идти по камням по этим, по перекатам. А мы здесь недавно бегали гепардами резвыми!
Сходил туда, сразу переодеваться не стал, чтоб не мочить, обратно побрел. О, а девчонка мою рубаху уже и постирала, умничка. Да, но чистое на грязного себя одевать совсем не в кайф, помыться надо. А Айка на берегу сидит, с интересом смотрит. Не, так я мальчишка совершенно не стеснительный, если надо будет, с голым задом и по площади промарширую. Но тут чегой-то мне не хочется невесту мою самозваную смущать, деву непорочную (надеюсь) в грех вводить. Показываю руками – отвернись давай. Ой, моську состроила, а что это мы здесь не видели, мол, да у нас каждое утро голые здоровенные мужики по дому десятками шатаются! Отвернулась, фыркнув, но из-за плеча глаз иногда сверкает. Да и бог с тобой, взрослая уже, справишься с потрясением. Опять же, я твои стати видел уже в подробностях, а ты мои не рассматривала еще. Алаверды, так сказать. А вдруг не понравлюсь. Помылся, песочком себя поскоблив до красноты кожи, запах отмыть пытаясь, штаны постирал, в Айку водой плеснул, когда она совсем уж беззастенчиво пялиться начала. Вылез на берег, оделся в чистое, вздохнул облегченно. И тут вспомнил, что дело-то уже далеко за полдень, а я еще с самого утра не евши. Подхватил я девушку под мышки, но коня посадил боком, и побрели мы в новый лагерь, пищу себе искать плотскую.
За командирским столом обеденным, в уже поставленном шатре, я, наконец, представил Айку собранию высокому. Девчонка притихла испуганно, тихо сидела, внимания стараясь не привлекать. Ну да остальным не до нее было. После драки хорошей есть хотелось зверски, все на яства, на столе выставленные, налегали усиленно. А перед тем, как самому голод утолять, нашел я в лагере пункт питания лошадиного, раздобыл для животина своего верного овса торбу хорошую, надеюсь, пока голод утолять будет, не убьет и не покалечит никого. В общем, все довольны были. После того, как все насытились, лишних из палатки удалиться попросили. Причем эта самая лишняя даже возмущаться не стала, что удивительно. Наказал ей найти, где наши, деревенские, остановились, и проследить, чтоб палатку мне там на ночь установили. А сами совещаться стали.
В начале, подвели итоги баталии прошедшей. То, что мы победили, и враг бежит, бежит, бежит…, и так понятно было. Сколько орков побили – не считал, конечно, никто. И здесь полно трупов было, и в реке, да и по всей степи еще валяются, местной фауне на радость. А вот о своих потерях сказали. Потеряли мы чуть больше полусотни убитыми. Не все тела нашли, некоторые рекой унесло. Примерно столько же, чуть больше, ранеными, которые биться не смогут. Мелкие раны, после которых в седле остаются и мечом махать могут, тут считать не принято.
Затем я доложился, что остались мы без оружия вундервафельного, патронов больше нет. Пистолет не в счет, это больше для рукопашной средство. И начали планы вырабатывать дальнейших наших действий. То, что на запад всем войском идти смысла больше нет, это, после ухода гоблинов, и так понятно. Решили для зачистки местности послать полсотни латников и столько же латных лучников с Казаром во главе. Крепость на этой стороне переправы восстанавливать надо, дорожные крепости тоже. И очень надо нехорошего пришлого найти и покарать заслуженно. Вот только как? Войско в степь посылать? Трудно это. Войско нужно большое, с учетом недружественной территории, как в плане нападений оставшихся кланов неандертальцев, так и зверье дикое учитывать. А специалистов-проводников у людей нет, взяться им не откуда, никто не ходил туда.
Тут мы с Артуром наш план и предложили. После того, как, с помощью агента моего засланного, орки нам город без боя сдали, имел я беседу с вождями их. И договорились мы до следующего: то, что торговать лучше, чем воевать, даже эти дикари не оспаривали. У них возможностей помереть и без войн хватало – с любой охоты в степи шанс не вернуться в логово свое очень велик. Опять же, нередко кланы за территорию, наиболее привлекательную в плане добычи ресурсов пищевых, спорили до драк кровавых. От наличия ресурсов этих жизнь клана в буквальном смысле зависела – производства то продуктов нет никакого, только охота и собирательство.
Вот и предложил я помощь им людскую в решении их проблем. По замыслу моему, лояльные нам кланы, при поддержке людского войска, приводят к повиновению остальных дикарей, на участке, который смогут контролировать, лишних и непокорных уничтожают. И участок этот должен обеспечивать безопасность людских поселений, примыкающих к подконтрольной территории. А люди, в свою очередь, налаживают торговлю дефицитными для орков товарами, в первую очередь оружием железным, что так же, кстати, обеспечивает приоритет лояльных кланов в дикарской среде. В ответ идут поставки мяса, и, в основном, соли, товара среди людей дорогого, а у гоблинов в избытке имеющегося, солончаков полно на их угодьях. Ну, и в случае голода среди неандертальцев, люди могли поддержать поставками еды своих протеже, что так же обеспечит им преимущество. Сейчас, с учетом того, что большинство орковских семей ослаблено потерями при битве переправной, а договорные кланы обошлись незначительными потерями и имеют существенный перевес в живой силе, такой план был как никогда актуален.
Военноначальники задумались. Предложение было мало того, что неожиданное, так оно еще и ломало все многовековые устои людской жизни. Неандертальцы могли превратиться из вечного врага в союзника, и перед людьми открывались неисчерпаемые ресурсы Дикой степи. Я лично не сомневался, что, после соответствующей обработки, разумеется, орки согласятся выделить людям угодья в степи под пашни и пастбища. И еще и сами охранять возьмутся, если толково замотивировать. Выглядело все это очень соблазнительно, и решение было принято.
Решили, что большое войско посылать – резонов нет. Много народу, это большие обозы, малая подвижность, что, в условиях громадных расстояний, которые по Дикой степи пройти предстоит, может негативно сказаться на выполнении задачи. Ратников брали по минимуму, тридцать человек, только для охраны обоза. Основную ударную часть войска, по задумке, должны были составить отряды самих гоблинов, поддерживаемые нашими лучниками. Стрелков задумали набрать из добровольцев – охотников, не менее ста человек, лучше полторы сотни, что бы иметь возможность быть мобильней и разделяться. На подготовку определили два дня. Начальником над воинскими должен был идти Борат. Это я предложил, понимая, что с командованием большим соединением в незнакомых условиях, а в местных реалиях я еще ориентировался совершенно недостаточно, мне не справиться. Ну и воевода был совсем не против, не собирался он свой пенсионерский век на лавочке у крыльца коротать. Пока мы детали предстоящего похода утрясали, вечер настал, и позвали нас на церемонию прощания с павшими товарищами нашими.
Сама церемония простая была. Недалеко от лесной опушки, на громадных поленницах, составленных из дров нарубленных, веток, и сушняка речного, и облитых маслом горючим, лежали завернутые в плащи тела двадцати восьми воинов Людей леса. Все, кого найти смогли, остальных река забрала. Большим кругом стояли все солдаты, выжившие в битве. Не было ни речей, ни молитв никаких, стояли молча, каждый о своем думал. Как только солнце красное, закатное, краем своим степи вдалеке коснулось, князь к кострам погребальным факел поднес. Второй раз за день большой огонь в небеса взлетел в этом месте. Постоял народ еще минут десять, на пламя, глядя, и разбредаться начали, своими делами вечерними заниматься. Живым – живое, мертвым – мертвое. Только жрецы у костров остались, пепел потом собрать да в лесу развеять.
