Павел Носов - Второй шанс
А вот кто, зачем и как нас сюда запихнул, ни у него, ни у меня, мыслей дельных, не было. Никаких не было. По выборке субъектов тоже полные непонятки – если вначале могло показаться, что сюда только в войнах погибшие попадают, то я, своим появлением, теорию эту ломал на корню. И с географией забросов тоже никакой логики: Кавказ, Прибалтика, теперь еще и Ирак – вот как это понимать?
А что делают два русских человека, когда перед ними столько проблем встает, а у одного из них есть спирт? ПРАВИЛЬНО!! А так как соображать на двоих у нас не в традиции, да и связи между цивилизациями тоже укреплять нужно, то войско людское почти на два дня осталось без верховного командования.
ГЛАВА 16
В ночь с четвертого на пятый день после совещания нашего, наблюдатели доложили, что с берега противоположного костер видели, в условном месте зажженный. Это знак подают наши засадные полки, на тылы вражеские нацеленные, что готовы они действовать. Ну и у нас все готово давно. За эти дни орки один раз только попробовали ночью на нас напасть числом невеликим, но замечены были заранее дозорными бодрыми, и отбиты успешно, потери понеся. И вот, едва пятый день начался, и мы начали.
Лучшее определение претворению воинских планов в жизнь раз и навсегда было дано в стихотворении известного бородатого автора про 'бумагу и овраги'. Передвигаться по плесу порожному было невероятно сложно. Течение быстрое, камни под ногами скользкие, того и гляди, или ногу вывернешь, или в воду грохнешься. Так что задуманные нами ровные шеренги лучников получались вовсе не ровными. Больше скажу, и не шеренгами. Кучками сбившись, пробирались бойцы там, где пройти можно было. Двумя рядами кучек, шагов в пятьдесят друг от друга расстоянием, тут все как задумали. И скорость движения черепашья была. Так что, ни о какой внезапности речи не шло.
Стрелять начать пришлось гораздо раньше задуманного. Половины расстояния не прошли, как орки в атаку кинулись. Ну да им не легче нашего приходилось. Тоже особо не побегаешь. Лучники наши огонь прицельный вести и не пытались, стреляли навесом, издали, брали количеством. На берегу, со связками стрел в руках, ждали, когда колчаны стрелков опустеют, подносчики. Из рванувших в первую контратаку пары сотен дичей назад вернулись не многие – щитом особо не закроешься, на ходу руками махать – равновесие держать приходится, поэтому уязвимы были вражьи воины. Да и у нас стрелков более трех сотен – силища. Подготовленный лучник от пяти до восьми стрел в воздухе держать может. В наших условиях, на мокрых камнях балансируя, так не постреляешь, конечно, но и то, что смогли выдать, тоже хватило.
По мере продвижения войска вперед, наши стрелы начали залетать уже и за большие щиты, стоящие на берегу, и падать в лагере врага. Им, естественно это ужасно не понравилось, и они бросились во вторую контратаку. В этот раз их было больше, сотен до четырех, и, так как расстояние до врага уже сильно сократилось, нам пришлось улепетывать. Старались делать это, как планировали – первая шеренга бежит, вторая в это время стреляет, потом наоборот. Но получалось неважно – мешали условия. У нас появились первые потери – кто-то подвернул ногу, и товарищи его не успели подхватить, кто-то просто замешкался, расстреливая подбегающих врагов. Пеший людской воин и в полном вооружении вряд ли против дича выстоит, а тут были лучники, некоторые даже без доспехов, только с луком и кинжалом, так что – без шансов. В этот раз все держалось на волоске. Если бы орки смогли добраться до одной из убегающих шеренг, то началась бы резня, другие наши лучники стрелять бы просто не смогли, опасаясь попасть в своих. Но смогли, отбились, убежав дальше, чем за средину потока. Враги кончились. Колчаны наполнить, и опять вперед.
Я в это время старался держаться за первой шеренгой, переодетый в местное, в полуприсяде, что бы не торчать каланчей над их головами, держа в руках завернутый от водяных брызг автомат. Так же бежал, спасаясь, вместе с воинами, потому, что выяснять чье кунг-фу лучше, со здоровенными, вооруженными неандертальцами, стоя на скользких камнях по колено в воде, желанием не горел совершенно. И все время высматривал на противоположной стороне чужака, ждал, что он выдаст себя, открыв огонь. Но тот пока не проявлялся.
Первая шеренга уже метрах в ста пятидесяти от берега. Встали. Орки высовываться пока больше не рисковали. После пары минут обстрела прозвучала команда, и вперед побежали наши гранатометчики. Подойти к вражескому укрытию им надо было метров на двадцать, дальше горшок с жидкостью просто не кинешь. И вот тут проявился пришлый. Выстрелов я не слышал. Ревела река, орали люди и орки. Бежавшие вперед люди и так часто падали, скользя на камнях. Но вот упал и не встал один, другой, третий, вода кровью замутилась под ними. Плюнув на всякую маскировку, я выпрямился в полный рост и пролез в первый ряд стрелков, мучительно напрягая глаза, стараясь высмотреть вспышки выстрелов среди веток. ЕСТЬ! Правее места где я находился, между щитами мелькал знакомый огонек. Экономить патроны я не стал. Не жили богато, нефиг начинать. Сейчас главное, гада этого уничтожить, а без патронов я проживу. Всадил я туда весь магазин сорокадвухпатронный. Сначала длинной очередью патронов на пятнадцать, потом добивал короткими, по три-четыре выстрела, стараясь охватить большую площадь. Ответа не было. Попал?
Пока я воевал, вернулись метатели. Кто смог. Из сорока побежавших меньше двух десятков. Кроме стрелка, орки в них еще и копья успевали метать в просветы между щитами. Да, мы конечно знали, что это опасно и потери у нас будут. Война вообще дело опасное. Но тут, в этом мире, к проблеме жизни и смерти вообще проще относились люди. Смерть тут всегда рядом ходит. А если ты солдат, то тем более, это твоя цель в жизни – долг свой выполнить и погибнуть, если так для дела надо. Не было тут 'Комитетов нерожавших матерей' на наши головы. И еще ничего не закончилось.
Команда, и в цель полетели обмотанные паклей зажженные стрелы. ГОРИТ! Хорошо разгорается. Дерево сухое, ветер восточный. Ай, как полыхает!! Орочьи вопли усилились. Не нравится? Пламя, простимулированное нашими зажигательными снарядами, с ревом рвалось вверх. Все замерли, глядя на этот фейерверк. Рано остановились! Я воплями стал тормошить бойцов, показывая, что нужно перемещаться правее, туда, где наша конница, за это время уже практически форсировавшая водную преграду, готовилась пойти в прорыв. Как мог, спотыкаясь и поскальзываясь, побежал туда. Между окончанием пылающего неандертальского заграждения и первыми деревьями леса было пространство метров двести. Вот на этом участке и накапливалась выбирающаяся из реки конница. Воины выводили лошадей, пытались их успокоить и усесться в седла. Кони нервничали, соседство с огромным костром и ревущей рекой их нервировало. Места всем уже не хватало, а все новые и новые ратники выбирались из воды. А дальше в поле, в трехстах метрах от горящих щитов, собиралась в огромную толпу тьма и тьма отбежавших от пожара гоблинов. Их было еще очень много, минимум трое-четверо на одного человека.
Добравшись до берега и окинув взглядом картину поля боя, я понял, что настал переломный момент. Если орки сейчас опомнятся и ударят всей массой, то они просто выкинут обратно в реку не могущих составить строй и усесться на коней людей. Лучники сейчас были бесполезны, не могли стрелять, отгороженные от врага стеной огня, и не могли приблизиться, так как весь свободный берег был заполнен нашими всадниками. Из леса летели стрелы ударивших в тыл охотников, но они почти не долетали до толпы дичей. Единственным вариантом было увести массу всадников направо, вдоль лесной опушки. И не один я об этом догадался. Князь, размахивая мечом, гарцевал на своем коне, звал солдат за собой к лесу. Тонким ручейком люди потянулись за ним с берега. Медленно, очень медленно! Я побежал мимо стены огня, увлекая за собой кого-то из успевающих лучников. Основная их часть еще торчала в реке. Мне хотелось расположиться между орочьим стадом и медленно собирающейся кавалерией, что бы иметь возможность прикрыть людей огнем и дать собрать строй.
Орда дрогнула и тронулась к нам. Я оглянулся – за мной бежало человек тридцать, не больше. Сколько-то еще подтягивались от берега, но были пока далеко. Орки побежали. Ждать уже было нечего, убегать – некуда. Я плюхнулся на колено и прицелился. Двести пятьдесят метров, по плотной толпе, да с оптикой – это просто тир. Начали. Старался стрелять одиночными, но у этой гадской железяки не было переключателя режима огня, а регулировался он нажатием на спуск: до середины – один выстрел, чуть больше – очередь. Так что иногда, с непривычки, срывался в короткие. Щелчок, пустой магазин, долой его, последний, в нем всего двадцать. Уже давно подключились лучники, но им для прицельного огня было еще далеко, стреляли навесом. От реки подбегали еще наши, и сходу начинали стрелять, растягиваясь цепью. Орочья толпа прямо перед нами, теряя бойцов, притормаживала. На конницу нашу мне смотреть было некогда.
