Андрей Захаров - Перекресток времен. Дилогия (СИ)
— Так, понятно. А в лагере кто? Почему в лесу сидите? Что за часть?
— Остатки нашего стрелкового полка. Мы в окружение попали. Немцы переправу захватили, вот нам деваться и некуда. А здесь склад армейский. Решили пока тут пересидеть, а там — куда командиры прикажут…
То, что все, вокруг него происходящее, как-то связано с Великой Отечественной войной, Олег уже понял. Но он никак не мог понять, где находится. В своем времени, где снимают кино или реконструкторы в войнушку играют, или действительно они провалились во времени и попали на настоящую войну. Чтобы как-то это выяснить, Олег встряхнул «языка»:
— А что за местность здесь и какой сейчас год? Говори правду, а то прирежу!
Насмерть перепуганный боец залепетал:
— Не убивайте меня, дяденька, у меня дома мамка одна да две сестрички маленьких. Один я у них мужик остался. Я вам все скажу, честное слово… В Припятских лесах мы… Еще вчерась были, а сейчас сами толком не знаем. А год… Сорок первый, август месяц… А вы кто будете?
— Много хочешь знать, долго не проживешь. А командир кто, не тот ли раненый на телеге?
— Так точно, он. Командир полка подполковник Климович Алексей Аркадьевич. А начальник штаба капитан Бондарев. Мой командир роты старший лейтенант Коваленко…
— Тихо, хватит. А что за троих поймали, знаешь?
— Ребята говорили, что немецких диверсантов захватили. Мы когда в секрет с Матвеичем шли, то видели, как особист их допрашивать повел. Наверное, потом расстреляет.
— А почем знаешь, что он особист и почему расстреляет?
— Так ведь нас мало от полка осталось-то, все тесно сидим, вот и слышим что да как. Сказывали, что это сержант госбезопасности из особого отдела армии. Но как он тут оказался, никто не знает. Они всегда немцев пленных расстреливают, когда те им уже не нужны. Ребята рассказывали…
— Понятно. Ладно, Фома, отдохни пока.
Олег сдавил бойцу шею, и тот, недолго дергаясь, потерял сознание.
«Так, значит, действительно провалились во времени. Ни хрена себе фантастика! Не в книжке, а наяву! Если выживу, рассказывать буду — никто не поверит. Надо своих выручать. А как? — Олег задумался. Пока голова думала, руки делали: следы заметали. Подхватив под руки своего «языка», Олег оттащил его к первому часовому, еще не пришедшему в себя. Посадив их на землю спиной друг к другу, чтобы не замерзли, связал брючными ремнями руки. Затем обыскал обоих. У молодого нашел письмо с датой отправления августом сорок первого. — Не соврал Фома. Действительно, сорок первый год! Значит, Великая Отечественная… Ну что ж, повоюем во славу нашей советской Родины. — Найдя у Машурина в «сидоре» две чистые портянки, завязал рты обоим горе-часовым. — Надо в лагерь двигать. По-другому их не спасти. Будем играть в шпионов… Сержант госбезопасности, говоришь… Ну-ка, где моя липовая ксива? Вот черти-компьютерщики, оглоеды, молодцы! Как настоящее… Кто тут я… — Олег нашел во внутреннем кармане своей куртки удостоверение и открыл его: — …Капитан государственной безопасности Уваров Олег Васильевич… состоит на должности оперуполномоченного особой группы при наркоме внутренних дел СССР… подписал первый зам. народного комиссара внутренних дел СССР В. Н. Меркулов… действительно по 09 мая 1945 года…»
— А я-то постарше в звании буду, чем все в этом лагере, — произнес вслух Олег. — Надо их всех сразу «построить», но не лохонуться, а то потом хреново будет.
Закончив с часовыми, Уваров вернулся туда, где «отметился» боец Лускин. Переоделся в чужую шинель, благо были почти одного телосложения, затянул все ремни и взял в руки СВТ-40. На голову водрузил чужую пилотку, а свой бушлат с банданой спрятал в кустах, где уже находились РД и снайперка Николая. «Ну что, товарищ капитан государственной безопасности Уваров Олег Васильевич! Вперед, на подвиги! Нас ждут великие дела! Мать их!»
Новость о том, что они всей компанией попали в август тысяча девятьсот сорок первого года, ошарашила Максима. Как это возможно из две тысячи… года попасть в сорок первый! Фантастика какая-то! Этого не может быть! Их просто разыгрывают, как в телепрограмме «Розыгрыш»! Но когда начали до боли бить отца и на той стороне озера раздались выстрелы, когда он увидел в лагере раненных по-настоящему и даже убитых под брезентом, когда с самого утра все пошло не так, поверишь в любой бред… Действительно, все вокруг казалось бредом, расстройством психики, галлюцинациями, или еще как угодно это назовите, но не той нормальной реальностью, что была вчера… Вчера… Это было вчера… А сегодня он здесь и его в любую минуту могут расстрелять, лишить жизни… И не только его, но и отца и дядю Яниса. Стоп. А где дядя Олег? Его нигде и никто не видел! Одна надежда на него! Максим не знал, где Уваров, но не сомневался: тот не бросит в беде своих друзей. Ну не такой он человек! Оставалось одно — ждать. Самое главное — не провоцировать этих людей на расстрел.
Когда Максима вели к землянке, он случайно бросил взгляд в сторону бронетранспортера с фашистским крестом на борту. Возле техники на снарядном ящике сидела девушка в солдатской шинели. Максима словно током ударило. Он встал как вкопанный. Таких красавиц он не видел! Все эти «мисс мира» и так далее рядом с ней не стояли! Ее лицо было лицом ангела, а голубые глаза, а темные брови и алые пухлые губки… А какие волосы! Пышные, светло-русые, почти до пояса! Вот она, настоящая славянская девичья краса! «Эх, мама моя родная! Держите меня, а то сейчас брошусь ее целовать!»
Девушка расчесывала волосы и заплетала их в косы.
— Ну чего встал?! Иди давай, — подтолкнул Максима в спину Нефедов.
— А как зовут девушку? — спросил его Максим, оставаясь на месте.
— Не для тебя, паря, деваха эта. Оксаной ее зовут. Она девушка нашего лейтенанта-артиллериста. И переводчица. А ну давай топай, диверсантская морда! — Удар кулака обрушился на спину Максима, да с такой силой, что он чуть не упал.
Когда двое из сопровождавших завели отца в землянку, Максима по приказу старшего оставили под деревьями под охраной Нефедова. Трохимчук пошел своего Мухтара кормить, да и заодно принести что-нибудь перекусить остальным: скоро время обеда, а во рту маковой росинки не было. Дед с внуком отправились в другую землянку. Максим попытался занять положение, при котором было удобнее наблюдать за девушкой, но перед ним встал Нефедов:
— Чего, фашистская мразь, вылупился? А ну отвернись, а то сейчас глаза повыкалываю!
Пришлось Максиму сесть к девушке спиной. Услышав из землянки звуки ударов и крики отца, Максим попытался подняться, но полученный от Нефедова подзатыльник остановил его.
Вдруг он услышал знакомый до боли голос:
— Здорово, землячок. А где здесь особист из штаба армии. У меня к нему поручение от командира полка, подполковника Климовича.
— А вон в той землянке со старшиной главного диверсанта допрашивают.
Максим осторожно обернулся. Перед ним стоял Уваров в солдатской шинели и с пилоткой на голове. На плече у него висела винтовка СВТ-40. Максим попытался было что-то сказать, но Уваров выражением лица дал понять, чтобы тот молчал. Макс понял. И снова получил тычок в голову.
— А ну не мотай своей башкой, а то ненароком дырку сделаю, — пригрозил ему Нефедов.
Взяв винтовку в руки, Олег спустился в землянку. Это была и не землянка даже, а настоящий блиндаж. Перекрытие в два наката, все стены укреплены толстыми бревнами. Поэтому ее и не засыпало во время землетрясения. Вход был завешен брезентом. Вдоль стен находились деревянные нары-лежанки, покрытые сосновыми ветками, а кое-где и одеялами. Почти в самом центре стоял самодельный деревянный стол, на котором светилась керосиновая лампа и лежал автомат ППД.
— Тебе чего, боец?
— От командира полка я, подполковника Климовича. К вам, товарищ сержант государственной безопасности. По делу…
Когда глаза Олега немного привыкли, он увидел на полу связанного и корчившегося от боли Николая. Над ним стоял ранее виденный Уваровым через прицел командир со звездой на рукаве. Это был Синяков. С расстегнутым воротником, он тяжело дышал, — видно, устал наносить удары пленному. Недалеко от него расположился старшина-пограничник. Его автомат лежал на нарах.
— Что у тебя за дело, боец?
— Предъявите ваши документы, и немедленно.
— Да ты чего, боец, с ума сошел! Ты с кем разговариваешь?!
Старшина, видно, что-то начал понимать и потянулся за своим автоматом.
— Стоять, старшина, а то я сейчас в тебе больше дырок сделаю, чем мама с папой, — спокойно пригрозил ему Уваров и передернул затвор СВТ.
