Андрей Захаров - Перекресток времен. Дилогия (СИ)
После перевязки к командиру подошел Бондарев.
— Разрешите доложить, Алексей Аркадьевич. Составили список всех военнослужащих. Вместе с командирами всего сто сорок семь человек. Из них двадцать четыре раненых, четверо тяжелых, могут до следующего утра не дожить. За ночь погибло трое красноармейцев и четверо гражданских, из них одна женщина и ребенок. Привалило деревьями, и животные побили. Гражданских — шестьдесят один человек. Двадцать один ребенок, двадцать девять женщин, из них одна беременная, и одиннадцать мужчин. Всего двести восемь человек. Три десятка лошадей, четыре коровы с тремя телятами и один бычок. Три козы. И даже с козлом, — усмехнулся Бондарев. — Зачем было козла тянуть, непонятно. У его хозяина спросил, да тот сам толком не знает. Говорит, что привык к нему, жалко бросить немцам. С десяток кур есть с петухом. У одного хозяина на подводе даже трое поросят имеется. Ну собак я и не считал. Их штук пять или шесть здесь бегает. Ночью погибли две лошади и корова, ноги переломали и хребет. Пришлось дорезать на мясо. Начальник склада доложил, что на такое количество людей продуктов хватит максимум дней на восемь — десять, если экономить, конечно. Животных, кроме подножного корма, кормить нечем. Но травы пока хватает. Оружие и боеприпасы еще пересчитывают. С этим проблем нет. Есть наше и немецкое, что Попов захватил. Хватит на всех с лихвой. Пять ящиков с гранатами. Даже снаряды к нашим пушкам и мины на складе нашлись. Есть четыре ящика с взрывчаткой. Но взрывателей почему-то нет. Также на складе есть около двух с половиной тонн бензина и бочка с машинным маслом. Несколько бухт телефонного кабеля и четыре телефонных аппарата, запасные батареи к радиостанциям. Нашли несколько ящиков с гвоздями и железными скобами. Запас одеял раздали весь. Немного шинелей и другой формы осталось. Раздетых нет. Каски и противогазы имеются. Амуниция разная. Нашли немного медикаментов. Но наши санитары, кроме как повязки накладывать, толком мало что умеют. Сейчас бойцы копают могилы для погибших. Священник согласился участвовать в похоронах. Тут дедок один хочет с вами пообщаться. Говорит, учитель он. Кстати, хозяин козла.
— Да. Надо мне с ним пообщаться. Может, разъяснит нам, что произошло. Жизненный опыт как-никак.
К командирам подбежал запыхавшийся сержант:
— Разрешите доложить, товарищ подполковник. Сержант Котов. Беда у нас…
— Что за беда? Ты можешь яснее выражаться? — встревожился Климович.
— Вода пропала…
— Как пропала? Озеро ведь рядом глубокое! — воскликнул Бондарев.
— Извините меня, товарищи командиры, не так доложил. Озеро мелеть начало, вода из него уходит куда-то. Я бойцов послал за водой для кухни, да и умыться. А вода от берега ушла, дно только осталось. Мне как доложили, то мы сразу же дальше прошли. Теперь край воды метрах в двадцати от берега. Что делать-то будем?
— Прежде всего не паникуй. Слушай мой приказ, — остановил его Климович. — Немедленно найти в лагере все пустые емкости и заполнить их водой. Всем налить воду во фляги и во все, во что возможно. Ясно? Но только без паники. Вместе с начальником склада организуй эту работу. Все, идите, сержант.
— Час от часу не легче, — промолвил стоящий рядом Бондарев.
Вдруг у входа в лагерь показалась небольшая группа красноармейцев. Они вели трех неизвестных мужчин, одетых в непривычную для людей, живущих в тысяча девятьсот сорок первом году, одежду.
Подойдя к командирам, старший группы, старшина-пограничник, доложил:
— Товарищ подполковник, докладывает старшина Долматов. Нами недалеко от лагеря захвачена группа немецких диверсантов. При задержании пытались оказать сопротивление, но были связаны. При них обнаружены документы и другие вещи. Из оружия только вот этот нож.
С этими словами старшина развязал вещмешок и выложил из него на подводу изъятые документы и вещи. Последним он извлек нож.
— Где вы их поймали и почему оставили пост у дороги?
Видя, что к командиру полка подвели неизвестных, Бажин, Попов и Синяков также подошли к Климовичу. Их интерес напрямую был связан с этими людьми. Кто такие? Откуда появились? Какая опасность может от них исходить для лагеря? Кто их сюда заслал и с какой целью?
— Так нечего больше охранять, товарищ подполковник, дороги-то нет!
— Как нет?! Куда она пропала?! А ну-ка поподробнее расскажите, старшина.
— Ну ночью, когда эта катавасия с землетряской случилась, мы, конечно, все сознание потеряли, и даже Мухтар, собака ефрейтора Трохимчука. Когда под утро пришли в себя и туман немного ушел, смотрим, а дороги-то нет. И дуба старого тоже нет. Хотели позвонить, а телефон не отвечает. А вместо дороги стена выросла из земли и камня. И землица какая-то не такая, не наша. Я такой никогда нигде не видел. Коричнево-красная. А стена высотой метров двадцать будет, не меньше. Я ребят вдоль нее в разные стороны послал, но она кругом идет. Вот мы и решили назад, к вам идти. А по дороге Мухтар чужих учуял, тут-то мы этих диверсантов и задержали. А дальше к вам. Вот такие ежики курносые. Говорят, что русские они. Но я им не верю.
— Русские, говоришь… Хорошо. Сейчас у них спросим.
Климович приказал подвести к себе задержанных. Среди них выделялся высокий крепкий светловолосый мужчина чуть старше сорока лет. Молодой парень был очень похож на него. Оба они были одеты в пятнистую теплую одежду. Третий мужчина был немного полноват и выглядел старше первых двух. Это были Николай, Максим и Янис.
— Кто вы такие и что делаете в этом лесу?
Выступивший вперед Николай, разглядев у сидевшего на подводе спросившего его человека с бледным уставшим лицом и красными от недосыпания глазами на воротнике гимнастерки петлицы с тремя темно-красными прямоугольниками-шпалами, вспомнив по курсу истории, что такие до войны носили подполковники, произнес:
— Товарищ подполковник, произошла какая-то непонятная ситуация, в которой нам с вами необходимо разобраться. Я Антоненко Николай Тимофеевич. Желаю с вами объясниться, но со связанными руками это невозможно. Никакие мы не диверсанты, мы простые люди, которые приехали на озеро порыбачить и отдохнуть. Нам тоже, в свою очередь, хотелось бы знать, что здесь произошло и кто вы такие. А также почему нас задержали и незаконно удерживаете. Еще раз прошу нас освободить. Обещаю, что никаких эксцессов с нашей стороны не будет.
Климович усталым взглядом посмотрел в глаза говорившему с ним человеку. И, как ни странно, поверил ему. В глазах собеседника и в интонации его голоса не было того, что выдавало бы фальшь. Интуиция подсказывала подполковнику, что действительно этот человек не понимал, что с ним произошло и как он здесь оказался. Этого и сам Алексей толком не понимал, как ни старался.
— Хорошо. Долматов, развяжите их.
Старшина вместе с Нефедовым развязали руки доставленным незнакомцам.
Антоненко-старший, растирая затекшие кисти, спросил у Климовича:
— Товарищ подполковник, хотелось бы нам узнать, у кого мы находимся и с кем имею честь беседовать?
— Не много ли вы на себя берете, как вас там? Николай Тимофеевич! Это мы вас захватили, а не вы нас. Ну хорошо. Удовлетворю ваше любопытство. Я командир стрелкового полка Рабоче-крестьянской Красной армии, подполковник Климович Алексей Аркадьевич. Вам этого достаточно?
— Как-кой армии?
— Рабоче-крестьянской Красной армии.
— Вы что, кино здесь снимаете или в войнушку в детстве не наигрались?
При этих словах окружавшие Николая люди, одетые в военную форму, вскинули оружие и двинулись к нему, но Климович поднял высоко руку и приказал всем оставаться на местах.
— Вы изволили пошутить или издеваетесь? Эта шутка может стоить вам и вашим спутникам жизни. Подбирайте слова, пожалуйста.
Вперед вышел Максим. В отличие от отца он больше любил читать фантастику. У него появилась мысль, которую сразу же захотелось проверить, и Макс обратился к Климовичу:
— Прошу вас извинить моего отца. Он немного не так выразился. Разрешите вам задать один-единственный вопрос?
Посмотрев на стоявшего перед ним парня, Климович погладил раненую ногу и сказал:
— Еще один любопытный. Ну если вы такие шутки говорить не будете, то задавайте.
— Товарищ подполковник, скажите, пожалуйста, какой сегодня день и год?
Все посмотрели на Максима как на душевнобольного человека. Но командир полка, устало усмехнувшись, ответил:
— Если вас это устроит, молодой человек, то по моим скромным подсчетам сегодня… августа одна тысяча девятьсот сорок первого года.
Теперь пришла очередь удивляться Николаю, Максиму и Янису. Они посмотрели друг на друга, затем, ничего не понимая, по сторонам, как будто заново родились и этот мир увидели впервые.
