Виктор Мишин - Внук
Когда я пел "Алешку", Трофимского, после слов:
Говорят, на земле был Бог,
Говорят, он учил добру!
А у нас целый взвод полег,
Где служил старшиной мой друг,
Он теперь не живой лежит,
А вчера мне успел сказать,
Ах, как хочется братцы жить,
Ах, как страшно здесь умирать!
Затихли все, слезы появились на глазах даже у Истомина! Люди были в шоке. После этой песни, я взял паузу, чтобы люди сумели придти в себя. Это не двадцать первый век, с его наплевательством и себялюбством. Здесь настоящие люди, они прошли через многое, и понимают все совсем не так как мы, избалованные дети демократии!
- Серег, а еще, про войну, твои песни есть? - Спросил Истомин.
- Да есть, конечно, хотите новую, только недавно написал.
- Конечно! Давай! - закричали со всех сторон.
- Тихо всем! - рявкнул майор, - а то сейчас все по палатам пойдут!
Народ сразу стих, а меня прорвало!
Серыми тучами небо затянуто,
Нервы гитарной струною натянуты
Дождь барабанит с утра и до вечера
Небо застывшее кажется вечностью.
Враги наступают по всем направлениям
Танки, пехота, огонь артиллерии
Нас убивают, но мы выживаем
В атаку себя мы на встречу бросаем!
Да, пришлось переделывать прямо на ходу. Не забыть бы только, чего пел! А главное не спеть бы, где-нибудь последний куплет, про сорок пятый!
Выступление кончилось глубокой ночью, но не из-за усталости.
Просто дежурный врач, сказал, что бойцам отдых нужен, а то у многих от возбуждения нервишки сдадут!
Мы с парнями поехали домой, пожелав майору и остальным, скорейшего выздоровления. Истомин еще заинтриговал, сказав, то, что мы с ним делали, еще не закончено. Работы очень много, как на фронте, так и в тылу.
Я сказал, что всегда рад. Да, Истомин сообщил радостную новость, для меня. После того, как погибла его группа, ему нужны хорошие бойцы. Поэтому, он обратился к Берии, с просьбой, вызвать с фронта мою бывшую разведгруппу. Сразу после излечения, парни прибудут в Москву. И дальше опять будем вместе служить. Я очень обрадовался. А Толя Круглов, улучил момент, и попросил взять его к нам. На что я ответил, что если мне разрешат, то я возьму их обоих с Андреем. Т.к. хороший боец и отличный водила, нам не помешают. И рассказал это Истомину, тот меня поддержал.
Спали мы всего ничего. Разбудил нас телефонный звонок. К телефону подошел Андрей. Выслушав говорившего, он коротко ответил - Есть! Встал я охрипшим, и с такими глазами, что не знал как буду смотреть в лицо Лаврентию Павловичу. А именно к нему меня и вызывали, Андрюха посмеиваясь, смотрел, как я пытаюсь холодной водой привести себя в порядок. Я только показал ему кулак, и продолжил свое мокрое дело.
Вторая подряд бессонная ночь, нет, я не жалуюсь, хотя, чего там, жалуюсь, конечно. Тяжело мне, не привыкшему. Ну ладно, как-нибудь привыкну, наверное. Другим не легче.
Берия, сидел за столом, и потирал красные глаза. Пенсне лежало рядом, на носовом платке. Всегда любил наблюдать за людьми, носящими очки. Без них, и лицо то другое делается.
- Ну, что лейтенант, все поешь?
- Немного, Лаврентий Павлович. Что-то накосячил?
- Чего сделал? - Палыч уставился на меня широко распахнутыми глазами.
- Ну, напортачил где-нибудь?
- Скажешь тоже, как хочешь, так и понимай твои слова. Да нет, пой, только думай, чтобы лишнего не ляпнуть. Товарищ Сталин, просил узнать, не мог бы ты песню подготовить к параду на седьмое ноября?
- Это как подготовить? - не понял я.
- Да вот так! Исполнить ее с оркестром. А потом выступить.
- Товарищ Берия, я не хочу светиться. Давайте лучше сделаем так. Песню, я подберу подходящую, а исполнит ее пусть тот же Утесов. Первоклассный певец, меня и рядом не поставишь.
- Я думаю, товарищ Сталин одобрит, такой ход. Готовь песню!
- Отлично.
- Я вот зачем тебя вызвал! Ты писал в одном из первых донесений, про Власова. Он правда до такой степени опустится? - В словах Берии, проскользнул акцент.
- Опять же, Лаврентий Павлович. Двоякое мнение. С одной стороны, он гнида. Так писали многие источники. С другой, его бросили на произвол судьбы, его армию. Не было ни какого снабжения. А когда попал в плен, объявили предателем. Ну, он и сделал финт ушами! Там много чего было, генералы из его штаба, стрелялись, а он решил сдаться. И в тоже время, ну сдался, чего уж клеймить-то. Или впрок, чтобы другие не смели даже думать?
- Возможно. Ясно другое, в критической ситуации, он может подвести.
- Ну, в моем времени, он хоть и тяжело, но все-таки принес пользу в контрнаступлении под Москвой. Его двадцатая армия, хорошо дралась. Так писали в книгах.
- Хорошо, мы примем это к сведению. Что там у тебя на сегодня?
- Сам у вас хотел спросить.
- Тогда дуй к оружейникам. У них есть, что показать.
- Понял, лечу. Я вышел от Берии и направился к выходу. На улице столкнулся с человеком, который поспешил обратиться ко мне.
- Извините, вы товарищ Новиков?
- Да, я. С кем имею честь разговаривать?
- Мы с вами виделись на стрельбище. Вам понравился мой пистолет-пулемет.
- Товарищ Судаев? Извините, не признал сразу.
- Ничего страшного. Вы не уделите мне пару минут?
- С удовольствием! Пойдемте, прогуляемся.
Мы шли по улице, за нами тихо следовала моя машина. Судаев шел к Берии, надеясь к нему попасть. Дело было важным, и встретив меня, он решил попробовать попасть через меня.
- Понимаете, Сергей Сергеевич, конструкция ППС такова, что его можно производить в любой мастерской, или даже специально оборудовать несколько сборочных цехов. Ведь все нужное есть.
- И в чем проблема?
- Эти, товарищи, тормозят все дело.
- Какие, эти?
- Да есть у нас там, не до тебя сейчас говорят!
- Как это не до тебя? У вас же приказ. А с чем наши бойцы должны родину защищать? Пойдемте, пусть Лаврентий Павлович примет меры.
Мы вернулись в приемную, я попросил секретаря доложить. Тот снял трубку, сказал, что я вернулся, не один.
- Проходите, - коротко произнес мне секретарь.
Мы вошли в кабинет, Берия был не один. Рядом с ним стоял какой-то человечек, совершенно еврейской наружности. Да, подумал я, эта нация всегда будет при власти, и на войну не полезет. Нет, конечно, есть и рядовые, воюют, еще и другим пример показывают. Но в основной массе, только руководят.
- Что случилось, Сергей? - спросил Палыч, и посмотрел на Судаева. А тот смотрел на собеседника Берии.
- Лаврентий Павлович, вот Алексей Иванович, прибыл, у него есть, что сказать.
Вдруг, тот второй человек, стал что-то шептать на ухо Берии.
- Вы извините, пожалуйста, - обратился я к нему, - но не прилично шептаться в окружении других людей.
- А вам то какое дело, - нагло произнес тот.
- Прекратить! - потребовал Палыч, - с вами мы обсудим позже! - сказал он своему собеседнику, - подождите в приемной.
Когда дверь закрылась, Берия обернулся к нам.
- Знаете, по какому поводу, пришел этот человек?
- Догадываюсь, - произнес Судаев.
- А мне может, скажут, кто это такой, и зачем он приперся!
Берия метнул на меня сердитый взгляд. А я поднял руки.
- Извиняюсь, извиняюсь! Сорвалось.
- Следите за языком, товарищ Новиков. А вы товарищ Судаев, объясните, почему, вместо того, чтобы работать на благо родины, да в это тяжелое время, вы, обеспокоены отсутствием награды за ваше изобретение?
Судаев, аж поперхнулся.
- Товарищ Берия, да у меня и в мыслях не было ничего такого. Это вам товарищ Шелкович сказал?
- Какая разница, кто сказал? Важно то, правда это или нет!
- Вот, Сергей Сергеевич, зачем я торопился к Лаврентию Павловичу! Меня просто опередили, теперь я же и останусь виноватым!
- Просто так, никого не сделают виновным! - Произнес Берия. - Если то, что сказал товарищ Шелкович не правда, пострадает именно он! А не вы. Рассказывайте!
Судаев подробно изложил то, что происходит сейчас с приемкой новых видов оружия. Про то, как находя нелепые отговорки, пугая рабочих и инженеров тюрьмой, люди из комисии, не дают развернуть производство.
- У вас приказ, подписанный товарищем Сталиным!
- Нам сказали, что рабочие будут отправлены на оборону города.
- Что за бред? - Берия снял трубку с телефона, и попросил пригласить товарища Шелковича.
Вошедший, был бледен.
- Вы что там, совсем заелись? Что это за провокация?
- Товарищ Берия, но вы же говорили, что не хватает людей...
- Ты дурак что ли, они то тут причем? Вы саботировали выпуск необходимой продукции. Вот вас всех и пошлем, в первых рядах на немцев, и без оружия!
