Меченый. Том 5. Линия разлома - Савинков Андрей Николаевич "Funt izuma"

— Разберемся, товарищ генеральный секретарь. — Повторил глава Госкомспорта. Он уже понял, что самое страшное позади, самая главная угроза его лично миновала, и даже через трубку телефона было слышно, что он вот прям готов пустить запущенную сверху «прогревающую» волну дальше по инстанции вниз.

— Хорошо. Давайте попробуем обойтись без подключения к вопросу Романова. У Григория Васильевича и без этих проблем есть чем заняться, я уверен.

— Согласен, товарищ генеральный секретарь, не будем отвлекать занятых товарищей. Списки «победителей» я вам подготовлю в течение двух дней.

Возвращение Романова в «большую политику» вызвало внутри КПСС немалый переполох. Даже на фоне всех остальных событий этого года появление на шахматной доске фигуры такого масштаба просто не могло пройти незаметно. Ну а потом Григорий Васильевич взялся наводить порядок внутри партии, и полетели головы. Достаточно сказать, что за пять месяцев его работы по негативным основаниям было снято со своих должностей четырнадцать первых секретарей областного уровня. Причем основания эти самые там были железобетонные: приезжает комиссия домой к такому партийцу, а там особняк в три этажа, антикварная мебель, импортная техника, запасы золота и валюты по ухоронкам…

Вообще, волна репрессий, косой прошедшая по партийцам Средней Азии, Закавказья, Украины и Прибалтики — там правда в основном Эстонию задело — изначально была на местах не понята. Вернее, понята неверно. Товарищи по партии решили, что генсек просто мстит за попытку своего устранения и за неудавшийся переворот. Это было воспринято без восторга, но в целом с пониманием — оппозиция поставила на «зеро» и проиграла, результат закономерен. Нет, естественно, сдавать своих никто не желал, косяком пошли ходаки, пытавшиеся отмазать того или иного человека, кто-то предлагал «договориться», кто-то приносил в клювике компромат на соседей, короче говоря, нормальная шла политическая жизнь.

А потом состоялся съезд, и даже до тупых стало доходить, что жить по-старому уже не получится. А потом начала работать КПК, и под молотки попали уже те, кто к попытке переворота был очевидно непричастен, а просто любил вкусно кушать, сладко жить и пользоваться другими дарами власти.

Почему же я решил раскрыть подноготную данной ситуации именно здесь? А потому что Романов на своем посту очень быстро стал приобретать — или, вернее, возвращать себе — былое влияние. Это для меня стало неприятным сюрпризом, я почему-то искренне верил, что Григорий Васильевич будет воспринят как уже битая карта и не сможет стать новой точкой кристаллизации политического влияния.

И вот данная ситуация стала для меня настоящим подарком небес. Натравить Романова на ленинградских, заставить его своими же руками почистить второй эшелон этой «фракции», выгнать из партии — а то и посадить — чьих-то детей, родственников, друзей… А если он не справится, то всегда можно под этим предлогом отправить его в отставку, и выглядеть я при этом буду весь в белом. То есть Горбачев согласен прощать бывших врагов, готов давать им второй шанс, но если они этим шансом не пользуются, то кто виноват? Уж точно не генсек!

— Отлично. Жду.

— Сделаю как можно быстрее, — председатель госкомспорта уже явно был сам не рад, что вляпался в это дерьмо. Впрочем, вероятно, он сам-то и не в курсе был, не того уровня в Ленинграде случился «распил», чтобы его министерского уровня чиновник курировал. Пара автомобилей, «ценные подарки» — курам на смех.

— И еще один вопрос. Что по финалу кубка чемпионов? Вопрос решен?

— Решен положительно, в нашу пользу… Это… — Глава госкомспорта явно замялся, все же обсуждать подобные темы по телефону было как-то не принято.

В конце октября — буквально через пару дней — на заседании исполкома УЕФА, который должен был состояться в Бонне, право принять финал Кубка европейских чемпионов должны были отдать стадиону «Лужники» в Москве. Для этого нам пришлось пообещать реконструировать арену в соответствии с требованиями безопасности, поменять общие лавки на индивидуальные места — стыдно сказать, на советских стадионах еще вполне практиковалась продажа стоящих мест, — взять на себя обязательства по упрощенной выдаче виз для болельщиков из западных стран, ну и… Занесли мы немного деньжат — тех самых «грязных», на торговле наркотиками вырученных — кому надо, как же без того.

Вообще, удивительно, как мало внимания раньше СССР уделял «работе с людьми». Миллиарды выделялись на помощь правительствам и партиям, что зачастую вообще не давало результата, и при этом возможность адресной «покупки» отдельных политиков практически не практиковалась. А ведь это гораздо дешевле и выгоднее. Гораздо дешевле купить в той же Англии лично лидера партии — хочешь консервативной, хочешь лейбористской, а можно и обеих сразу, — что даст результат буквально сразу, чем пытаться финансировать местных коммунистов, которые никогда, будем честны, в парламент не пройдут.

И вот этот тренд я начал менять достаточно активно. Ведь, как показало будущее, даже английские короли спокойно брали левый бабосик от нефтяных шейхов с Ближнего Востока за лоббирование собственных интересов. Кто сказал, что спустя 10–15 лет они не начнут массово отстаивать наши интересы. В конце концов, на западе продажных политиков не меньше, чем в родном отечестве, а скорее больше, глупо не пользоваться такими возможностями.

— Что?

— Разрешите я по этому поводу сделаю отдельный доклад, с более подробным раскрытием подробностей, — аккуратно предложил Русак. — На следующей неделе, когда и конечный результат будет объявлен.

— Добро! Жду, — резюмировал я и положил трубку. Потом подумал секунду и набрал председателя КПК.

Проблема заключалась в том, что разгромленные несколько лет назад ленинградские вместе с последними событиями очень резко вновь набрали силу. Государственный аппарат — это большая система сообщающихся сосудов, нельзя что-то достать из воздуха, можно только «переложить» с места на место, поэтому, проводя чистки партийцев из Средней Азии и Закавказья, нужно было откуда-то брать кадровый резерв. Нет ничего удивительного, что таким источником стал северо-запад СССР, который во главе с Соловьевым в час «Х» едва ли не первым выступил в поддержку «законной власти». При этом Юрий Филиппович уже имел статус кандидата в Политбюро — что, кстати, и обеспечило его лояльность в момент бунта — и вполне обоснованно рассчитывал подняться до полноценного члена главного политического органа страны. И это при том, что там уже сидел предыдущий ленинградский персек Зайков. А два человека — это уже как ни крути фракция. Надо нам это? Не надо!

Интерлюдия 3

Встреча в Лондоне

23 октября 1987 года; Лондон, Соединенное Королевство

THE TIMES: В Центральной Африке складывается новая реальность

По сведениям наших источников, Москва и Киншаса подписали договор о «дружбе и совместной разработке недр» — формула безобидная на бумаге, но чреватая тектоническими сдвигами на земле. Генерал Мобуту, чья стойкость много лет служила барьером от советского проникновения, теперь, по признаниям его окружения, всерьёз опасается удара в «мягкое подбрюшье» — с побережья Кабинды, где советское присутствие растёт как на дрожжах.

Кабинда — не просто анклав; это нефть, причалы и взлётные полосы. Из неё Москва способна за неделю перекроить баланс сил в устье Конго. Любая затяжная схватка обернётся катастрофой для торговли всего региона: достаточно перекрыть Заиру выход к океану — и поток руды, меди, кобальта иссякнет, а значит, пострадают все, от Киншасы до Роттердама.

Париж, похоже, понял угрозу: уже в следующем месяце в Киншасу должен прибыть некий высокопоставленный чиновник министерского уровня — миссия ясна, переломить тренд советского влияния, предложить Заиру альтернативу деньгам и обещаниям из Москвы. Лондон и Вашингтон не могут позволить себе наблюдать со стороны. Речь не о романтике флагов, а о твердых интересах: колтан, кобальт, энергия.