Афганский рубеж 4 (СИ) - Дорин Михаил

— Слушаю, — ответил мне на другом конце полковник Веленов Юрий Борисович, командир нашего полка, у которого эскадрилья и находится в подчинении.

Пока я докладывал, Веленов воспринимал информацию молча. Пару раз только он вспомнил арктическое животное, но в целом Юрий Борисович был спокоен.

— Что думаешь делать?

— Вылетаю на место и буду определяться, — ответил я.

— Как вернёшься, доложи, — ответил Веленов и бросил трубку.

Я быстро экипировался и отправился на стоянку. Все указания пришлось раздавать в процессе перемещения на стоянку, где уже подготовили к вылету один Ми-8.

— Экипажи уже возвращаются. Скоро будут здесь. Что делаем с Орловым? — шёл рядом со мной Ломов, готовивший уже какой-то вердикт для старлея.

— Виктор Викторович, я не понимаю вашего вопроса. Сейчас Орлов сюда прилетит. В двух словах мне расскажет, что произошло, и я полечу забирать вертолёт.

— Это да, но ведь это не первый раз. Старший лейтенант Орлов уже попадал в такие истории. И не всегда они заканчивались хорошо, — продолжил говорить Ломов.

По словам замполита, для Орлова это третья вынужденная посадка в Афганистане.

— Пока я не вижу связи между предыдущими случаями и сегодняшней вынужденной посадкой, — ответил я, когда Ломов закончил мне рассказывать обстоятельства предыдущих аварий Орлова.

Первый раз у него «встали» два двигателя. Экипаж чудом не разбился вместе с десятком пассажиров. Повезло, что всё произошло при заходе на площадку в Калате.

А вот второй случай более интересный. Вертолёт старшего лейтенанта умудрился «порубить» несущим винтом стоящий на стоянке ГАЗ-66 в Кандагаре. Тогда чудом не погиб водитель «шишиги».

Собственно, после этого Орлов и оказался в Шахджое.

— Сан Саныч, вы человек новый. Пока присматриваетесь к лётному составу и остальным. Я вас уверяю — такого как Орлов нужно наказывать. Примите верное решение.

Что-то мне эта заинтересованность Орловым не нравится. Но ещё больше хочется объяснить Ломову, что ему нужно идти к себе. И чем быстрее уйдёт, тем меньше услышит о себе «приятных» слов.

— Викторович, я вас услышал, — похлопал я по плечу Ломова, и тот скромно улыбнулся.

— Я знал, что мы с вами поймём друг друга.

Вертолёт уже подготовили, но нужно было дождаться прибытия группы Орлова и Максудова. Я посмотрел в сторону хребта Сургар. На фоне безоблачного неба показались три точки, следовавшие на малой высоте. Для себя отметил, что летят вертолёты слишком расхлябано. Строй не держат, к земле не прижимаются. Ещё и манёвры непонятные делают.

— Я пока на Орлова документы подготовлю. Вынесу его дело на комсомольское собрание, — сообщил Ломов и быстрым шагом пошёл к штабу.

Что он собрался готовить, мне не ясно. Сейчас не до него. Техсостав почти загрузился. С собой положили несколько ящиков, огромное число шлангов и жидкостей на все случаи жизни и отказы техники.

— Занимаем места. Готовимся к запуску, — скомандовал я, когда занял место командира Ми-8 «в левой чашке».

Лётчик-штурман был удивлён, что я сел вместо его штатного командира вертолёта. Кстати, и его тоже взяли, чтобы он прилетел обратно.

Вертолёты тем временем зашли на посадку, подняв пыль и разметая во все стороны сухую растительность с камнями. Как только винты Ми-8 остановились, оттуда уже бежал ко мне в кабину Максудов. Я не торопился запускаться, но и тянуть было нельзя. Скоро стемнеет, и неизвестно сколько нам ещё возиться на месте посадки.

Орлов же из прилетевших вертолётов не появился.

— Товарищ командир, разрешите доложить? — влетел Максудов в кабину экипажа.

— Все живы? Раненных нет? Группу эвакуировали? — спросил я.

— Все живы. Ни царапины, — ответил Максудов, утирая вспотевшее лицо.

— Хорошо. А теперь ответь, где Орлов и почему докладываешь ты, а не он.

— Он там остался с разведчиками, товарищ командир. Сказал, что будет разбираться с повреждением.

Этого ещё не хватало, чтобы Орлов сам полез в двигатель и начал его чинить. Тогда вертолёт ещё долго не заберём. Надеюсь, бортовой техник его переубедит.

Максудов показал нам на карте место посадки, и я отправил его отдыхать. Сами же начали запускаться.

Винты раскрутились, а двигатели вышли на расчётные обороты.

— Коверкот, 102й, прошу взлёт, — запросил я, и руководитель полётами дал разрешение.

Вертолёт завибрировал. С каждым миллиметром поднятого рычага шаг-газ он начинал «вспухать». Я почувствовал, как слегка нос Ми-8 потянуло влево, но тут же мягко отклонил правую педаль. Ещё немного поднял рычаг шаг-газ и вот уже Ми-8 оторвался на полметра от площадки.

Выполнил пару разворотов, чтобы хорошо почувствовать вертолёт. А то давно мне не приходилось садиться на место командира Ми-8.

— Коверкот, 102й контрольное висение выполнил. Влево и на маршрут, — доложил я, отклоняя ручку управления в сторону разворота.

Вертолёт буквально проскользил над землёй, подняв пыль. Стоящий у грунтовой полосы автомобиль ЗиЛ-164, являющийся базой для СКП-9, остался справа. Зато в небольшом смотровом окне можно было разглядеть удивлённые глаза капитана Кораблёва. Не каждый день рядом с тобой столь низко пролетает винтокрылая машина с весом в 13 тонн.

— Наблюдаю, — радостно ответил руководитель полётами.

Моё почтение и приветствие он оценил.

Как только вышли на маршрут, я внимательно огляделся по сторонам. Провинция Заболь тянулась вдоль шоссе, где между редкими деревнями можно было заметить колонну грузовиков, медленно пробирающихся по пыльным дорогам. Их тоже прикрывает пара Ми-24, следующих по маршруту проводки колонны.

Узкие реки, напоминающие скорее ручьи, прорезали эту землю, принося редкую влагу. Много где заброшенные кишлаки с разрушенными дувалами и осевшими крышами. Куда ни глянь, а вывод один — жизнь здесь суровая.

— 115й, ответь 102му, — запрашивал я Орлова в надежде, что радиостанцию на борту он не выключил.

Но ответа не было.

Вертолёт едва ощутимо вибрировал, словно живой организм, откликаясь на каждое движение ручкой управления. Лёгкий ветерок проникал в кабину через приоткрытый блистер у лётчика-штурмана.

Солнце, неумолимо бьющее сквозь остекление, заставляло чувствовать жар, от которого никуда не скрыться. Пот медленно стекал по моим вискам, смешиваясь с запахом керосина и жидкостей из грузовой кабины.

— 4° влево нужно взять поправку, — тихо произнёс лётчик-штурман, и я послушно выполнил его рекомендацию.

— Выполнил. Скорость?

— 180. Прибытие через 10 минут, — доложил правак.

Видно, что парень не глупый. Перед вылетом узнал, как его зовут. Лейтенант Василий Гурт. Но меня предупредили, что прозвище у парня «Малыш». При взгляде на комплекцию Гурта я даже не сомневался, почему именно так его прозвали в эскадрилье.

Его рука, примерно как моя нога. Шея в два раза шире моей. Да и ростом он под 185 сантиметров, не меньше. А главное — лицо, будто вчера только в школу пошёл. Такой вот, Малыш.

С навигацией парень справляется. Надо бы дать ему больше свободы и возможности «порулить».

— Вась, возьми управление, — сказал я и правак тут же растерял все свои штурманские принадлежности.

Карта-держатель скатился вправо, где стоял «дедовский» прицел ОПБ-1Р. Он похож на средних размеров телескоп и служит для бомбометания.

— Я готов. Управление беру, — сказал лётчик-штурман и вцепился в ручку управления.

— Ноги на педали ещё поставь и забирай управление, — спокойно сказал я, почувствовав, как паренёк уже «борется» с вертолётом.

И пока что Ми-8 побеждал. Ощутимо начало покачивать из стороны в сторону. Тут ещё и горный хребет Сургар был уже рядом.

— Резко не отклоняй. На предельно-малой высоте работаешь ручкой управления, — тихо сказал я по внутренней связи, помогая Гурту сбалансировать вертолёт.

Мы пролетели горный хребет, и взору предстало большое озеро Аби-Мукур. Оно поблёскивало на солнце, как огромное зеркало, покрытое трещинами.