Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 1)
Они подобрались к первой линии колючки, когда часы на руке командира – а он носил Ролекс Сабмаринер[55] – вплотную подобрались к отметке "одиннадцать". Время еще было.
Вместо того, чтобы перебираться через ограждение – они решили сделать подкоп. Марк достал длинный и толстый штырь, потыкал им землю – похоже, никаких сюрпризов не было. Полотном лопаты без ручки, которое они тоже раздобыли у Бера – они проделали подкоп и пролезли в него один за другим…
Теперь КСП[56]…
Они шли тем же порядком – Марк, затем командир, затем оставшиеся двое. Надо было идти медленно, осторожно – мины здесь однозначно были. Один из бойцов – оставался у подкопа с автоматом, чтобы при случае прикрыть отступление огнем. Хотя все понимали, что это блеф – случись чего и русские им отступить не дадут.
Марк нашел мину. Какую-то самодельную, он решил не обезвреживать ее, а обойти. Потом еще одну. Наиболее опасный сюрприз их ждал у забора из колючки – какая-то нить то ли под напряжением, то ли еще чего. Ее осторожно переступили.
Три нитки колючки перерезали плоскогубцами. Бычья сила Гарри пришлась в самый раз. Он же – загнул концы и наложил заранее приготовленную "заплатку" – согнутый еще на корабле кусок проволоки, чтобы держалось. Нельзя чтобы патруль на обходе что-то заподозрил.
Порке – достал из кармана небольшой сверток и высыпал содержимое на землю. Чаячье дерьмо. Если патрульная собака что и почует – спишут как раз на это дерьмо. Его было немного…
Теперь они перестроились. Порке шел первым, он достал рогатку. Браконьерствуя, у него конечно не было оружия – какое у ребенка может быть оружие, откуда? Поэтому он, по примеру своих сверстников, чей цвет кожи был намного чернее, чем у него самого – обзавелся рогаткой, изготовленной с использованием остатков старой автомобильной камеры. Рогаткой можно было сбить птицу, а если удавалось отлить свинцовые пульки – то можно было замахнуться и на добычу покрупнее. По его словам – один раз он свалил детеныша антилопы, а это уже серьезно. В САС – он сделал себе уже более мощную рогатку и попадал в арбуз с двадцати шагов, пробивая его почти насквозь. В качестве пулек – он использовал шарики старых шарикоподшипников.
Крадучись, они добрались до ангаров. Порке глазами показал на крайний пост, там почему то был всего один постовой. Командир похлопал его по плечу, глазами отдал приказ – и двое – побежали, чтобы обойти ангар с другой стороны.
Ночь дышала покоем. Светили звезды – крупные, как всегда бывает на юге. От моря – несло освежающую прохладу.
Раздался сдавленный вскрик, часовой повернулся – и в этот момент Порке отпустил резину. Шарик пробил череп – и часовой осел у стены.
Командир группы мгновенно оказался рядом, и вместе с Порке они оттащили снятого часового за ангар. Там – верзила и Марк шмонали другого…
– Отошел поссать, бедняга…
Действительно, пахло мочой.
– Было слышно! – зло прошептал командир
– Крепкий малый, сэр…
Марк – взвесил на руке АВТ-38, русский автоматический карабин, на поясе у часового были подсумки для магазинов. У русских – магазины к автоматическим винтовкам на пятнадцать и на двадцать пять патронов, серьезная штука. Поразмыслив, Марк нацепил пояс себе на ремень. Хоть за спиной тяжеленный мешок – все равно без оружия он чувствовал себя как голым.
– Возьмешь?
– Почту за честь, сэр… – верзила принял ППД,[57] еще длинный, зачерненный цилиндр фонаря, которым можно было убить.
Командиру не все нравилось. Парные посты, автоматическая винтовка у одного часового и пистолет-пулемет у другого, нет прожекторов. Похоже, у того, кто ставил здесь охрану – котелок варит. А у них все слишком гладко идет – хотя в каждой операции есть свой лимит неприятностей…
– Минируем, сэр?
– На обратном ходу. Проверим открытые капониры сначала. Порке, вперед…
Порке растворился в темноте…
По уставу – подвижный пост дежурной смены должен был иметь в распоряжении автомобиль, но автомобиля у них не было. И это опять таки было правильно. Если у тебя есть автомобиль – ты стараешься как можно быстрее объехать территорию и вернуться в караулку, к теплу, чаю и разговорам. Потому и по сторонам особо не смотришь. А вот если приходится пешком чапать…
Зато у них был пулемет. Старый, но надежный системы Мадсен-Ковров. Еще старый, со здоровенным рогом сверху, выпуска одна тысяча девятьсот двадцать пятого года. Довольно легкий, скорострельный, сложный – но для своего времени очень даже приличный. Еще – у них были три ППД и автоматическая винтовка. Для того, чтобы разобраться с группой диверсантов – вполне достаточно…
Пулемет – должен был носить Степан, но сейчас – Хохол молча сунул его Мирзе, самому маленькому из всех. Тащи мол. Остальные – разобрав оружие, молча вышли в ночь. Сам Хохол – зажег фонарь, старого образца, прикрыл рефлектор заслонкой.
Все понимали, что будут последствия. Годковщина не вчера придумана, и не им ее отменять. С другой стороны – полковник выразился вполне определенно, а деды перегибали палку…
Молча – они топали по бетонке мимо ангаров. У всех были фонари, но ни один не зажигал: дорогу и так знали…
– Стой, кто идет!
Хохол – осветил лицо, не забыв скривить рожу…
– Свои…
– Дернуть есть?
– Не. Полкан лютует.
– С..а. Спасибо, брат.
– Нехае за шо…
В одном призыве – все были друг другу как братья, исключения были редкостью…
– Тихо тут?
– Да вроде…
– У бабки в огороде. Ладно, стойте, мы дальше…
Ночь. Бархатистая южная летняя ночь, лучшее время дня и года здесь – до лютой жары, выжигающей траву как огнеметом совсем немного. Только птица какая-то свиристит…
Четкий рисунок шагов на гладком, выметенном бетоне. Они сами не раз – проходили его всей толпой. ППП – попадание постороннего предмета, способно вызвать серьезные проблемы в авиации, поэтому чистая бетонка здесь – один из фетишей. Раз в несколько дней бетонку проверяют…
– А чо, у крайнего ангара нет никого?
Хохол со злобой смазал по затылку
– Заглохни…
Вот они… твари.
Даже под плотным брезентом – угадывались очертания грозного, совершенно нового оружия. Короткие крылья, трубка реактивного двигателя поверх, массивное, вытянутое тело – то ли бомба, то ли ракета. Похоже, это даже не бомба – а что-то совершенно новое. У бомб не бывает двигателей…
Против чего это – и ежу понятно. Против британских линейных кораблей. Издревле – Британия предпочитает владетельствовать не на земле, а на морях. Которые между прочим занимают три четверти поверхности планеты. Британия – гарант мирного судоходства, торгового судоходства, открытости морей. Британская армия – мала для такой державы, зато ее тренируют так, что каждый солдат – по сути овладевает знаниями унтер-офицера чтобы при развертывании за счет мобилизации и среди жителей метрополии и среди колоний – каждый мог стать командиром небольшого подразделения и вести его в бой. Крупную армию мирного времени – Британия не содержит, предпочитая все свободные средства направлять на развитие флота. Британия – всего лишь маленький остров (если говорить про метрополию), у нее нет глубины обороны, поэтому иметь превосходящий по силам флот ей жизненно необходимо. По действующей военно-морской доктрине Британия должна иметь флот, превосходящий два флота следующих за ней по силам военно-морских держав, второй и третий. Делать это – становится все труднее и труднее…
Первым ударом по британской экономической мощи стали железные дороги. На континенте – их стали прокладывать все больше и больше, в том числе – трансъевропейских. Сначала британцы относились к этому с презрением: паровая тяга стоит довольно дорого, еще дороже стоит прокладывание тысяч километров стальных магистралей – при том, поезд, даже самый тяжелый везет хорошо если десятую часть того, что способно взять на борт приличное грузовое судно. Причем в отличие от грузов, перевозимых морем – груз перевозимый железной дорогой нельзя быстро перенаправить в другом направлении, продавец и покупатель намертво связаны друг с другом стальной веткой. В то время как судно – может разгрузиться в любом порту. И таким образом, растет конкуренция, растет экономическая мобильность. А метрополия в этом смысле выглядит просто отлично: небольшой, крайне развитый промышленно остров с коротким плечом подвоза товаров от фабрик к портам. Это тебе не Россия с ее необъятными просторами. И не Германия с ее весьма суженным выходом в море, да еще и в – неспокойную, холодную, мелководную Балтику…
Но все менялось. Русские – еще в двенадцатом году сделали паровоз, который развил на испытаниях скорость в сто двадцать пять километров в час по европейскому измерению. Германский механик Рудольф Дизель – изобрел новый мотор, дающий очень большую мощность и способный питаться переработанной нефтью. Североамериканцы – для своих межконтинентальных дорог первыми придумали тепловоз, как раз с этим самым дизелем – он намного мощнее и экономичнее паровоза. Русские – упорно строили и строили стальные магистрали, связывая громадные неосвоенные куски своей страны меж собой и с Европой. И вот – России уже не нужны были порты для того, чтобы торговать с Германией и со всем миром. И Германии – не нужна была вода, не нужен был сильный флот, чтобы торговать с Россией. Вот почему Великобритания, даже разбившая в составе международной коалиции флоты Континентального союза на море – вынуждена была пойти на заключение унизительного Берлинского мирного договора. Блокада побережья – ничего не дала, Германия получала ресурсы из России – а вот рейды цеппелинов и тяжелых бомбардировщиков становились все опаснее и опаснее. Так что – Британия хорошо выбрала момент: накануне сваливания ситуации в штопор, скорее всего – и накануне выхода САСШ из войны вообще. Североамериканцы, нация торговцев и бродяг – после колебаний все таки поддержала бывшую метрополию, однако обязательств своих не выполнила. Североамериканские войска так и не высадились на дальнем Востоке, зато – североамериканские бизнесмены вовсю принялись торговать с врагом. На раздраженные ноты Британии североамериканское правительство пожимало плечами: у нас свободная страна, господа, мы не можем запретить своим людям что-то делать. Так что, несмотря на патриотический угар, наиболее дальновидные британские политики понимали: надо выходить из войны, пока все не начали понимать, что Британия проигрывает. Потом – будет еще хуже.
