Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 4 (СИ)
Главное — решить, дальше легче будет.
* * *День цеплялся за день, набегали мелкие тревоги, но Эркин и сам понимал, что это мелочи. Так легко и свободно он ещё никогда не жил. У него всё есть, ни ему, ни его близким ничего не грозит, Женя простила его, окончательно, он чувствует это, Андрей жив, и письма всё нет, и видно, уже и не будет… Что там было у Андрея с бурлаковым, а было, Андрей не зря просил не спрашивать, но это — дело Андрея, Бурлаков — его отец, так что ему и решать.
Эркин шёл, распахнув куртку, весело поглядывая по сторонам. Хорошо! Всё у него хорошо, и лучше не надо.
— Добрый день, миссис Джонс, — поздоровался он по-английски с Нормой у магазина Мани и Нюры.
— Добрый день, — ответила она так же по-английски, благодарно улыбаясь. — Какой хороший день, не правда ли?
— Да, совсем лето.
Он улыбнулся ей, прощаясь улыбкой, и легко взбежал по ступенькам крыльца. Гулкая светлая лестница, коридор с так знакомыми дверями, а вот и его дверь. Он остановился, пошаркал подошвами кроссовок по коврику, одновременно доставая ключи. И радостный визг Алисы.
— Э-эри-ик! Ты пришёл!
— Ага, — согласился он с очевидным, снимая куртку. — Ну, как ты?
— Всё в порядке, — бодро ответила Алиса. — Я ела, и спала, и… Эрик, а давай без супа, а?
Она отлично знала, что Эрик не разрешит обедать без супа, раз мама велит с супом, а взрослые всегда заодно, это вот только с Андрюхой можно договориться, но не за так, он за такое конфету стребует и не одну, а с Эриком такое, как во дворе говорят, не прокатывает, но всякий раз предлагала, а вдруг… прокатит.
— Нет, Алиса, — улыбнулся Эркин. — Что за обед без супа?
Он вообще не понимал, как это возможно отказываться от еды, и относился потому к просьбам Алисы спокойно, как к не совсем понятной, но безвредной игре.
— Ладно, — вздохнула Алиса. — А маму ждать не будем?
— Будем, — сразу решил Эркин. — Пойдёшь пока гулять?
— Ага!
Алиса побежала в прихожую. Совсем уже тепло, так что вместо пальто кофточка и на ноги не ботики, а ботинки.
Когда за Алисой захлопнулась дверь, Эркин не спеша переоделся в спальне, поставил греться обед и прошёлся по квартире, прикидывая, чем бы ему заняться.
Полы натёрты, кафель отмыт, в кладовке порядок. Хризантемы в спальне теперь от окна углу, совсем уже заснули, надо их в кладовку вынести. До осени, как объясняла баба Фима. А осенью пересадить, подкормить и на свет выставить.
Эркин отнёс горшок с хризантемами в кладовку, пристроил в самый прохладный угол. А вот надо теперь в спальню цветы купить, а то окно стало голым. И в другие комнаты тоже. В субботу, что ли, после занятий зайти в цветочный, или… да нет, завтра школа, так что в субботу. И пожалуй… да, пожалуй нужно с мальцом поговорить, работает мальчишка во «лоре», так что хоть немного, но должен разбираться.
В маленькой комнате он постоял перед шкафом, разглядывая книги, но решил энциклопедией заняться потом, а пока лучше газету почитает.
Эркин вернулся в прихожую, взял с подзеркальника газету и пошёл на кухню. Сел за стол и углубился в чтение.
— Ну, ты даёшь, братик! — сказал над ним голос Андрея. — Я уже час здесь стою, полкастрюли стрескал, а ты и не чухнешься. Тебя ж так узлом завяжут и вынесут.
Эркин поднял на Андрея глаза и рассмеялся.
— Полкастрюли, говоришь? Это хорошо.
— Почему? — удивился Андрей.
— А кормить тебя, значит, до утра незачем.
— Ах ты…!
Андрей обхватил его за шею и попытался повалить, но Эркин уже вскочил на ноги, плотно зажав Андрея. И они так потоптались, пока в кухню не влетела Алиса, с ходу присоединившаяся к поединку, а Женя стала их всех ругать и выгонять из кухни.
— А ну марш отсюда!
Но ругалась она со смехом, так что даже до Эркина дошло, насколько это не всерьёз. Он тут же отпустил красного от смеха Андрея и очень смешно изобразил перепуганного раба.
— Да я ж ничегошеньки такого, мисси. Да ой не надо, мисси.
Женя хохотала до слёз, упоённо визжала Алиса, а Эркин, самодовольно ухмыляясь, отобрал у Жени сумку и стал раскладывать покупки.
Наконец сели за стол.
Идею Эркина купить цветов в комнаты поддержали все.
— Конечно, так и сделаем, — Женя разложила жаркое. — В субботу я подойду к Центру, пойдём все вместе и купим. И пообедаем тогда в городе.
— Ага, — кивнул Эркин.
— Здоровско! — согласился Андрей и подмигнул Алисе.
После обеда Эркин с Андреем сели за уроки, а Женя занялась бельём. Прачечная действительно оказалась большим удобством. Простыни, пододеяльники, наволочки — выстираны, накрахмалены, отглажены, и за пах какой приятный. Женя с помощью Алисы перебрала отложенное для прачечной бельё, проверив метки, и села заполнять квитанцию. Завтра в шесть принесут чистое и заберут очередную партию. Конечно, это… не дёшево, скажем так, но очень удобно.
— Мам, а сейчас что будем делать?
— Шить, — улыбнулась Женя. — Бальное платье у Мисс Рози есть, давай…
— Ага-ага, — заторопилась Алиса. — давай ей ещё чего-нибудь сошьём. И Линде тоже, а то она всегда в одном.
Женя взяла свой каталог «Тысяча моделей», и они сели в комнате Алисы рассматривать и выбирать платья для Мисс Рози и Линды.
Эркин и Андрей занимались как всегда: молча и сосредоточенно. Один пишет за столом, другой читает на диване. Потом меняются. Конечно, у Андрея получалось всё куда быстрее, но он ни словом, ни шорохом не торопил Эркина, то перечитывая прошлые страницы, то читая дальше, сверх заданного.
Наконец Эркин закрыл тетрадь и встал.
— Всё, свалил!
— И шауни? — оторвался от учебника по истории Андрей.
— Ты чего? — удивился Эркин. — Там же не задавали.
— А для себя не хочешь? — и улыбнулся. — Я страницу, считай, вчера исписал, пока не получилось.
Эркин покраснел.
— А мне чего не сказал?
— Я думал, ты уже сделал, — пожал плечами Андрей.
Эркин постоял, сводя и разводя лопатки, словно сбрасывая тяжесть, и тряхнул головой.
— Ладно. Устные выучу и тогда шауни напишу.
— Как хочешь, — легко встал с дивана Андрей.
Эркин сел учить стихи Пушкина. То, что выучил тогда Андрей, он со слуха запомнил и теперь решил выучить своё. Учил, шёпотом проговаривая чеканные мерные строки, полные непонятных слов. Но почему-то и понимать их не хотелось, так… так здорово это звучало и словно само по себе укладывалось в памяти.
— Я не мешаю тебе? — спохватился Эркин.
— Нет, — ответил, не поворачиваясь, Андрей. — Давай учи дальше. Хорошие стихи.
Убедившись, что стихи прочно затвержены, Эркин взялся за историю. Здесь непонятных слов тоже хватало, и они почему-то сильно мешали, заставляя спотыкаться, лезть в словарь в конце книги, но многих слов там не было. Кое о чём он догадывался, что-то вспоминал из услышанных на уроке объяснений.
Написав русский и математику, Андрей посидел, слушая шелест страниц за спиной, и обернулся:
— Помочь?
— Я сам, — ответил Эркин, придержав пальцем строку.
Андрей кивнул, сложил и отодвинул на край стола учебники и тетради. Ладно, он пока почитает. Эркин ведь упрямый, сказал, что сам, значит, сам и будет. Андрей подошёл к шкафу и достал книгу — «Пёстрые страницы» сейчас в самый раз будут, рассказики на одну-две страницы, вчитываться не надо — и вернулся к столу. И снова в комнате только шелест страниц.
— Всё, — наконец выдохнул Эркин и закрыл учебник. — Всё понял.
— Угу, — Андрей показал, что полностью ушёл в чтение.
Эркин подошёл и мягко хлопнул его по плечу.
— Проверишь меня?
Андрей невольно улыбнулся и кивнул.
— Давай.
Эркин переставил второй стул к столу и протянул учебник Андрею.
— Держи.
Андрей хотел сказать, что и так всё помнит, но всё же раскрыл нужный параграф.
— А потом ты меня.
— Идёт, — сразу согласился Эркин.
В разгар проверки заглянула Женя, и Андрей бурно обрадовался ей.
— О, Женя, послушай, как здоровско получается.
Эркин встал, усадил Женю на своё место и переставил к столу третий стул. Конечно, тут же прибежала Алиса, залезла на колени к Жене и с удовольствием слушала, как Эркин и Андрей экзаменуют друг друга, болея сразу на обоих.
— Молодцы, — восхищалась Женя. — Какиеже вы оба молодцы.
— А ещё я стихи выучил, — похвастался Эркин.
— Давай, — кивнула Женя.
Подражая Андрею, Эркин встал и вышел на середину комнаты.
— Александр Сергеевич Пушкин, — старательно выговаривал он. — У лукоморья… У лукоморья дуб зелёный… златая цепь на дубе том…
Когда он закончил, Алиса захлопала в ладоши, а женя вздохнула.
— Как хорошо.
Эркин довольно улыбнулся, и смутное чувство незаконченности дела ушло окончательно. Непонятные слова крепко легли в память и теперь не казались непонятными.
