Олег Здрав - Колхоз – дело добровольное
В этот момент зашипел коммуникатор:
– Товарищ генерал, подполковник Савельев прибыл.
– Пусть заходит, остальные ждут вызова.
Ещё раз посмотрел в окно, мелькнула мысль перебраться в «комнату А» или «бункер», названный так, по ассоциации из-за толщины двери и отсутствия окон, но посчитал это перебором. Его кабинет защищен от прослушивания не хуже, и даже в окне недавно заменили раму и стеклопакеты, установив какие-то хитрые, многослойные – снять вибрацию дистанционно при помощи новомодного лазерного подслушивающего прибора невозможно. Да и выходит окно во внутренний двор управления, что делает защиту практически стопроцентной.
– Давай по порядку. Общие выводы и предположения, потом пригласим специалистов поочередно, каждый выскажется по своему профилю. Кроме тебя ещё кто с текстом ознакомлен? Кого привлечь к работе хочешь?
– Кроме меня и вас текст письма никому не известен. В приемной ждут Петров и Шуваев из медчасти, пришлось ему сообщить название токсина, и он подтвердил, что такой существует, название точно вспомнил. Попробует найти материал, но многого не обещает. ОВ стоит на вооружении армия США.
– Причем здесь боевое отравляющее вещество? Оно же для массового применения? Петров – это связист из технического отдела? Пусть ждет, врача выслушаем – сейчас этот вопрос намного важнее.
– Товарищ генерал, по вашему приказанию прибыл.
– Товарищ Шуваев, что вы можете нам пояснить по такому веществу, как сакситоксин?
– Сакситоксин – очень сильный яд небелковой природы. Бесцветный кристаллический порошок, хорошо растворяется в воде и спирте. Добывается вроде бы из моллюсков. Токсическое действие – нарушение нейромышечной передачи и блокировании работы синапсов. Стоит на вооружении армии США, – бодро отрапортовал майор, очевидно, тщательно подготовился к вопросу.
– И это все, что можете сказать? – удивился генерал.
– Данных по нему практически нет, только упоминание в нашем информационном бюллетене несколько лет назад. Но в картотеке он указан, как положено.
– И как же вы лечить будете от такого яда, при отсутствии информации?
– Рекомендована общая терапия и подключение к аппарату искусственной вентиляции легких. Но такого аппарата у нас в поликлинике нет, – несколько смущенно признался майор, словно это его личная вина.
– Да, насчет, поражения легких, – уцепился за совпадение с текстом письма генерал, переглянувшись с Савельевым, который тоже заметил это. – Насколько быстро объект погибает от этого яда? И может ли сакситоксин использоваться индивидуально и скрыто?
Вопрос заставил задуматься врача:
– Не могу точно знать, но использовать именно это боевое ОВ против одного человека цели можно, но не очень разумно. Но в справке указывается, что исследования давно идут в США и Японии, ещё с 60—70 годов, что говорит о том, что существует несколько антигенных типов этого токсина, и свойства у них могут сильно отличаться. Стоит отметить, что в сухом виде порошок может храниться годами, а в растворенном – менее суток.
– Не густо, – явно разочарован Валентин Иванович, и переводит взгляд на своего зама. – Не хочешь ничего спросить?
– Разрешите? – и, получив в ответ молчаливое согласие, приступает к делу. – Зачем боевое ОВ вводить орально? Ведь оно изначально для этого не предназначено?
Слово «орально» цитирует по памяти из письма, и генерал одобрительно кивает – молодец, мол, сообразил.
Вопрос ставит военного медика в тупик.
– Странное решение. Большинство ОВ оптимизированы под воздушный способ поражения противника, как наиболее оптимальный. Он так и называется – игаляционный способ поражения. Накормить врага отравой во время войны намного труднее.
– Тогда следующий вопрос. Как изменится действие токсина, если использовать именно этот нестандартный способ? Через пищу или питье?
– Если концентрация большая, то разница не существенна. При малой концентрации и приеме внутрь вместе с едой, действие будет ослаблено и растянуто во времени.
– Ещё точнее, – чувствуя удачу, настаивает полковник. – Насколько позже появятся симптомы отравления?
– Учитывая, что основная цель – поражение легких, то воздействие не ингаляционным путем будет в разы слабее, и ориентировочно произойдет через несколько часов или даже через сутки. Причем смерть может не наступить вообще или процесс будет растянут на несколько недель или месяцев.
– И ещё один вопрос. Если … – внезапно генерал его резко обрывает. – Достаточно. Майор, вы свободны.
– Молодец, хвалю. Точно ухватил мысль и правильные вопросы задаешь. Кроме последнего. Наверняка ведь хотел спросить, как такой токсин подействует на семидесятилетнего старика? И это было бы лишним. Можешь и сам догадаться.
– Виноват. Действительно, можно самому догадаться было, не зачем майору лишние подробности.
– Все равно хвалю. Осталось подвести итог и сделать вывод. Промежуточный, пока. В части возможности отравления.
Подполковник Савельев на несколько секунд задумался, словно принимая важное, но тяжелое решение, и посмотрев прямо своему непосредственному начальнику, произнес, словно подписывая себе приговор:
– Источник не врет. По крайней мере, действие токсина расписано точно и достоверно. И с глубокой вероятностью план устранения министра обороны СССР существует. Надо проверить информацию о том, что американцы «сели» на наш кабель, тогда уверенность станет почти абсолютной, но у меня есть предчувствие, что и это правда.
– Согласен, все так и есть, – внезапно Валентин Иванович поднялся из кресла, следом за ним подскочил и его собеседник, повернулся к окну, словно пытаясь рассмотреть сквозь ночную мглу далекую Прагу, где сейчас решается и его судьба в том числе. – Учения «Щит-84» начнутся завтра утром. Маршал Устинов и генерал армии Мартин Дзур, министр обороны ЧССР будут отравлены сакситоксином, подмешанным в еду или воду, и умрут от легочной недостаточности в течение нескольких недель или месяцев. В любом случае до конца учений они не смогут остаться, и решение о вводе войск в Польшу так и не будет принято. Вот такой у нас информированный источник.
Если бы не присутствие генерала, товарищ Савельев наверняка выругался – новость о том, что учения начнутся через несколько часов, повергла его в шок.
Генерал-майор повернулся к нему и взгляд его теперь изменился. Вместо подавленного и тоскливого он стал злым и решительным.
– Мы поборемся ещё.
Слово «мы» прозвучало как вопрос, адресованный товарищу и соратнику, и подполковник не стал отводить глаза, подтверждая, что он тоже «в деле».
– Послушаем товарища Петрова чуть позже, пока не отпускай его. Или лучше опроси его сам, можешь воспользоваться комнатой «А». И план мне на стол утром.
– Товарищ генерал, а что с информацией о подготовке теракта в аэропорту Омска делать? Дадим ход или придержать немного?
– День-два погоды не сделают. Пока придержи, не очень понятно, зачем он нам её отдал? Какой в этом резон? Показывает свою осведомленность, но это верх непрофессионализма – структуры в этих актах задействованы разные, и вычислить его будет проще. Непонятно.
– Может из человеколюбия? Людей жалко стало?
Генерал посмотрел на него иронично и выдал несколько грустно:
– Ну-ну, человеколюбие, говоришь? Сам веришь в тобой сказанное?
Ближе к двенадцати ночи дошла очередь и до капитана Петрова, бледного и встревоженного долгим ожиданием начальственного гнева – и то, что раздачей пряников и не пахнет, ему стало понятно, сразу как только переступил порог кабинета начальника управления.
– Ознакомьтесь и выскажите свое мнение.
Ксерокопия написанного от руки письма, причем не всего, а лишь части его. Иностранный копировальный агрегат достался управлению после Олимпиады-80 и пользовались им только в исключительных случаях, в остальных случаях обходились отечественными аппаратами.
Копировальные ЭРЫ и РЭМы Казанского завода с оптикой «от перископа подводной лодки» весили около тонны и обслуживали их минимум два человека, а протяжка образца для копирования осуществлялась сшитыми вручную ремнями, очищающие щетки для барабана сделаны из натурального и ценного меха. Рядом всегда наготове парочка огнетушителей, поскольку «оператор, который ни разу не тушил аппарат, это как танкист, ни разу не побывавший в бою». Так, что требование, чтобы сеи агрегаты находились в отдельном помещении – не дань паталогической секретности, а жизненная необходимость.
Не знал товарищ Петров, что столь уничижительное мнение его об этих монстрах не выдержит проверки временем, и легендарные ЭРЫ и РЭМы будут работать по ТРИДЦАТЬ ЛЕТ, даже в середине второго десятка двадцать первого века, иметь при этом себестоимость копии в три-пять раз меньше хваленых Ксероксов и Кэнонов. До десяти километров широкоформатных копий чертежей, проектов в месяц! А то, что горят они – так ведь их иногда надо ремонтировать и чистить, хотя бы раз в несколько лет.
