Олег Таругин - Товарищи офицеры. Смерть Гудериану!
– Попал уже, скорее всего, – тяжело вздохнул Феклистов. – Мы ж отчего в окружении-то оказались? Немец как вперед попер, так нас с ходу и отсек. Нашу пятую минометными фугасками закидал, да у нас все одно боеприпаса уже не осталось, так что прицелы да замки сняли и разбежались кто куда. А шестая верстах в пяти стояла, снаряды у них еще были, но куда стрелять, неизвестно. Да и связи не имелось.
– Где именно, показать сможешь? Сейчас карту принесу.
– Дык, на што мне карта? – удивился тот, вытянув руку в направлении северо-востока. – Вона туда, верст с десять, и будет их позиция, оттуда мы с Илюхой и драпали, пока наших в лесу не повстречали. Только это позавчера еще было. Може, и нет их там уже.
– А если есть?
Артиллерист несколько секунд размышлял, поглаживая пальцем усы, затем ответил:
– Не знаю я. Ежели не стали пушки да оставшийся боекомплект взрывать, так, может, и сидят на позиции. Они ж не в курсе, как германец прет, может, думают, что помощь будет.
– Добро, после отдыха выходим. Про наш разговор – никому. Немцев в районе много, как считаешь?
– Много-то много, вот только, где они, а где наши, поди разберись. Мы вот, покудова на тех артиллеристов не наткнулись, почитай двое суток по лесам бродили, а германцев не встретили. Сейчас и линии фронта-то, почитай, нет, смешалось все. Только нам это, я так меркую, как раз на руку.
Хлопнув старшину по плечу, я отправился к поручику «на доклад». Хоть я в карты и не играю, но, похоже, расклад выходил весьма интересный. Разумеется, в военном совете участвовал и танкист: в конце концов, какая разница, откуда я получил сведения? Получил – и получил. Не рассказывать же ему про разговор со старшиной о нашей с поручиком фиктивной принадлежности к ОСНАЗУ НКВД?
Уяснив, о чем речь, Серега жутко возбудился, так что Гурскому пришлось его осадить – мол, режим секретности, все дела. После чего поручик произнес перед бойцами короткую речь о том, что, согласно захваченным нами утром документам уничтоженного фашистского полковника – он даже потряс перед ними одной из трофейных папок, – нашим отрядом получены данные о возможности пленения самого товарища Якова Джугашвили. И он предлагает предотвратить это, придя на помощь окруженной батарее (вот будет задница, если батарея, вопреки мнению Феклистова, ни в какое окружение еще не попала). Разумеется, красноармейцы однозначно проголосовали «за». Утрирую, конечно: никто никого не спрашивал и ни за что не голосовал, но решение прекрасно читалось на их лицах. Само словосочетание «сын Сталина», по меркам этого времени, являлось великолепным побуждающим фактором.
Разобравшись с оружием и боеприпасами, двинулись в путь – по прикидкам поручика, до темноты мы должны были добраться до исходного района, ночью провести разведку и утром ударить. Перед выходом Гурский сформировал два пулеметных расчета, так что теперь было кому тащить тяжеленные Maschinengewehr-34, которые – нижней частью спины чую – нам еще ого как пригодятся. Патронов, правда, осталось всего по ленте на ствол, но и это неплохо.
Глава 11
Артиллеристы, Сталин дал приказ…
В. ГусевДо наступления темноты мы протопали километров восемь и, если Феклистов ничего не напутал, находились сейчас где-то недалеко от позиций четырнадцатого гаубичного. Ближе подходить не стали, судя по карте, дальше начинался редкий болотистый лес, вполне проходимый, но не ночью. Вообще, болот в этом направлении оказалось достаточно много, порой приходилось даже обходить или подолгу искать путь, теряя драгоценное время.
По пути пару раз пересекали дороги – одну не особенно и наезженную, но все ж с четко различимыми отпечатками протекторов и траков, так что, убедившись в отсутствии немцев, мы просто перебежали всей толпой на ту сторону. А вот вторая отняла у нас почти час времени: похоже, это была одна из главных дорог, идущих от Витебска к другим городам области, и немцы перли по ней почти что не прекращающимся потоком, спеша, видимо, успеть добраться до цели до темноты. Да еще и лес отстоял от просматривающейся в обе стороны на добрый километр «улучшенной грунтовой дороги шириной восемь метров», как она обозначалась на карте, метров на тридцать, так что пересечь ее с ходу не имелось никакой возможности. Вот мы и лежали в кустиках, дожидаясь, пока фрицевский транспортный поток иссякнет. Впрочем, ослабевшие от голода бойцы внеплановому привалу были только рады, лишь поручик раздраженно хмурился и играл желваками. Наконец стемнело окончательно, и доносящийся со стороны дороги шум моторов прекратился. Выждав еще минут десять, мы благополучно перебрались на ту сторону.
Правда, встретилось на нашем пути и еще кое-что, вот только вспоминать об этом мне абсолютно не хотелась…
На ночлег расположились в километре от грунтовки – подстраховались на всякий случай. Поужинав – на сей раз Гурский расщедрился на целую банку тушенки и три затрофеенные у артиллеристов галеты на каждого, поскольку бойцов следовало подкормить, – он скомандовал отбой, распределив время ночного дежурства. Учитывая количество личного состава, дежурить предстояло парами и всего по два часа вместо обычных четырех.
Сам же поручик подозвал Феклистова и меня и, подсвечивая себе немецким фонариком, засел за изучение карты. Минут пять он водил пальцем по бумаге, затем взглянул на старшину:
– Здесь, как я понимаю?
– Так точно, – вздернув небритый подбородок, по-старорежимному ответил артиллерист. Блин, ну вот чего он нарывается? Ведь знает же с моих слов, кто такой на самом деле «старший лейтенант Лукин». Неужели на самом деле ничего не боится? Или просто когда-то перегорел душой и сейчас ему все равно? Вот не понимаю я его, честное слово, а кого не понимаю, к тому чисто рефлекторно отношусь с опаской.
– Там неглубокий овраг имеется, в добрую версту длиной, там они и стояли. А мы – вона тут, в версте примерно. – Он безошибочно ткнул в карту грязным пальцем. – Ежели подойдете со стороны моей батареи, ориентируйтесь на пушки, думаю, никуда их германцы не утянули, а другим там взяться неоткуда. Только это… може, и мне с вами, а, товарищ командир? Что ж мне тут штаны-то без дела просиживать?
– Нет, – покачал головой Гурский. – Не вижу смысла. Останетесь в лагере. За старшего будет младший лейтенант Якунов, но и вас я тоже попрошу проследить. Боец вы опытный, фронтовик, потому сильно на вас надеюсь. Красноармейцы устали, могут уснуть на посту, а немцев кругом полно, сами знаете. Впрочем, лейтенант пусть тоже пока отдохнет до нашего возвращения.
– Дык, понятно, чего там? – хмыкнул в усы Феклистов. – Вы не волнуйтесь, сделаю в лучшем виде. Да и выспался я давеча, так что обожду, покуда обратно придете. А уж как возвернетесь, так сосну часок до рассвета – и ладно.
– Спасибо… товарищ Феклистов. – Прекрасно знающий, кто такой наш бомбардир, поручик все же на миг запнулся. Ну, это-то понятно: родственная душа, можно сказать. – Ну что, Виталий Степаныч (смотри-ка, запомнил-таки мое «новое» отчество), составите компанию? Прогуляемся немного, ночной прохладой подышим?
– Отчего б и не прогуляться? – усмехнулся я. – Прогуляться мы завсегда готовы, как пионеры. – Дернув руку к голове, я отдал шутливый пионерский салют.
Судя по тому, как блеснули в лунном свете глаза поручика, бросившего на меня быстрый взгляд, про пионеров он понятия не имел – видимо, не успел узнать за недолгое пребывание в моем времени. Или просто внимания не обратил. Н-да, а ведь так и проколоться недолго: хорош же краском Лукин, если про пионерское движение и слыхом не слыхивал!.. Кстати, ну и на фига он меня с собой потащил? Разведчик из меня никакой, я ж даже по лесу тихо ходить не умею, тем более ночью. Шумну, когда не следует, и спалимся оба. Лучше бы Феклистова взял. Или у поручика на сей счет свое мнение имеется? Имелось, как выяснилось.
– Ты, Виталий, не переживай, – первым заговорил Гурский, когда мы удалились от лагеря метров на сто. – К батарее я сам пойду, а ты посидишь, за местностью понаблюдаешь. Да и прикроешь, если вдруг что. Кроме того, Феклистов может не понять – мы ж, по твоей версии, вроде как спецотряд, а вместе в разведку не ушли. Он мужик ушлый, сам видел, сомневаться начнет.
Я пожал плечами – пусть так, версия как версия.
– И, к слову, Виталь, а что это за пионеры такие? Насколько помню, так назывались американские первопроходцы, заселявшие в прошлом и позапрошлом веках дикие территории, но ты ведь определенно имел в виду нечто местное, большевистское?
Едва не заржав – уж больно неожиданным оказался вопрос, – я, не вдаваясь в особые подробности, вкратце утолил его интерес. Выслушав объяснение, Гурский покачал головой:
– Между прочим, недурно придумано. Ты мое отношение… ну, ты понял, о чем я, знаешь, но подобное воспитание молодежи – очень верный ход с точки зрения идеологии.
